Базар житейской суеты. Часть 4

— Интересно было бы посмотрть на эту сцену, сказалъ лордъ Стейнъ.

— А я бы не прочь повторить ее теперь, продолжала Бекки. О, какъ бы изумилась леди Блинки, и какъ широко открыла бы свои глаза леди Гризельда Макбетъ!.. Однакожь полно объ этомъ, тсс! Паста начимаетъ пть.

Бекки всегда старалась оказывать очевидное уваженіе къ публичнымъ пвцамъ и пвицамъ, приглашаемымъ на вс эти аристократическіе кружки. Она благосклонно подходила къ нимъ въ уголокъ, гд они сидли, подавала имъ свои миньятюрныя ручки, и ласково разговаривала съ нимивъ присутствіи всхъ наилучшихъ особъ. Что жь такое? Она была сама артисткой, замчала мистриссъ Бекки весьма справедливо. Откровенно и простосердечно разсказывала она всмъ и каждому о своемъ происхожденіи и слова ея служили неисчерпаемымъ источникомъ для разнообразныхъ толковъ и сужденій о характер ея среди этого блестящаго круга.

— Какимъ удивительнымъ хладнокровіемъ владетъ эта женщина! замчала одна особа.

— Скажите лучше — дерзостью, подхватывала другая, — смотрите, какой видъ независимости принимаетъ она! Другая, на ея мст, сидла бы спокойно въ нашемъ кругу, и считала бы за большую честь, еслибъ удостоили ее какимъ-нибудь вопросомъ.

— Что это за честная, добрая и кроткая душа!

— Ну, это, скажу я вамъ, такая пройдоха, какой еще свтъ не производилъ!

И такъ дале. Ребекка между-тмъ длала свое дло. Артисты и артистки были отъ нея въ восторг, и готовы были пть на ея вечерахъ до истощенія послднихъ силъ. Музыкальные уроки доставались ей даромъ.

Да. Были дйствительно вечера въ маленькомъ домик на Курцонъ-Стрит. Экипажи всякаго рода, съ фонарями и безъ фонарей, загромождали всю улицу, къ великой досад № 200, не знавшаго покою отъ этой демонской стукотни, и къ неизъясиимому бшенству № 202, который не могъ отъ зависти сомкнуть глазъ во всю ночь. Гигантскіе лакеи, сопровождавшіе экипажи своихъ джентльменовъ, не могли умститься въ небольшой галлере мистриссъ Бекки; имъ выдавались билеты въ ближайшій трактиръ, гд каждый изъ нихъ могъ потребовать для себя бутылку пива. Знатные лондонскіе денди толпились на ступеняхъ маленькой лстницы и толкали другъ друга, удивляясь и подсмиваясь, какъ они очутились въ этомъ мст, и многія непорочныя леди высшаго тона сидли въ маленькой гостиной, слушая знаменитыхъ пвицъ и пвцовъ, которые, по обыкновенію, пли съ такой энергіей, что отъ звуковъ ихъ голоса дребезжали стёкла въ окнахъ. И черезъ день, на одномъ изъ столбцевъ газеты Morning Post, въ отдленіи «Феншонэбльныя собранія», печатался параграфъ такого рода:

«Полковникъ Родон и мистриссъ Кроли давали вчера обдъ и вечеръ для избраннаго общества въ своемъ дом на Курцонской улиц, что на Майской ярмарк. За обдомъ присутствовали: ихъ высокопревосходительства, грандъ и грандесса Питерварадинъ, его превосходительство, трехбунчужный Папуш-паша, турецкій посланникъ, и съ нимъ — драгоманъ миссіи, Кабобъ-Бей; маркизъ и маркиза Стейнъ, графъ Саутдаунъ, сэръ Питтъ и леди Дженни Кроли, мистеръ Уаггъ, и прочая. Вечернее собраніе мистриссъ Кроли удостоили своимъ визитомъ: вдовствующая дюшесса Стильтонъ, дюкъ де-ла-Грюйеръ, маркиза Чиширъ, маркизъ Александръ Страчино, графъ де-Кри, баронъ Шпапцугеръ, кавалеръ Тости, графиня Слингстонъ, леди Макадамъ, генералъ-майоръ и леди Гризельда Макбеты съ двицами Макбетъ, виконтъ Паддингтонъ, сэръ Горацій Фоги, высокородный Сандсъ Бедуинъ, высокостепенный Боббахи Баггаудеръ», и проч, и проч. Читатель прійметъ на себя трудъ дополнить своимъ воображеніемъ еще двнадцать строчекъ мелкой печати, испещренныхъ именами наилучшихъ людей.

И въ обращеніи съ вельможами, наша героиня наблюдала такую же откровенность, которая отличала ее въ сношеніяхъ съ людьми низкаго разряда. Однажды, среди блистательнаго общества, Ребекка — можетъ-быть изъ тщеславія, вздумала вести оживленную бесду на французскомъ діалект съ парижскимъ артистомъ. Леди Гризельда Макбетъ, стоявшая подл, наморщила свое чело и нахмурила бровы.

— Какъ хорошо вы говорите по французски! замтила леди Гризельда, которая сама, объясняясь на этомъ язык, никакъ не могла освободиться отъ ирландскаго акцента.

— Не мудрено, миледи, отвчала Ребекка, скромно потупивъ свои зеленые глазки; — я преподавала французскій языкъ въ пансіон, и притомъ мать моя была Француженка.

Леди Гризельда была побждена этой скромностью, и почувствовала невольное снисхожденіе къ нашей героин. Она оплакивала роковыя понятія времени относительно доброкачественности разнообразныхъ и разнохарактерныхъ породъ: но соглашалась въ душ, что по крайней мр эта parvenue вела себя прилично, и никогда не забывала своего положенія въ джентльменскомъ кругу. Леди Гризельда была очень добрая женщина; сострадательна къ бднымъ, простодушна въ достаточной степени, незлопамятна и неподозрительна. Было бы весьма неосновательно обвинять ее за то, что она считала себя лучше насъ съ вами, одинъ изъ ея предковъ гордился своимъ происхожденіемъ отъ Каракаллы.

Леди Стейнъ, посл музыкальной сцены, почувствовала тайное душевное расположеніе къ мистриссъ Бекки. Молодыя леди гигантскаго дома принуждены были, одна за другою, уступить сил обстоятельствъ. Разъ или два, он пытались напустить на нее извстйшихъ остроумцевъ, вооруженныхъ саркастическими эпиграммами; но этого имъ не удалось. блистательная леды Стоннингтонъ попробовала однажды выступить противъ нея съ огромнымъ запасомъ колкостей и насмшекъ, но неустрашимая мистриссъ Бекки поразила ее наповалъ, при самомъ начал перестрлки. Готовая отразить непріятельскія нападенія во всякое время, она встртила ихъ съ простодушнымъ и невиннымъ видомъ, который въ сущности дла, былъ въ ней опасне самыхъ рзкихъ проявленій изступленной злобы. Въ такомъ расположеніи духа, она высказывала весьма наивно самыя оскорбительныя колкости, и въ то же время извинялась въ нихъ передъ всми самыми безъискуствсннымъ образомъ, такъ-что каждый зналъ до мельчайшихъ подробностей, чмъ и какъ, въ данномъ случа, она отразила своего врага.

Мистеръ Уаггъ, знаменитый острякъ и начальникъ всхъ траншей и подкоповъ милорда Стейна, былъ однажды подговоренъ нкоторыми дамами сдлать нападеніе на мистриссъ Бекки, и онъ взялся за это дло съ отчаянною смлостью, подмигнувъ напередъ своимъ прекраснымъ заговорщицамъ, какъ-будто желая сказать: «смотрите, какая пойдетъ потха». Вслдъ затмъ, онъ разразился безпощадною выходкой на бдняжку Бекки, которая между-тмъ, ничего не подозрвая, спокойно сидла за обдомъ. Застигнутая такимъ-образомъ врасплохъ, но съ оружіемъ въ рукахъ Ребекка устремила на своего противника младенчески-невинный взоръ, и поразила его не въ бровь, а въ самый глазъ, такъ, что мистеръ Уаггъ покраснлъ, побагровлъ и совершенно растерялся. Свершивъ этотъ импровизированный подвигъ, она снова принялась за свои супъ, и простодушная улыбка озарила ея кроткое лицо. Великій патронъ Уагга, сидвшій тутъ же за обдомъ, бросилъ на него такой дикій, изступленный взглядъ, что несчастный готовъ былъ запрятаться подъ столъ, и расплакаться, какъ ребенокъ. Онъ жалобно взглянулъ на милорда, никогда неудостоившаго его своей бесдой за обдомъ; взглянулъ и на своихъ прекрасныхъ соучастницъ, которыя однакожь отвернулись отъ него съ замтнымъ пренебреженіемъ. Около шести недль, посл этой сцены, не приглашали его къ обду, и мистеръ Фичъ, довренное лицо милорда, получилъ приказаніе объявить Уаггу, что если онъ опять осмлится сказать какую-нибудь грубость мистриссъ Ребекк Кроли, или сдлать ее мишенью своихъ глупыхъ шутокъ, то милордъ немедленно соберетъ и представитъ вс его долговыя обязательства, куда слдуетъ, и заморитъ его въ тюрьм безъ всякаго милосердія и пощады, Уаггъ расплакался передъ Фичемъ, и умолялъ своего милаго дружка замолвить за него словечко передъ милордомъ. Затмъ онъ написалъ мадригалъ въ честь мистриссъ Ребекки Кроли, появившійся въ ближайшемъ нумер «Гарумскарумскаго Магазина», гд редакторомъ былъ самъ мистеръ Уаггъ. Усерднншія мольбы его обращались и къ самой Ребекк, когда онъ встрчалъ ее въ знакомыхъ домахъ. Въ клуб онъ особенно старался угодить мистеру Родону, и завербовать его на свою сторону. Посл всхъ этихъ усилій и хлопотъ, мистеръ Уаггъ, черезъ нсколько времени, снова удостоился приглашенія въ Гигантскій домъ. Ребекка всегда была добра, и не думала сердиться на мистера Уагга.

Совсмъ иначе поступалъ мистеръ Венгемъ, визирь и главный довренный челядинецъ при особ лорда Стейна, имвшій мсто въ парламент и за его столомъ; онъ былъ очень остороженъ въ своихъ мнніяхъ насчетъ мистриссъ Бекки, и дйствовалъ гораздо хитре мистера Уагга. Венгемъ былъ въ душ заклятымъ ненавистникомъ всхъ выскочекъ и разночинцевъ, залетвшихъ въ джентльменскій кругъ (самъ онъ, должно замтить, происходилъ отъ мелкаго торгаша углями въ сверной Англіи); но тмъ не мене онъ ни разу не обнаруживалъ враждебныхъ чувствъ въ отношеніи къ новой любимиц маркиза Стейна. Совсмъ напротивъ: онъ преслдовалъ ее сниходительною учтивостію и покровительственными комплиментами, которые досаждали Ребекк гораздо боле, чмъ открытая вражда другихъ особъ.

Гд, какъ и откуда господа Кроли брали деньги на угощеніе въ своемъ домик всхъ этихъ наилучшихъ джентльменовъ и леди, это оставалось тайной, доставлявшей обильную пищу досужимъ языкамъ, и которая, по всей вроятности, придавала особенный вкусъ веселымъ пиршествамъ мистриссъ Бекки. Нкоторыя догадывались, что сэръ Питтъ Кроли ежегодно выдавалъ брату значительную сумму на покрытіе домашнихъ расходовъ; предполагая основательность такой догадки, надлежало бы заключить, что Ребекка имла неограниченное вліяніе на баронета, и что характеръ его, съ теченіемъ времени, значительно измнился. Другіе намекали, будто мистриссъ Бекки завела похвальный обычай собирать контрибуцію со всхъ пріятелей своего мужа; къ одному приходила она вся въ слезахъ, и разсказывала, что немедленно послдуетъ опись всего ея движимаго имущества; передъ другимъ — она падала на колни, и объявляла, что все ея семейство должно идти въ тюрьму, или наложить на себя руки, если не будетъ выплачена такая-то сумма. Носился слухъ, будто лордъ Саутдаунъ, внимательный къ этимъ патетическимъ мольбамъ, переплатилъ ей многія сотни фунтовъ. Поговаривали также, будто молодой Фельтемъ, драгунъ, обязанный господамъ Кроли своимъ сопричисленіемъ къ разряду лучшихъ людей (отецъ его былъ шляпный фабрикантъ и продавецъ оружейныхъ издлій), сдлался также жертвою мистриссъ Бекки по финансовой части. Нкоторые наконецъ объявляли подъ секретомъ за истинную правду, будто еще мистриссъ Родонъ выманивала деньги у многихъ простодушныхъ дураковъ на основаніи общанія ходатайствовать за нихъ передъ правительствомъ о назначеніи имъ выгоднаго мста. Всего однакожь мы не беремся и пересчитать, что злые языки выдумывали для помраченія блестящей репутаціи нашей героини. Достоврно только то, что если бы мистриссъ Кроли дйствительно владла тми суммами, которыя, какъ увряли, она выманивала, выпрашивала, занимала, крала — капиталъ ея, нтъ сомннія, былъ бы огромный и совершенно достаточный для продолженія честной жизни, между-тмъ какъ… но объ этомъ рчь впереди.

Экономія въ хозяйств значитъ очень много, и если вы съ умньемъ станете распоряжаться небольшимъ запасомъ наличныхъ девегъ, то дла ваши, по крайней мр на время, пойдутъ блистательно на Базар Житейской Суеты. Мы думаемъ и даже убждены, что вечернія собранія мистриссъ Бекки, которыя, впрочемъ, были не слишкомъ многочисленны и часты, стоили этой леди довольно дешево, особенно, если взять въ разсчетъ, что она платила наличными деньгами чуть-ли не за одн только восковыя свчи. Гемпширская мыза милорда Стейна и Королевина усадьба въ изобиліи снабжали ее дичью и садовыми плодами. Погреба лорда Стейна находились въ полномъ распоряженіи мистриссъ Бекки, и знаменитые повара Гигантскаго дома президентствовали на ея кухн, или, по приказанію милорда, изготовляли у себя дома разныя снадобья для полковничьяго стола.