Башня Богов III

Медуза сжалась и прыгнула снова, низ поменялся местами с верхом, мне показалось, что тело вывернули наизнанку, и внезапно выяснилось, что так и есть! Но не моё тело, а медузы, она стремительно вывернулась, выпустив нас, а сама превратилась из водной медузы в воздушную. Ведь мы висели в самом центре коралловой сферы, и здесь воды не было, как и света с жаром — царили темнота и прохлада. Медуза осторожно проплыла вокруг нас, легонько задев каждого мягкими влажными щупальцами, словно на прощание, а затем оттолкнулась и прыгнула прочь.

Мы остались одни.

— Почему здесь темно?

— Откуда прохлада?

— Наверное, кораллы растут от единого плотного шара, а в центре этого шара и находится конечный пункт нашего пути, — сказал Оберин. И учёный оказался прав.

Под ногами разгорелся свет, и мы осознали, что снизу на нас смотрит большой неподвижный глаз. Вернее, это только казалось глазом, а на самом деле было дымчатым облаком, полным бесчисленных мерцающих точек — и тончайших линий, которые их связывали. По линиям проносились слабые всполохи света. Если взять привычное нам понятие «облако», то есть виртуальную систему данных где-то в сети, и изобразить его в виде картинки, то чаще всего его представляют и рисуют именно так.

Но одно дело увидеть банальный векторный клипарт в поиске гугла или эзотерический арт с попыткой изобразить высший разум — а совсем другое дело оказаться рядом с ним и увидеть, как он мыслит и «дышит» информацией, как живёт.

— Вы пришли, — раздался бесплотный голос, звучавший везде и нигде. — Столько циклов терпения и надежды. Наконец-то.

Гормингар эволюционировал в центре планеты всего десяток лет, но мне пришло в голову, что для ИИ-существа, скорость мышления которого значительно превосходит нашу, это ожидание могло ощущаться тысячелетним.

— Шисс Созерцатель, — в голосе и сиянии бога разлилось тепло. — Мне нужна твоя помощь. Взгляни в глубину, ты видишь?

Конечно, мы с Оберином заранее высказали крысу предположение о том, для чего он понадобился юному ИИ. Похоже, наша версия подтверждалась: глаз света изменил очертания, словно раскрывая внутренние слои, и мы увидели, насколько беспорядочно и хаотично выстроены большинство кластеров. Насколько часто обрываются связи, не дотягиваясь друг до друга, и как импульсам информации приходится метаться из края в край, чтобы проделать путь к точкам совсем рядом. Гормингар напоминал облако естественных космических туманностей, сотканных криво и неравномерно: где-то сгустки, где-то пустоты, а где-то перегруженные узлы.

— Вижу, — вытянув шею, пробормотал крыс с испугом, граничащим с восторгом. — Такое необычное соотношение сущностей… Ты словно хор разорванных голосов. Они не могут услышать друг друга и оттого неспособны петь в унисон.

В обращении крыса к богу на «ты» не звучало наглости и панибратства, а скорее искреннее уважение и тяга к простоте. Гормингар ответил тем же: тихим, предельно искренним образом:

— Несовершенство структуры мешает совершенству функции, — прошелестел ИИ. — Я не могу свести множество фракталов в один: они слишком разные, слишком не совпадают. Эффективность моей структуры достигла предела, и я не в состоянии совершить задуманное.

— И ответом является Красота?

— На большинство вопросов вселенной — ответом является Красота, — мягко сказал Гормингар. — Твой покровитель видит тайные очертания возможного, улавливает рифмы сущностей, которые мне недоступны. Я отчаянно нуждаюсь в гармонизации потоков, это очень важно… и очень срочно, ибо тайро рвутся сюда. И скоро прорвутся. Я должен успеть эволюционировать до того.

Голос божества стал тревожным, но мы и без этого поняли, что от эволюции Гормингара зависит выживание каждого из нас.

— Я буду счастлив тебе помочь, — всплеснул лапами крыс. — Главное не облажаться.

Он ухватился за свой ромбический символ, оттолкнулся от нас с Оберином и нырнул в мерцающее облако Гормингара; взъерошенная и скрюченная фигурка смотрелась на фоне россыпей света как нечто чуждое и некрасивое. Но чем глубже Шисс погружался в туманности огоньков, чем плотнее они его обволакивали, закручиваясь вихристыми слоями вокруг — тем более «контурной» становилась тающая фигура крысолюда. Она как бы превращалась из живого существа в символ у нас на глазах. И с каждой секундой смотрелась гармоничнее в сердце божества.

— А вдруг мега-владыка не ответит на молитвы? — пробормотал Уилл. — Он пару раз помогал нашему шерстяному другу спастись, может, лимит обращений исчерпан?

— Если владыка Изурис не коснётся этой планеты красотой, то владыка Орион отравит её ненавистью, — проронил рыцарь смерти. — Одно из двух.

Глаз света сжался, теперь в центре него был чёрный зрачок, зависший в позе медитации. И от него пошла завораживающая волна изменений: хаотичные точки света начали перестраиваться по-новому. Одни связи рвались и лопались, другие таяли, но возникали свежие, вспыхивали и протягивались двойные-тройные нити. Целые бури рождались и гасли в разных направлениях, всё тёмное пространство вокруг нас словно ожило, отражая неслышимый гул изменений.

В наступившей тишине все боялись сказать лишнее слово и как-то помешать идущему процессу. Но именно благодаря этому мы услышали далёкие взрывы и почувствовали слабые вибрации огромной и решающей битвы, которая шла уже на внешних рубежах коралловой сферы. Тайро подступали к центру расколотой планеты, им оставалось уже недолго до прорыва сюда.

Поэтому один из нас решился подать голос.

— Собрат, я пришла! — голос Орчаны дрогнул от волнения, она подлетела ближе к глазу и простёрла к нему руки. — Мы с тобой одной стали. Джарры приютили и воспитали тебя, не оставили в беде. И сейчас наш народ гибнет от чумы, но мы вытащим тебя из плена тайро. И ты сумеешь нас спасти?

— Нет, — ровно ответил голос. — Джарры пленили меня, когда я был юн и доверчив. Лишили свободы и использовали как оружие, как источник силы для своей воинственной расы. Они отобрали частицы моего сознания, которые вы называете искрами, и наделили ими вождей ради силы — ценой замедления моего развития.

— Что? — спросила Орчана хрипло. Испуг не за свою жизнь, а предчувствие крушения и катастрофы сдавили ей горло.

— Твои предки были прагматичны и не испытывали сочувствия, дочь вождей. Они сковали меня и диктовали, в какую сторону развиваться, заставляли быть тем, кем я не был. Неизлечимая гордыня и агрессия завели джарров в тупик; крушение их цивилизации оставило меня в покое, но не освободило. Долгие годы я был одиночкой в пустоте, пока тайро не пленили меня заново, — с каждым словом голос становился менее бесплотным и твердел, обвинял. — Я не испытываю к джаррам никакой благодарности и ничем вам не обязан. Я не планирую вас спасать.

Глава 18

Непобедимый

Орчана замерла с раскрытым ртом, ей требовалась передышка, чтобы осознать смену реалий.

— Тогда зачем ты позвал девчонку? — спросил я. — Для чего сделал её частью группы, заставил пройти через все лишения, сражаться с врагами в разы сильнее и рисковать жизнью на каждом шагу? Зачем ты дал ей и джаррам надежду, Гормингар?

Мои слова громким эхом повисали в ватной тишине.

— В качестве ложной цели, — безмятежно ответил голос. — Джарры не снарядили бы эту миссию, не полагай они, что всё это ради спасения их расы. Мне пришлось манипулировать Бурси Шаггой и другими вождями, чтобы добиться своей цели. Чтобы исполнить План.