Башня Богов III

Это были плоские живые паразиты, напоминавшие тонкий лаваш. Чистота различила с десяток странных едва заметных пятен по всей пещере, в которых проступала слабая магия хаоса, я потыкался в эти места без всякого результата и не понял, что с ними не так. Но как только отвернулся, существа на всякий случай проворно сменили дислокацию. Это их и спалило: увидев, что ряд странных пятен внезапно оказались в других местах, я уже всерьёз озаботился расследованием. Лорд Оберин с его чутьём понял, что это жизнеформы, тогда я снял клеточный материал с места, к которому паразит только что присосался на стене.

И вуаля: теперь Яр Соколов регенерирует 50 хитов в секунду, вибрацией крушит стены и в случае угрозы может морфировать поверхность тела. Последнее требовало моментально раздеться и убрать доспех с одеждой в инвентарь, их-то я мимикрировать не мог. Но работать с выключенным инвентарём мы уже научились, так что…

Шисс выучил способности ящериц-локаторов, а потом рыб, которые бились током. А третье свойство нашёл внезапно в груде останков от недавнего пиршества гигантов. И, судя по зловредному хихиканью, у Шисса родился в голове коварный план. Я не стал расспрашивать о подробностях.

Уилл не побрезговал медузами и взял мощную регенерацию; на второй слот запасся рыбьей способностью плавать и дышать под водой, то есть в любой момент мог отрастить жабры, перепонки и плавники. Предусмотрительно, если в центре планеты и правда океан. Третий слот он постарался заполнить незаметно от остальных и взял опасный паралитический токсин от жаб, которых отыскал в дальних закоулках каверны.

Канадец не знал, что Лорд Оберин за ним неотступно наблюдает и что рыцарю смерти плевать на стены пещеры, которые их разделяли. Наш маг считал, что уединился и никто не в курсе, чем он занят, — а Оберин с помощью ауры чутья жизни зафиксировал все его взаимодействия с другими существами. Рыцарь не знал, какое именно свойство Уилл взял у жаб, но он тихонько сообщил Шиссу о самом факте, крыс сбегал в нужный закуток и сам пощупал ядовитых. У них было только одно свойство: парализующий токсин в плевке — вот мы и узнали, какой козырь прячется в рукаве нашего светоча свободы.

Ах, Уилл, Уилл. Зачем тебе парализующий яд, да ещё и взятый втайне от остальных? Что ж, есть хорошая римская поговорка: «Предупреждён — значит вооружён».

— Не буду, — глухо сказала Орчана, когда я вернулся, довольный результатами изысканий.

— Не будешь брать свойства у монстров?

— Монстров буду, а скверну нет! — рыкнула она.

Голос девчонки дрожал от напряжения, и, глянув на её обожжённое изуродованное лицо, я понял, почему. Перед Орчаной на камнях ползало исцеление: хватай медузу и станешь здоровой, лицо восстановится, выжженный глаз отрастёт заново. Мучения тут же кончатся, это так просто! Но она не могла взять скверну.

— А если эти отростки нас подчинят, как только мы выйдем отсюда?! Опять станут служить Чёрному Солнцу, а мы впустили их внутрь!

— Орчана, мы не вживляем в себя отростки, а просто берём несколько клеток…

— Они внутри нас размножатся, станут бесформами и проникнут в мозг! Ты видел, что было с Кари!

Единственный глаз джарры сверкал страхом и ненавистью. И как её переубедить?

— Слушай, у тебя же внутри искра Гормингара. Бесформы с ней не уживаются. Если они и правда начнут разрастаться, искра проснётся.

— У Кари проснулась, и что, помогло?

— Кари выбрала скверну. Сама, сознательно. Она изначально была очарована Чёрным Солнцем и бесформами.

— Откуда ты знаешь?

— Да видел в её реакциях, просто заранее не понял, к чему всё ведёт. Если бы понял, поговорил бы с Кари, — я вздохнул.

Орчана моргала, соображая.

— Ну, я-то выберу искру. Я джарра, это творение нашего народа!

— О чём и речь. Искра разгорится, скверна сбежит или погибнет. Но ничего такого не будет, потому что это другая скверна, она переродилась.

— Откуда ты можешь это знать?

— Как тебе объяснить… Внутри меня живёт одновременно проклятие и самая кристально чистая сила, которую можно представить. На Чёрное Солнце эта сила отреагировала чистой ненавистью. А на эти отростки никак. Они другие, это просто симбиотическая форма жизни. Так что хватит мучиться, бери регенерацию и лечись скорее!

Девчонка послушалась, порывисто шагнула к медузе — и через минуту её лицо разгладилось, чёрная корка отвалилась, а глаз вырос заново и блестел от слёз. В этот момент воинственная джарра была даже красивой, я невольно улыбнулся, глядя на неё, — а она, невиданное дело, искренне улыбнулась в ответ.

— Наберите как можно больше воды.

— А ты куда-то собрался?

— На охоту.

У меня висел квест: Принести Магуре необычных или редких питомцев, чтобы раса джарров получила дополнительный козырь в борьбе за выживание в виде мощных фамильяров для разведчиков и бойцов. А что может быть круче симбионтов скверны? С ними вообще не важно, какой питомец: если ты вживил своему варгу или молнекрылу пару чёрных симбионтов синего ранга, зверюга явно станет круче. Гораздо круче, ибо реген 50 хитов в секунду и другие прелести!

Поэтому сезон охоты на медуз прошу считать открытым. Отрешённые от суеты, медузы медленно ползали по камням, собирая соль. Ирония судьбы была в том, что с работающей системой Башни Богов я не мог убрать в инвентарь живое существо. Для такого нужна специальная прокачка способностей, которая есть, например, у охотников и торговцев. Но здесь инвентарь был мёртв. Поэтому я коснулся существа, призвал искры и исказил реальность, перетащив медузу в отключённую ячейку! А как только она там оказалась, то «отключилась», как и все остальные вещи.

То есть, когда я складировал существ в мёртвый инвентарь, они погружались в некий стазис, тоже отключаясь от реальности. Так и удалось временно «обмануть систему», потому что в искажённом мире был сбой.

На практике это оказалось чуть сложнее, чем на словах, потому что живые существа сопротивлялись моей воле и чтобы украсть каждое, нужно было пересилить его. Но воля и самосознание у медуз были так себе, поэтому даже с учётом пары неудачных попыток я буквально за три минуты поймал шесть штук. Остальные попрятались по расселинам между камней, ну и ладно, в каждой медузе по 2–4 чёрных отростка — более чем хороший улов.

Осталось лишь одно дело: осмотреть исток силы воды и виталиса, который делал это место пристанищем таких интересных жизнеформ. Протиснувшись между жирными и скользкими боками бегекротов, я оказался в центре, к которому они льнули. Это был крупный горячий родник, от которого поднимался пар, а в центре родника росла та самая флюоресцентная плесень, только не тонким слоем, а могучим шарообразным ядром на каменном сталагмите. Ух, как здесь переливчато: точки мерцающих фиолетовых, синих и зелёных цветов создавали красочный таинственный мирок.