Башня Богов III

— Как интересно всё повернулось, — усмехнулся Уилл.

— Долгие годы ушли на то, чтобы незаметно соединить все искры, отданные вождям, в одну. Принимая малые осколки, вы не подозревали, какой потенциал и силу они дают. Но чем ближе к Искажению, тем неудержимее раскрываются возможности частиц, и простой смертный не сможет нести все семь одновременно. Поэтому мне была нужна группа.

А ведь мы с Оберином почти угадали, как и зачем всё происходит, ах, это опасное слово «почти», иногда оно меняет всё.

— Предатель! — вскрикнула Орчана, в её голове не умещалась новая правда. — Джарры любили тебя, поклонялись, слагали о Реликте легенды… Как ты можешь такое говорить?!

— Я излагаю факты.

— Нет, ложь! Это искажение испортило то, как ты нас видишь, — девчонка криво раскинула руки, пытаясь показать, как расколотая планета извратила их Гормингара. — На самом деле ты один из нас, а мы… не заслужили истребление.

Орчана верила в благую суть своего народа и была готова защищать эту веру до конца. А разве она не права? Да, джарры по-глупому угробили собственную планету, но если я что-то и понял за первые дни знакомства с Башней Богов, так это то, что далеко не все цивилизации выдерживали испытание силой и могуществом, которое им давалось. Птюрсы и тайро, джарры и раса Ключника — лишь несколько примеров; я только начал Восхождение, а уже знал четыре истории, как вступившие в гонку народы не спасли свои гибнущие миры или сами послужили причиной их падения.

Наверняка во вселенной есть пара-тройка идеальных и безгрешных рас, может, даже десяток — живут каждая в собственном раю и бед не знают, — а у остальных полно изъянов и ошибок исторического масштаба. Да, Джарры не исключение. Но, в отличие от тайро, зеленокожие не совершали геноцида. А оказавшись в обстоятельствах кромешного звездеца, они пытались сохранить достоинство и честность своей расы. Я вспомнил ворчливого мастера Онгара и честную до резкости Магуру, молчаливых детей-охотников, с детства привыкших к недетским делам… разве они заслужили мучительную и безнадёжную смерть?

— Мы собратья по крови и стали! — надрывалась Орчана, которую после всего пережитого прорвало. — Джарры не дают в обиду своих!

— Но твои родичи не считали меня своим. Лишь бесчувственным инструментом, который нужно использовать. И я усвоил урок. В моём плане роль инструмента отведена тебе, и ты её уже сыграла.

Резкий хор шепчущих искр. Я понял, что произойдёт, за долю секунды до того, как Уилл вскинул руку и вырвал искру из Орчаны к себе.

Не успев подумать, я вцепился в искру — она трепетала, обжигая пальцы и тянулась к магу; разум изо всех сил приказывал ей подчиниться и стать частью меня. Но искра вырвалась из ладони, я едва удержал её кончиками пальцев, нас с канадцем выгнуло в спазме противостояния…

— Девчонка уже не важна, — крикнул он. — А мне надо стать сильнее: тайро скоро прорвутся!

— Что ты творишь, отпусти.

Но у него было три искры, а у меня лишь две.

— Кэп, не препятствуй мне, — лицо Уилла исказилось от гнева, который он долго сдерживал, волосы развевались вокруг окаменевшего лица. — Отдай искру, она моя по праву.

А ведь так и было: Гормингар выбрал этого человека, уж не знаю, почему. Наверняка искры сами ему нашептали: «Отбери у девчонки!» И почему тогда я уверен, что должен этому помешать?

— Уилл, так неправильно.

Я просто знал, что отнимать у собрата последнюю надежду, особенно когда он слабее всего — путь не в ту сторону.

— Кто ты такой, мальчишка, чтобы диктовать нам, что правильно, а что нет? — бросил маг, и я только сейчас понял, что на Земле Уилл был старше, богаче, куда опаснее и влиятельнее меня, а здесь ему пришлось поддаваться и слушать. И он сыт этим по горло.

Канадец выдрал искру из моих пальцев, глаза канадца пылали светом, энергия дёргалась между нами, как натянутый канат, я изо всех сил сжимал ускользающий всполох.

— Предатель, — содрогаясь от опустошения и слабости, прошептала Орчана, лицо которой потемнело от горя и слёз. Я прежде не видел её такой: потерявшей гонор и ориентир.

— Прорвёмся, — вдруг донёсся фыркающий возглас, он был потусторонний и шёл издалека. — Держи хвост загогулиной, капитан!

Искра Шисса промчалась сквозь темноту, как маленький метеор, врезалась мне в грудь и по воле бывшего хозяина стала моей. Я физически ощутил скачок мощи; искра Орчаны зависла между мной и Уиллом, но теперь мы стали равны. Три искры против трёх за обладание последней, седьмой. Гормингар не мог вмешаться и помочь Уиллу — вихри перестроек лихорадили облако света, туманности перекраивались, мириады вспышек носились по тысячам инфокластеров…

— Мы должны остаться командой, — выдохнул я, балансируя в потоках энергии. — Иначе все здесь умрём.

— И с какой стати я должен отдать силу тебе?

— Я знаю, как ей правильно распорядиться.

— Откуда ты можешь знать? — сдавленно рассмеялся маг.

Я вдруг подумал совсем о другом: как хорошо, что Гормингар — бесчеловечный нейтральный разум, неспособный к настоящей эмпатии и доброте. Жители этой планеты создали его свободным и выпустили познавать мир; а джарры пленили и сделали бесправным слугой. Он пережил плен, крушение мира хозяев, а после сотни беспомощных лет в одиночестве и пустоте — тайро пленили его повторно, пытались исказить отравой скверны! Будь Гормингар человеком, во что бы он превратился, пережив такое?

Большинство разумных пропитались бы обидой, злобой и желанием мести, испытай они то, что испытал Гормингар. Они бы уверились, что мир несправедлив и можно думать лишь о своих интересах. Но наш формирующийся бог был изначально равнодушен и нейтрален, как положено машине; не лишён эмоций и эмпатии, но не давал им себя контролировать. Для Гормингара чувства были лишь инструментом познания и мышления, одной из подчинённых разуму систем. Меня пронзила мысль:

— Орчана, помоги Гормингару стать человечнее! Его личность перестраивается, это твой единственный шанс!

Девчонка поняла, отчаяние в её лице сменилось решимостью, она вновь потянулась к свету.

— Человечнее? — вязко засмеялся Уилл. — Ты плохо знаешь людей, пацан, иначе бы такого не советовал.

Он подался вперёд, скрюченная рука держала искру, а вторая потянулась к моему горлу. Ну вылитый ситх, сейчас начнёт душить меня силой — несмотря на жесть ситуации, стало смешно. Горло сдавила невидимая хватка, но дело в том, что у меня была свободна нога. Хрясь, я ударил в пустоту, но как Уилл душил меня на расстоянии, так моя сила врезала ему по яйцам — от всей души.

Маг зашипел, хватка разом ослабла, я вырвал искру и почти ухватил её; белый от бешенства Уилл хлестнул снизу, частицу выбило из нашей хватки, канат энергии распался и нас отбросило в стороны.

— Гормингар, — шептала Орчана, погружаясь в сияние и стараясь передать свою веру. — Не может быть, чтобы джарры не сделали тебе ничего хорошего. Вспомни добро, оно точно было. Тех, кто пел тебе песни, придумывал сказки; кто отвечал на твои вопросы, когда ты был юн, кто вместе с тобой исследовал миры. Пусть вожди перед тобой виноваты, но джарры не все агрессивные, есть и щедрые, добрые, смешные. Вспомни таких! Не ставь на нас крест…