Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
— Вы хотели сказать «вдовствующую баронессу», милорд? — я сразу заметила, что он обращается к свекрови так, словно новой баронессы, меня, не существовало. Впрочем, Фирруза д'Арлейн и сама так себя представляла.
Глаза мужчины сузились, наполнившись ещё большей настороженностью и подозрением. Очевидно, моё поведение вновь не совпало с ожиданиями, навеянными словами других. Взгляд бегло скользил по моему лицу, изучая его, пока не остановились на ярко красной ленте, вплетённой в мою косу у правого виска.
— Конечно… вдовствующая баронесса…
— Я не против принять Фиррузу д’Арлейн в своём доме.
— И что же, вы выгоните свою свекровь, которая проделала такой путь, лишь бы не видеть служанку, к которой испытываете личную неприязнь?
Он проверял мои границы. Прощупывал, можно ли продавить меня, надавить на нормы приличия, на совесть. Делал вид будто мой конфликт был незначительным и глупым.
— Вы не ребёнок, лорд Тиу. Служанка не осмелилась бы действовать подобным образом без приказа, — холодно ответила я, оставляя ему додумывать, чей именно был приказ. — Мой ответ «да»: я не впущу сюда Фиррузу д’Арлейн, да и вас тоже, если Марис ступит на мою землю.
Мой ответ его не удивил. Мужчина деловито кивнул и отошёл к свекрови; они принялись что-то бурно обсуждать, и до меня доносились лишь обрывки реплик.
«Как она смеет…!»
«Я не давала никаких…»
«Нам следует поддержать вашего сына…»
«Это всего лишь служанка»
«Дайте мне поговорить с Тали»
«Теряет терпение… Его милость просил…»
О да, я действительно теряла терпение. Ещё минута — и я уйду. Только сейчас я заметила, что другие служанки тоже смотрели на меня во все глаза.
Они помнили меня, но я не помнила их имён. Лишь знала, что все они были свидетелями моих унижений в доме мужа.
Гулкие шаги раздались по широкой, мощёной дороге — это были шаги четырёх человек. Марис осталась за заставой, и её взгляд, полный неприкрытой ненависти, прожигал меня насквозь. Ей впервые открыто указали, что в этой иерархии я, бастард, стою выше неё, и сделать это вынуждена была сама Фирруза д’Арлейн.
— Идите за мной, — я никак не прокомментировала это решение, лишь передала Корицу Сирилу, который шёл рядом, и направилась в сторону площади и поместья за ней.
Шла не оборачиваясь, игнорируя бормотания свекрови, которая уже успела несколько раз оскорбить меня, называя сокращённым именем и угрожая. В такой ситуации моё поведение никому не покажется грубым.
Синяя Трясина была чудесна, и прекрасный летний день лишь подчёркивал её красоту: высокие деревья, многие из которых я запретила вырубать, создавали прохладную тень, а журчание воды в дренажных каналах придавало местности романтическое очарование леса у ручья.
Шаги гостей звучали приглушённо — мягкие сапоги бесшумно скользили по чистой мостовой, на которой никогда не скапливалась грязь. Гулять здесь было приятно и удобно. Резкий контраст по сравнению с ярмаркой Арлайна, откуда никто не возвращался с чистым подолом.
Небольшие группы людей, оживлённо
переговариваясь, перемещались между торговыми лавками и повозками — пока к нам приезжали не за развлечениями, а за товаром. Хотя пиво и выпечку, конечно, покупали.Всё будет. Со временем здесь появится и постоялый двор, и больше лавок.
Высокие двухэтажные дома на сваях, с просторными верандами, стояли чуть поодаль от площади, но их внушительная высота уже придавала месту городской облик. Я почти не сомневалась, что прибывшие задирали головы, разглядывая эти необычные строения.
В это время почти каждый прохожий считал своим долгом поприветствовать меня.
— Миледи д'Арлейн, здравствуйте.
— Приятного дня, миледи!
Справа от нас виднелась новая деревянная лавка, постоянное здание, выделяющееся среди других лавок своей высотой и наличием… застеклённого окна, которое, казалось, было лишено практической цели: совсем рядом находилась широкая арка, позволяющая свободно заходить внутрь.
Но это окно выполняло роль рекламы.
Пока мы продали всего два застеклённых окна, и каждый раз за ними приезжали ничем не примечательные люди — представители королевских знакомых? Меня это мало беспокоило: я отправила письмо представителю графа ан Дорна, сообщив о нашем новом, необычном товаре, и он должен был прибыть в Синюю Трясину через несколько дней. Совсем скоро слухи разлетятся и среди торговцев, видевших наш продукт воочию, и пожелавших перепродать его подороже.
— Что это, Тали? Откуда? — спросила Фирруза д’Арлейн, недовольная тем, что я не обращаю на неё внимания. Она догнала меня и схватила за руку.
Я развернулась так резко, что волосы хлестнули по лицу. Но, обернувшись, увидела, что женщина даже не смотрит в мою сторону — её взгляд был устремлён на окно, высокие дома, мощёную площадь, ухоженные кусты и довольных, опрятно одетых людей вокруг.
— Предупреждаю вас в последний раз: если вы ещё раз назовёте меня сокращённым именем, на что у вас никогда не было права, вы покинете Синюю Трясину вслед за Марис. Вы оскорбляете меня, хозяйку этой земли.
Лорд Тиу, осознав, что наш конфликт снова разгорается, подошёл ближе и попытался слегка отгородить меня от свекрови.
— Я — мать твоего мужа и имею право так тебя называть. Мы — семья! Это земли моего сына, — Фирруза д'Арлейн, наконец, повернула голову в мою сторону. Её взгляд метался по моему лицу, она всё ещё не могла поверить, насколько я изменилась.
— Это мой вдовий надел, не земли Кайроса. Что же касается того, что мы — семья… — мне пришла в голову идея. — Тогда, дорогая свекровь, вы явно не будете против, если я стану называть вас Фира?
Казалось, даже лорд Тиу издал ошарашенный вдох, не говоря уже о служанках Фиррузы д’Арлейн.
Лицо моей свекрови покрыли некрасивые пятна гнева и возмущения — столь оскорбительным для неё оказалось моё обращение. В аристократических кругах сокращённые имена символизировали особое расположение и близость.
Воспоминание остро вспыхнуло в сознании: огромный мужчина, сидящий у моей постели, его потемневший взгляд, горячие губы, совсем рядом с моими.
«— Назови меня по имени. Тео.»
Встряхнула головой, отгоняя ургов образ герцога прочь из своих мыслей.