Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Войдя вслед за Январом в комнату, где лежала Талира, Теоден почувствовал, как у него перехватило дыхание. Она лежала на боку, перевязанная, такая маленькая, слабая, всё ещё спящая. Только сейчас он осознал, насколько она одинока. Её окружали друзья, но никто из них не мог разделить её ношу, взять хотя бы частичку ответственности на себя.

Герцога терзало чувство вины за то, что теперь она ожидала подвоха и от него, полагая, что он способен причинить вред её Синей Трясине. Вина царапала ему грудь и душила тяжёлым сожалением.

Но в то же время… он знал.

Знал, что не остановится. Её одиночество, отсутствие защитников делали её уязвимой.

Доступной для него.

Затхлый воздух не мог быть полезен больной — Талира слегка вспотела, и даже этот запах пробуждал в нём почти ненормальное желание ухаживать за ней, обтирать, как она это делала для него, убедиться, что ей комфортно, хорошо, лучше.

Словно он был животным.

— Повозка готова, — пробурчал Сирил, с недовольством наблюдая за герцогом и тем, как тот смотрит на миледи Талиру.

Сирил шагнул вперёд, желая сам отнести хозяйку до повозки, но, разумеется, не успел. Массивная фигура герцога обогнала его, без труда подхватив Талиру на руки. Сирил не решился сказать что-либо; тем более, старательный молодой целитель находящийся рядом тут же проверил повязки на спине миледи и осторожно накрыл её плащом.

На крытой повозке, их повозке, в которую была запряжена послушная кобылка Талиры, был установлен матрас из герцогского поместья. Его Светлость с великой осторожностью опустил на него бесчувственную девушку.

Маленькое лицо баронессы капризно нахмурилось, послышался жалобный всхлип, и Талира попыталась перевернуться на спину, явно стремясь унять раздражение в спине. Но твёрдая рука герцога остановила её. В итоге Теоден остался в повозке, не отпуская девушку, и Январ смотрел на это одобрительно, не желая, чтобы его старания пропали зря.

Яра же напротив, таращилась на него с подозрением.

Она уже поняла, что в отношении Его Светлости к Талире не было ничего нормального или правильного. Его было слишком много в их жизни; такому, как герцог, не подобало уделять столько внимания мелкому феодалу вроде Талиры, задавать столько вопросов. Яра только надеялась, что это всё связано с тем, что Талира вытащила его с проклятых земель.

— Вы завершили строительство поместья? Хотя бы одного здания?

— Нет, мы всё ещё живём в том доме, что вы видели, — осторожно ответила Яра, не понимая, к чему был этот вопрос.

— Почему так долго? Я пошлю к вам профессионалов, они сразу же сдвинут дело с мёртвой точки.

Но в ответ Яра замялась и покачала головой, заработав удивлённые взгляды Январа и Теодена.

— Тали этого не позволит. Вы явно её не знаете. Она лично контролирует стройку. Это... необычное поместье. Она не даст посторонним… — Яра не закончила, умолкнув под хмурым взглядом герцога.

Синяя Трясина встретила их пением птиц, шелестом высоких деревьев и гомоном людей, до которых уже дошла весть о случившемся с хозяйкой. Они бросались к повозке, предлагая помощь, расспрашивая Яру и Сирила, что произошло.

Мешая повозке продвигаться дальше.

— Разойтись! — рявкнул на них Теоден. — Где помощник миледи д'Арлейн?! Приведите его к дому, где живёт баронесса!

Ответные взгляды были растерянными, хотя почти все узнали герцога Дрейгорна, а те, кто не узнал, были быстро проинформированы.

Но толпа не спешила выполнять его приказ.

Настолько преданы своей хозяйке?

— Марисоль, позовите, пожалуйста, Олешана. Тали придёт в себя, наверное, через несколько часов, — тихо попросила рядом с герцогом Яра, и её мягкий голос подействовал на собравшихся куда лучше резких приказов Теодена.

Подойдя к дому, в котором он уже бывал той ночью, когда предложил Талире стать его, в обмен на клочок земли, не представлявший для него никакой ценности, герцог вновь поднял её на руки и занёс внутрь, сразу направляясь в её спальню на втором этаже. За спиной он слышал, как Яра тихо переговаривалась с Январом, который, вероятно, искал льняные повязки, тёплую воду и место для своих настоек и трав.

Комната Талиры была безупречно чистой — ни пылинки, хотя она убиралась здесь сама. На столе лежала груда чертежей и небрежно разбросанные документы. Ничто в комнате не говорило о том, что её хозяйка — женщина: ни шкатулок с украшениями, ни предметов рукоделия, ни отрезов тканей. Лишь грубый деревянный гребень с несколькими светлыми волосками.

Положив её на кровать, Теоден наклонился к шее девушки, вдыхая её аромат, понимая, что ещё долго у него не будет возможности остаться с ней вот так наедине. Он отстранился, кончиками пальцев провёл рукой по лицу Талиры, убирая прилипшие пряди, а после опустил взгляд на её ладонь — всю в мозолях и царапинах. Похоже, она поранила их ещё больше, вцепившись в столб во время наказания.

Его собственная рука по сравнению с её ладонью казалась огромной. Мысли невольно перескочили к кинжалу, который он всегда носил в сапоге.

Возможно, сейчас — лучший момент?

Она спит и не почувствует, не заметит…

Снизу донеслись шаги — люди явно направлялись на второй этаж, закончив свои дела. Герцог усмехнулся себе под нос: сейчас не время, но оно настанет совсем скоро.

Теоден надеялся, что ей понравится его подарок.

Мужчина наклонился к девушке, запустил руку в её пушистые волосы на затылке, притянул к себе и коснулся пухлых губ, вдыхая жадно, наслаждаясь вкусом и запахом. Освободив её светлые пряди, он начал мягко массировать её голову, на что Талира ответила низким, едва слышным стоном.

— Вот так, птичка моя, — прошептал он в самые соблазнительные на свете губы, чуть отстранившись.

И наткнулся взглядом на яростные синие глаза.

— Не смейте поить меня усыпляющим ещё раз, — прохрипела Талира.

Глава 25. Королевский ответ

Лицо Теодена Дрейгорна напротив меня было размытым, словно я видела его сквозь дымку.

Я боялась, что меня снова усыпят — несколько раз я приходила в себя и тут же проваливалась в беспамятство. Но мое беспамятство не было спокойным; темнота наполнялась мучительными мыслями о том, что со мной может случиться, что кто-то навредит Синей Трясине, пока я лежу без сознания, бесполезная.

И виноват в этом был герцог Дрейгорн, который по какой-то причине решил, что имеет право решать, где мне быть, с кем, когда и почему меня можно усыплять. А Сирил, которого я взяла с собой и которому доверила вернуть меня обратно, никак это не изменил.