Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Его Светлость больше не изображал равнодушие и явно сгорал от ярости. Не из-за того ли, что я ушла, не попрощавшись и не поговорив с ним? Так же, как и в прошлый раз.

А я… вспомнила прошлую ночь. То, сколько раз я теряла контроль. И герцог… тоже его терял. Воспоминания о той нашей совместной беспомощности никогда меня не отпустят.

К моим щекам прилила кровь, и я смущённо опустила глаза, пытаясь вновь сосредоточиться на разговоре между Марлоу и Кайросом.

В какой-то момент вся группа разделилась. Кайроса позвали работать с документацией и записывать вопросы терезийцев, остальные мужчины начали обсуждать предстоящую охоту, и я осталась одна с Нейритой Марлоу, которая оказалась самой настоящей первой язвой делегации.

Но меня из списка своих врагинь она вроде-как вычеркнула?

— Признаться, я ожидала, что вы будете холоднее с Его Милостью, — заметила она без робости. — После всего, что с вами сделали.

— Я не люблю выносить сор из избы, — признаюсь я. Откровенность девушки была весьма освежающей. — Все решающие действия должны совершаться с холодной головой, а не на эмоциях.

Пусть трактует это как хочет.

На это Нейрита достаточно неприлично указала пальцем на приближающуюся к нам роскошную женщину.

— Посмотрим, насколько хватит вашей холодной головы? Она никогда не выезжала на такие производственные поездки. И то, что она здесь, уже значит так много... — Девушка улыбнулась с ехидным, немного ядовитым знанием и ожиданием в глазах.

К нам, покачивая крутыми бёдрами, подходила первая красавица этого сезона, миледи Лилеана Муради.

Любовница моего мужа.

— Она настроена воинственно. Даже вытащила из своего арсенала самые дорогие украшения, чтобы уязвить вас, — нашёптывала мне дочь Марлоу. — Обратите внимание на рубиновый браслет и серьги — она надела их впервые. Такие могут принадлежать только древнейшему роду.

***

Миледи Лилеана Муради с нашей последней встречи, на мой взгляд, стала ещё красивее, хотя я и замечала на ней следы усталости — мешки под глазами, некое отчаяние во взгляде. У любовницы моего мужа были крупные черты лица, пухлые губы, большие тёмные глаза.

Кайрос называл красавицей меня, но, глядя на эту яркую, чувственную девушку, я понимала, что проигрываю ей. Просто я была необычнее — со светлыми глазами и волосами.

Однако отчаяние и отсутствие уверенности в себе никого не красят. И сегодня леди Муради была в злом отчаянии.

Мой браслет горел насыщенным синим, явно показывая, что она действительно опасна для меня.

— Я могу вам помочь? — спросила я Лилеану Муради в лоб, прекрасно понимая, что впереди меня ждёт очередной тяжёлый и, скорее всего, бессмысленный разговор. Глазами я внимательно следила за её руками, неуверенная, собирается ли она напасть на меня.

Нейрита Марлоу рядом со мной напоминала лисичку, готовую вцепиться в мелкую жертву при первой же возможности. Жертвой в данном случае были новые «вкусные» слухи и скандалы, которые мне совершенно не хотелось начинать.

— Да, вы можете мне помочь, — наконец произнесла любовница моего мужа, глядя на меня с откровенной ненавистью, будто это я увела её мужчину, а не наоборот.

Подняла брови, ожидая продолжения, но миледи Муради только бросила недовольный взгляд на Нейриту Марлоу. Та пожала плечами, делая вид, что её совершенно не интересует этот скандал, и отошла на несколько шагов. Хотя все мы прекрасно знали, что она умирает от желания услышать каждое слово.

— Значит, вы помирились с Кайросом? — спросила миледи Муради, скрестив руки на груди.

Невольно отошла на шаг, чувствуя, как браслет на моём плече продолжает ярко светиться синим. Глаза девушки загорелись удовлетворением: ей было приятно видеть, что я её боюсь?

Что если браслет отражает не только момент нападения? Может, она ничего не сделает сейчас, а просто настроена ко мне агрессивно? Действительно способна причинить мне вред?

Струящаяся ткань её платья выглядела слишком мягкой, никаких твёрдых предметов, вроде ножа, я не заметила.

— Вы слышите меня?! — раздражённо спросила красавица.

— Что? — я действительно прослушала её вопрос, сосредоточившись на возможной опасности.

— Значит, вы помирились с Кайросом? — процедила она раздражённо, вынужденная повторить.

— Не думаю, что это ваше дело, — ласково улыбнулась я в ответ, понимая, что миледи Муради с её заметными, медлительными и драматичными движениями не сможет в открытую напасть на меня — выросшую среди деревенских, в постоянных драках.

Но это не означало, что она не могла отравить меня или попытаться подстроить несчастный случай.

Мой ответ её не устроил. Она, наверное, ожидала, что я начну отрицать или, наоборот, с восторгом подтверждать, как у нас с мужем всё прекрасно.

— Не думала, что вы так низко падёте. После всех ваших громких пустых слов. — Я не знала, чего она добивалась. Конфликта? Так я не постесняюсь и вновь назову её любовницей, если до этого дойдет.

Скрестив руки на груди, девушка немного поиграла запястьем, словно хотела, чтобы я обратила внимание на браслет.

Украшение было изысканным произведением ювелирного искусства — массивная серебряная основа, тонко украшенная гравировкой, напоминала переплетение лоз и цветов. В центре переливались крупные рубины, сияющие в лучах света, будто заключённые в огонь. Более мелкие рубины были разбросаны почти по всему периметру широкого браслета.

У меня таких драгоценностей не было, даже родовые украшения д’Арлейн, подаренные мне Кайросом, проигрывали этому браслету.

Ну и что?!

Это был подарок Кайроса? Она демонстрировала мне браслет в надежде уязвить? Это даже не камни рода д’Арлейн.

Её серьги тоже были красивыми, и что-то знакомое в её облике, в её украшениях, не давало мне покоя. Царапало воспоминания, вызывало смутные сомнения.

Я никак не могла понять, что именно.

— Вы собираетесь переходить к делу? Или вы не умеете ничего другого, кроме как пытаться оскорбить и унизить других женщин, которые не имеют к вам никакого отношения?

— Не имеют ко мне никакого отношения?! Вы не пустили меня в Синюю Трясину, пообещав унизить и прогнать, если я там окажусь! И об этом знают почти все! — прошипела она, правда, шёпотом.

А ещё… Она смотрела на меня так, будто я была идиоткой, не понимающей чего-то, по её мнению, совершенно очевидного.

— Это мои земли, и вы для меня никто. Мало того, вы пытались публично меня унизить, и да, если вы даже сунетесь к моим землям, я нареку вас врагом и прогоню. Можете завести свой собственный феод и не пускать меня туда — мне совершенно плевать, вы будете в своём праве. Но знаете... я никому не рассказывала, что не пускаю вас. Вы сделали это сами, желая изобразить из себя жертву, — скучающим голосом произнесла я, на самом деле внимательно наблюдая за ней.