Башня времен. Заброска в советское детство

С другой же стороны…

С другой стороны так получилось, что Жека знал, что ждёт человека-помидора в не самое отдалённое время. И знание это было с ним с самого начала. Он хорошо помнил фотографию в городской газете, где из раскрытой двери уткнувшегося в столб «девяносто девятого» жигуля свешивалось наружу мёртвое туловище. Мент-одноклассник Лямкин потом рассказывал, что в этом громком деле найти виновных особой надежды нет: слишком много было вокруг желающих сделать из Помидора салат и выдавить из него на снег как можно больше томатного сока.

Можно по-разному относиться к таким вот помидорным людям. Сам Жека считал, что отношение к ним должно быть однозначное — такое, какого они и заслуживают. Он был уверен, что жизнь без них станет куда лучше, а воздух чище. И пытаться о чём-то предупредить человека с побитым оспинами лицом он и не думал. Однако же, глядя в исчезающую квадратную спину, Жека испытал неприятное чувство. Как будто это он сам лично стоит позади неизвестных автоматчиков, что подкараулили машину уголовного человека Помидора на безлюдном изгибе улицы Кирова, дали очередь по колёсам, а потом расстреливали её, вильнувшую в обочину, пока в их калашах не опустели магазины.

***

Поднявшись на свой этаж, Жека затарабанил сразу во все комнаты.

— Открывайте! Ментов уже нету.

В суматохе, что возникла недавно в вестибюле, он успел заметить, кто куда побежал. Пятикурсники Кирпич с Аркашей понеслись не с компанией Витальки Короля на лестницу, они рванули вместе с Жекиными товарищами. Видать, они испугались встречи с милицией больше других. И это было правильно, вылететь на пятом курсе из-за невнятной драки в общежитии было бы совсем тупо. Аркаша, правда, был и не пятикурсник, он учился на четвёртом, но поступил он в институт после армии и уважения имел побольше иных «пятаков». В любом случае, общение с ментами было ему тоже не особенно нужно.

Почти все обнаружились в комнате Костика и Ростика. Они сидели там, притихшие, не включая света, и от такой картины Жека тихо посмеялся в кулак. Перепугались все напрасно, никакая милиция в общежитие не заявлялась. Всё это был Жекин хитрый план, и кавээнщик Гоша здорово сыграл перепуг, а Череп так усердно стучал по ступеням нижних этажей подошвами своих ботов-говнодавов, что Жека и сам на миг засомневался, а не нагрянули ли и в самом деле в общагу настоящие менты.

А то, что Кирпич с Аркашей оказались здесь, на их территории, вышло очень даже удачно. И раз так, нужно было, пользуясь случаем, закрыть вопрос по разногласиям с Кирпичом. И присутствие Аркаши Жеку в этом плане несколько обнадёживало.

— Всё спокойно, нету ментов, — заверил Жека всех и уселся, втиснулся на кровать напротив Аркаши и Кирпича. Те щурились на яркий свет, как будто спросонья.

— Точно нету? — засомневался Кирпич.

— Да точно, точно.

Там, в вестибюле, Жеке показалось, что Аркаше было не очень по себе выступать одним фронтом с компанией Короля. И так оно и было.

— Ну, раз уж мы все тут оказались, — заговорил он, обращаясь к Жеке, — расскажи-ка, что у вас такое получилось, вот, с Владиславом. Его версию я слышал, давай теперь послушаем твою.

Кирпич, которого, оказывается, звали Владиславом, бросил на Жеку угрюмый взгляд и уставился в пол.

А Жека уже прокручивал раньше в голове этот возможный разговор — и потому знал, что ему сказать. И сказал он о том, что с Кирпичом у них тогда получиться по-другому и не могло: когда пристают к твоей девушке, другого выхода, как драться, в природе не существует.

При этих словах глаза на Жеку вылупили все без исключения.

— Галя — твоя девушка? — Аркаша от удивления даже приподнялся с кровати. — Так ведь…

«Кому она только не давала», — мысленно продолжил за него Жека. Может, и так, но то были её дела. И подумал, что если Аркаша произнесёт свою фразу до конца, изначальный разговор о замирении конфликта может двинуться в совсем ненужную сторону.

Но рассудительный и деликатный Аркаша перестроился на ходу и сказал другое:

— Она вроде ни с кем не встречалась…

Жека усмехнулся. Он ведь почти и не врал: в ту ночь Галя была его девушка. Его и больше ничья.

— Ну, мы с ней объявлений не расклеивали, — сказал он, потом добавил: — И теперь у меня с ней всё, мы расстались.

— Из-за этого случая? — спросил Аркаша.

— Нет. По другим причинам.

Присутствующие при разговоре Жекины товарищи уже устали удивлённо переглядываться.

Аркаша в сомнении потёр руки о джинсы.

— Хм. Ясно. Ну, ладно тогда. Выставишь два пузыря и замирите это недоразумение. Потому что надо всё-таки иметь уважение к старшим.

Он стал подниматься с кровати, взявшись за трубу отопления и вытаскивая своё тело из шеренги сидящих там как птицы в ряд других пацанов.

Жека нахмурился, поразмыслил.

— Нет, Аркаш, — ответил спокойно, — я проставляться не буду. Он к моей девушке приставал.

Аркадий задумался, прекратил своё движение с кроватного насеста.

— Намекаешь, что это он должен проставиться?

Кирпич возмущённо скрипнул кроватной сеткой.

— Не надо никому проставляться, — сказал Жека. — Я за то, чтобы просто разойтись с миром. А уважение я вполне имею. И могу извиниться, вот, при всех.

Он поднялся и шагнул к Кирпичу. Тот смотрел на него хмуро, насупленно.

— Владислав, — сказал Жека, — я сожалею. Мне неприятно, что у нас так получилось.

И в этом Жека вовсе не кривил душой. Ему было действительно неприятно, что его здесь пребывание проходит вот так. Он бы с радостью поговорил с этими ребятами, что-то посоветовал, о чём-то предостерёг. Аркашу, вон, предупредил бы, чтобы тот не лез, когда ему это предложат, в политику: там у него получится, слава богу, не трагично, но и приятного будет мало. Рассудительным там пристроиться ещё можно, а вот деликатным делать точно нечего. Но не предупредишь и не предостережёшь, тут одни сплошные разборки и мордобития…

А Кирпичу Жека, проговорив про сожалею и неприятно, протянул руку. Но рука его повисла в пустоте. Надутый Кирпич не спешил её пожимать, воротил от Жекиной руки свою обиженную морду, скотина такая. Получалось и некрасиво, и не по плану. Тогда Жека добавил:

— А если извинений недостаточно, можем решить наши разногласия другим способом, один на один.

Аркаша чуть заметно усмехнулся. А насупленный взгляд Кирпича ушёл на миг куда-то вовнутрь. Видать, не забыл Кирпич Жекин кулак у себя под ребром, и перспектива ощутить его там снова Кирпичу не очень понравилась. Он пошевелился, приподнял недовольный подбородок. Пожал всё-таки Жекину ладонь, пробурчал: