Базар житейской суеты. Часть 4

Родонъ сказалъ, что Ребекка ужь никогда больше не будетъ принимать участія въ этихъ предосудительныхъ забавахъ. Дйствуя вроятно по указаніямъ брата и сестры, онъ держалъ теперь ухо востро, и сдлался примрнымъ семьяниномъ. Мало-по-малу онъ оставилъ свои клубы, бильярды, и старался всегда быть дома. Онъ сталъ вызжать съ женою на гулянья, и всюду сопровождалъ ее въ гости. Куда бы ни появился милордъ Стейнъ, можно было угадать заране, что онъ встртится съ Родономъ. Какъ-скоро приглашали Бекки выхать куда-нибудь безъ мужа, или просили ее одну на какой-нибудь вечеръ, полковникъ однажды навсегда приказалъ жен отказываться отъ такихъ приглашеній, и строгій тонъ, съ какимъ было сдлано это приказаніе, принуждалъ Ребекку къ безусловному повиновенію. Такая впрочемъ любезностьсо стороны мужа, повидимому, нравилась нашей героин и приводила ее въ восторгъ. Нтъ нужды, что Родонъ былъ повременамъ пасмуренъ и угрюмъ: Бекки была одинаково внимательна къ супругу. Были у нихъ гости или нтъ, она всегда смотрла на него съ нжною улыбкой, и предупреждала исполненіе его желаній. Счастливые дни медоваго мсяца возвратились къ нимъ опять. То же добродушіе, веселость, pr'evenances, безъискуственная доврчивость и взаимное уваженіе.

— То-ли дло, милый другъ, когда ты сидишь теперь подл меня въ карет! говорила мистриссъ Бекки. Эта глупая Бриггсъ мн ужасно надола. Будемъ ивсегда здить вмст, другъ мой милый. О, какъ бы мы были веселы и счастлвы, еслибъ всегда водились у насъ деньги!

Родонъ, посл обда, засыпалъ въ своихъ креслахъ, и никогда не удавалось ему подмтить, какимъ озлобленнымъ негодованіемъ покрывалось въ эту пору лицо его супруги, но когда онъ просыпался, свжая улыбка вновь появлялась на розовыхъ щечкахъ мистриссъ Бекки, и она цаловала съ восторгомъ милагодруга. Родонъ не понималъ, отчего приходили ему въ голову разныя подозрительныя мысли. Да нтъ, онъ никогда не подозрвалъ; вс эти нмыя сознінія и мрачныя предчувствія были плодомъ его разстроеннаго воображенія Теперь онъ опомнился опять и исцлился отъ своихъ странныхъ фантасмагорій. Ребекка всегда любила только его одного, это ясно какъ день. Что за бда, если она чувствуетъ нкоторую наклонность къ удовольствіямъ свта? она создана, она призвана быть въ свт. Какая жеищина можетъ еще такъ превосходно говорить, пть, танцовать и быть, въ полномъ смысл, душою всхъ этихъ аристократическихъ обществъ? Нтъ, ужь на этотъ счетъ никто не сравняется съ Ребеккой. Жаль только, что она не любитъ малютки, думалъ Родонъ. Мать и сынъ почти никогда не сходились вмст.

И когда вс эти мысли, безсвязныя, противорчащія одна другой, начали бродить въ голов доврчиваго мужа, приключилось то внезапное событіе, о которомъ было упомянуто въ конц предшествующей главы. Несчастный полковникъ былъ задержанъ, и очутился арестантомъ вдали отъ своего дома.

ГЛАВА LII Катастрофа

Другъ нашъ, Родонъ, окруженный внезапно посл бала, подъхалъ къ дому мистера Мосса на Курситоръ-Стрит, и былъ какъ слдуетъ, представленъ въ это гостепріимное жилище. Уже свтало, когда извощичій кабріолетъ остановился у воротъ арестантскаго замка, гд путешественниковъ встртилъ какой-то рыжеватый съ красными глазами. Родона ввели въ покой нижняго этажа. Мистеръ Моссъ, его дорожный товарищъ и хозяинъ, предложилъ своему гостю радушный вопросъ: не желаетъ ли онъ чего-нибудь выпить съ дороги.

Полковникъ не принадлежалъ къ числу тхъ слабыхъ смертныхъ, которые способны предаваться глубокому отчаянію, какъ-скоро заставляютъ ихъ промнять великолпный палаццо на тсныя комнаты въ долговой тюрьм. Впрочемъ, если сказать всю правду, онъ уже не разъ гостилъ въ заведеніи мистера Мосса. До сихъ поръ мы не считали нужнымъ упоминать въ нашей исторіи объ этихъ слишкомъ мелочныхъ событіяхъ повседневной жизни; но читатель, вроятно, догадался и самъ, что этихъ маленькихъ неудобствъ трудно избжать джентльмену, получающему круглый нуль годоваго дохода.

При первомъ визит къ мистеру Моссу, полковникъ, тогда еще холостякъ, былъ освобожденъ великодушіемъ своей тётки, Матильды Кроли, но когда это несчастіе повстрчалось съ женатымъ человкомъ, мистриссъ Бекки, воодушевленная необыкновенною отвагой, заняла незначительную сумму у лорда Саутдауна, и заплативъ кредитору своего мужа (этотъ джентльменъ былъ поставщикомъ шалей, бархатныхъ матерій, носовыхъ платковъ, перчатокъ и кружевныхъ издлій для мистриссъ Родонъ) частицу долга, уговорила его взять росписку на остальную сумму. Въ обоихъ случаяхъ такимъ-образомъ арестъ и освобожденіе сопровождались дружескою любезностію со всхъ сторонъ, и Родонъ Кроли былъ въ лучшихъ отношеніяхъ къ мистеру Моссу.

— Вы найдете здсь старую вашу постель, полковникъ, и увидите, что все содержится въ исправномъ порядк, смю васъ заврить честнымъ словомъ, сказалъ мистеръ Моссъ. Постелька ваша бывала занята все джентльменами. Еще прошлую ночь спалъ на ней кептенъ Фемишъ изъ пятаго драгунскаго полка. Засадили молодца недли на дв, но онъ тутъ заказывалъ только мое шампанское, да еще какъ! весело было смотрть. Каждый вечеръ приходили къ нему джентльмены, одинъ красиве другаго, все изъ Вестъ-Энда. Вы найдете здсь очень пріятное общество, мистеръ Кроли, имежду прочимъ капитана Рагга, съ которымъ, вроятно, вы знакомы. Наверху живетъ у меня одинъ докторъ философіи, человкъ очень милый и любезный. Мистриссъ Моссъ содержитъ общій столъ, и мы обдаемъ въ половин шестаго. Вина вдоволь, какого угодно. Посл обда поигрываемъ въ карты, и занимаемся музыкой. Очень, очень весело. Не прикажете ли теперь чего-нибудь?

— Я позвоню, если что нужно будетъ, сказалъ Родонъ, и спокойно отправился въ свою спальню.

Мы уже сказали, что былъ онъ старый служака, привыкшій встрчать мужественно непредвиднные удары судьбы. Другой на его мст тотчасъ-же распорядидся бы отправить письмо къ своей жен съ плачевнымъ извстіемъ о приключившемся несчастьи, но мистеръ Кроли не думалъ торопиться этой мрой.

«Зачмъ тревожить ее въ эту же ночь? разсуждалъ нжный супругъ. Она и не узнаетъ, дома я, или нтъ. Написать успю завтра, когда она выспится, да и я вздремну немножко. Сто-семьдесятъ фунтовъ, не велика бда; расквитаемся.»

И затмъ, подумавъ о малютк Родон (который никакъ не долженъ былъ знать этого непріятнаго приключенія съ отцомъ), полковникъ легъ на постель, гд почивалъ недавно кептенъ Фемишъ, и уснулъ довольно спокойно. Было десять часовъ, когда онъ проснулся. Рыжеватый юноша принесъ ему серебряный бритвенный приборъ отличной доброты. Домъ мистера Мосса былъ довольно грязенъ, но блистателенъ и роскошенъ въ тоже время. На буфет стояли грязные подносы, и початыя бутылки съ виномъ; вызолоченные грязные карнизы обрамляли комнаты во всхъ этажахъ, и грязные желтые шелковые занавсы картинно рисовались надъ окнами, выходившими на Курситоръ-Стритъ. На стнахъ всюду виднлись грязныя вызолоченныя рамки, и въ нихъ картины извстнйшихъ живописцевъ, переходившія тысячу разъ изъ рукъ въ руки, пока, наконецъ, не суждено имъ было украсить собою жилище одного изъ главныхъ помощниковъ лондонскаго шерифа. Полковнику принесли завтракъ на грязномъ и великолпномъ серебряномъ поднос. Миссъ Моссъ, черноглазая двица въ папильйоткахъ, явилась съ чайникомъ, и улыбаясь спросила, какъ полковникъ провелъ ночь. Она также принесла ему Morning Post, гд, на этотъ разъ, былъ весьма подробно описанъ вчерашній балъ у лорда Стейна съ исчисленіемъ особъ, удостоившихъ своимъ присутствіемъ шарадный спектакль. Мистриссъ Родонъ Кроли была изображена въ самомъ великолпномъ свт, какъ олицетворенное совершенство во всхъ видахъ и родахъ.

Подавъ завтракъ новому гостю, миссъ Моссъ присла на противоположномъ конц стола, живописно выставивъ напоказъ свою ножку, обутую въ грязный шелковый чулокъ и атласный башмачокъ, который былъ когда-то благо цвта. Посл нкоторыхъ любезностей съ этой леди, полковникъ потребовалъ себ бумаги, пера, чернилъ, и миссъ Моссъ немедленно исполнила его желаніе, снабдивъ его въ избытк писчимъ матеріаломъ. Много въ своей жизни эта черноокая двица передавала листовъ бумаги своимъ гостямъ, и много бдняковъ чертили отсюда на скорую руку посланія къ своимъ родственникамъ и знакомымъ, которые должны были ихъ выручить изъ этой западни. Въ ожиданіи отвта они обыкновенно расхаживали по комнат взадъ и впередъ. Посланія этого рода, неввряемыя городской почт, отправляются всегда съ разсыльными. Кому не приходилось получать этихъ интересныхъ записочекъ съ предварительнымъ докладомъ, что человкъ внизу дожидается отвта?

Вотъ что писалъ Родонъ Кроли:

«Любезнейшая Бекки!

«Надюсь, ты севодни почивала хорошо, а обо мне ни беспокойся, ежели не принесу теб шикаладу. Вчерась вчеромъ когда я возвращался домой и курилъ цыгару случилась непріятность. Подцпилъ меня Моссъ изъ Курситоръ-Стрита, и я въ гостяхъ у нево въ той раззолоченой и демонски роскошьной комнат, гд ты была у меня за два года передъ этимъ. Миссъ Моссъ принесла мне чаю, она растолстела, и какъ водится, чулки у нее сползли до пятокъ.

«Это по делу жида Натана, сто пятьдесятъ фунтовъ, а съ процентами и тюремными издержками, пожалуй што набрется до сту семидесяти. Пришли мне мою шкатулку и какое-нибудь платье, я вить здсь въ бальныхъ чулкахъ и башмакахъ, какъ этакъ какая-нибуть миссъ Моссъ, а тамъ; въ шкатулк-то моей, наберется авось до семидесяти. Отопри и поезжай съ ними къ Натану, и предложи ему семьдесять-пять, и попроси, чтобы на остальное взялъ мою росписку, подождалъ бы. А за обедомъ мы станемъ пить хересъ, а не шампанское — тутъ оно демонски дорого.

«А есть ли паче чаянія жидъ не согласится, возми мой золотыя часы и какія-нибуть изъ своихъ вщей, безъ нихъ можешь обойдтись, и отошли ихъ продать на толкучій, авось квечеру и все деньги. Хорошо, если Родя не пріехалъ вчерась изъ училища домой. Не хочется просидеть больше нынешняго дня, такъ какъ завтра воскресенье. Постели здсь ужасть какъ неопрятны, и я ужь знаю, спокойно не какъ не уснешь. Но авось кзавтраму будитъ опять въ твоихъ объятіяхъ

«Твой верный

«Родонъ Кроли.»

P. S: Пожалуста паторопись и пріезжай сама.

Это письмо, запечатанное облаткой, было отправлено съ однимъ изъ разсыльныхъ, которые всегда въ изобиліи шатаются около заведенія мистера Мосса. Устроивъ это дло, Родонъ вышелъ на тюремный дворъ, и закурилъ сигару. Онъ былъ довольло спокоенъ, несмотря на желзныя ршотки, возвышавшіяся надъ его головой. Дворъ былъ огражденъ ими, какъ клтка, изъ опасенія, чтобы гуляющимъ джентльменамъ не пришла фантазія бжать изъ этого гостепріимнаго жилшца.

Трехъ часовъ, по его разсчетамъ, было слишкомъ довольно, чтобы Бекки могла привести къ окончанію это дло, и отворить двери его тюрьмы. Все это время мистеръ Кроли былъ почти такъ же спокоенъ, какъ у себя дома. Онъ курилъ сигару, почитывалъ газету, и встртивъ въ общей зал пріятеля своего, капитана Уокера, сыгралъ съ нимъ въ пикетъ, по маленькой, чтобъ время не пропадало даромъ.