Башня времен. Заброска в советское детство

— Ладно, забыли.

И стал рассматривать что-то на полу, а может, дырку у себя на носке. Вот и хорошо, кивнул Жека. А то начинает тут.

Руки Аркаши удовлетворённо хлопнули по коленям, потом он спросил:

— Так, а с Королём что там у вас за история?

Жека уселся обратно на кровать и вздохнул.

— Аркадий… Хочешь верь, хочешь нет, но это они были там втроём. А я один.

Аркаша помолчал, побарабанил в задумчивости пальцами о свой же кулак. Произнёс, наконец:

— Да, чтобы так звездеть, это надо быть совсем хитросделанным. Ты вроде не из таких. А вот Королёк, тот как раз такой…

Он толкнул Кирпича в бок, и Кирпич с Аркашей поднялись.

— Ладно, ладно… Точно нет там ментов?

— Да сто пудов.

— Ну, давайте тогда.

***

А когда шаги старшекурсников затихли на лестнице, началось движение. Затарабанили энергичные стуки по дверям Короля и его шпаны. Из комнат высунулись наружу осторожные носы, их хозяев высмыкнули из убежищ за шкирку и заставили собирать остальных. Про ментов сказали, что те приходили к Вик-Вику: тот, мол, слегка побуянил, и кто-то на него нажаловался. Такое уже случалось, и все поверили.

Выстроившаяся в вестибюле королевская гвардия, заметив отсутствие старшаков и, главное, человека-помидора, изрядно приуныла. Также, хоть времени, чтобы прийти, прошло уже достаточно, не наблюдалось в их рядах и самого Витальки Короля. Мелкий Петюня сбегал за ним, но вернулся один. Семеро, а тем более двадцатеро, одного не ждут, и ждать Короля не стали.

Да, лучший противник — деморализованный противник. И по лицам пацанчиков с тёмной стороны было понятно, что они уже проиграли. Но было среди них одно лицо, с большущей шишкой сбоку невысокого лба, и глаза на этом лице сверкали решимостью. Барбос — конечно он — шагнул вперёд и ткнул пальцем в Жеку:

— А ну иди сюда!

И Жека, естественно, вышел.

Правда, после разговора с Аркашей и Кирпичом он не хотел ни с кем драться. Жека не испытывал ни к тому злости и пребывал в несколько философском, едва ли не умиротворённом расположении духа. Первый же прилетевший удар по уху из него эту дурь выбил. Второй чиркнул по голове, и тут уже пришлось включаться по-настоящему.

Жека отступил, увернулся, поднырнул под снова летящую руку. Ударил в корпус с правой: раз, два. Заметил по ходу дела, как по сторонам затопотало, захекало — остальные тоже сошлись и принялись мутузить друг друга. И потом, как это часто бывает в драке, всё замелькало и слилось в серию вспышек и отрывочных эпизодов. И общая картина из них составилась уже потом, и зияла она неизбежными провалами.

Помнилось, что Барбос пёр как танк, а из-за его спины выскакивал маленькой собачкой Петюня. С Барбосом Жеке пришлось помучиться, пока не удалось поймать его на встречном движении: кулак впечатался в скулу, и противник неожиданно легко рухнул, погребая под своим весом и Петюню. Припомнилось, как в Рюху вцепился какой-то неизвестный Жеке тип, и Жека подскочил и дёрнул его за шиворот, и как раз в это время Рюха очень удачно махнул кулаком и попал типу точно в челюсть, да так, что она громко клацнула. Рюха тут же схватился за руку и запричитал, а тип ни за что не схватился, он только уронил голову на плечо, качнулся и шмякнулся набок, прямо как в кино. А упал он под ноги Группе Крови и его невнятному противнику, что схватили друг друга за воротники и так и стояли, как будто не дрались, а на пару отлынивали от общей драки. Черепу зарядили по черепу, и он за кем-то гонялся, рассвирепевший и безжалостный. Гоша стоял у окна и хлюпал разбитым носом. Кто-то убегал, хромая, в сторону лестницы. Костик и Ростик лупились два на два с близнецами, это была битва титанов, и наши таки взяли верх.

Но всё рано или поздно заканчивается: смолкает ревущая буря, стихают шестибальные шторма. Так внезапно утихла и эта эпическая драка, подобных которой, может, и не видели общежитские старые стены. Получившие своё плохие парни ковыляли к себе, их уже никто не трогал, не добивал.

Но оставалось не решённым одно существенное дело. А с ним, с этим делом, надо было обязательно разобраться.

— А куда же подевалась наша венценосная особа? — задал Жека в плетущуюся толпу интересующий его вопрос.

— Чего? — не поняли его обладатели вспухающих синяками морд и обстуканных голов.

— Король, говорю, где?

Молчание было ему ответом.

Глава 24

В ответ на вопрос о Короле никто не отвечал. Может, и правда не знали, куда он там смылся.

А потом из-за спин вылез мелкий Петюня.

— Он у себя в комнате. Не стал выходить, — сдал коротышка своего товарища.

Что у него за мотивы, Жека гадать не стал, то были их дела.

Все направились к Виталькиным дверям.

— Выходи! — загремел кулаком по сероватой дверной поверхности Костик.

В комнате молчали.

— Давай выходи, ссыкун! Будь мужиком!

За дверью зашуршало, заелозило.

— Не выйду, — глухо прозвучал оттуда голос Короля.

Там что-то со крипом ехало по полу — кажется, Виталька баррикадировался. Все смотрели на дверь, и даже у товарищей Короля на лице проступало брезгливое выражение. И это было очень правильно. Жеке стало даже немного неловко за своего утратившего авторитет врага.

— Тебя Помидор зовёт! — раздался вдруг писклявый голосок, и у дверей возник Петюня. — Сказал: не придёшь — хана тебе.

Подобного иезуитского поступка Жека никак не ожидал. Да уж, шакалы — они шакалы и есть. Сам бы он до такого в жизни не додумался.

И оно сработало. Прошли тихие секунды, потом за дверью снова стала ездить по линолеуму мебель, и ключ наконец заскрежетал в замке.

Король высунулся и хмуро оглядел собравшуюся толпу.

— Пойдём, — указал ему Жека в сторону вестибюля.

Все расступались с их пути. Пока шли коридором, Виталька, кажется, стал о чём-то догадываться.

— Ну и где он? — уныло спросил Король в пустоту вестибюля.

Жека усмехнулся.

— Тут такое дело… Он улетел. Как Карлсон. И о возвращении речи не было. Зато он передавал тебе большой привет.

Толпа подпирала, и Жека с Королём оказались на середине площадки. Друзья Жеки прошли и расположились за его спиной, проигравшие их противники топтались возле входа и возвращаться на место своего избиения не спешили.

Но драться с Королём Жека не собирался. Тот уже сам себя унизил, и мараться теперь, добивать лежачего, Жеке не хотелось. Но и отпускать его просто так было стратегически неправильно.

И решение пришло.

— Ты с таким рвением это всё организовывал, — сказал Жека Витальке. — А подраться тебе и не досталось. Я считаю, это очень неправильно, так что возможность себя проявить мы тебе предоставим.

Он повернулся и указал на свою компанию, что выстроилась за спиной в почти правильную шеренгу.