Бег времени. Тысяча семьсот

Сен-Жермен же смотрел на Гидеона, но не словно ожидал от него помощи, а точно уже приготовившись к чему-то, будто тот должен был что-то сделать. Я же старалась не поворачивать головы, избегая того, чего боялась больше всего – увидеть в его глазах, что я и вправду превратилась в монстра, которого должна была убить вовсе не в Сен-Жермене, а в себе.

– Ну же, Гидеон, ты знаешь, что можешь это сделать, - наконец-то произнес Сен-Жермен, а я в непонимании лишь продолжала стоять точно статуя, - Все это исчезнет, будто и не было.

Все это исчезнет, точно и не было. Слова эхом ударялись о стену.

– Разве это та девочка, что когда-то впервые зашла в Темпл? Разве эта та веселая и милая Гвендолин, в которую ты влюбился? Посмотри же на нее! Она убивает людей, не моргнув и глазом. Нужна ли она тебе такая?

Я наконец-то повернулась в сторону Гидеона, чтобы понять, что все это время он смотрел на меня и его глаза, самого потрясающего цвета, который я когда-либо встречала, были наполнены болью, точно я недостаточно разбивала его сердце. Разве не достаточно? Разве жизнь не могла просто вернуться в спокойное русло?

– Тебе нужно просто нужно сделать это и ты вернешься в тот день, когда Гвендолин еще была твоей Гвендолин. До того как она сошла с ума. До того как она решила, что вбила в свою голову абсурдную идею, что я – Сен-Жермен!
– продолжал говорить уже давно не граф, а Уитмен, игнорируя меня и направленный в его сторону пистолет. Да я и не ожидала от него страха. Лишь момента, когда он сам признается в своих грехах.

Но планы никогда не идут так, как ты представлял. Поэтому Гидеон лишь сделал шаг вперед в хронографу и Сен-Жермен удовлетворенно кивнул, поддакивая по его мнению верным решениям, а я лишь наконец-то опустила пистолет, продолжая смотреть на де Виллера, смиряясь с любым его решением.

– Все встанет на свои места, - улыбался Сен-Жермен или Уитмен, который навсегда останется главным злодеем этой странной оперы. И вся прелесть этой сцены заключалась в том, что никто и никогда не вспомнит о том, что произошло на самом деле, - Ты вернешь ту девочку.

Но продолжить ему не дали.

– Что за чертовщина здесь происходит? – закричал вбежавший в кабинет запыхавшийся Фальк де Виллер. Он выглядел как медведь, только что вылезший из берлоги после длительного сна, переводя взгляд с меня на Уитмена и останавливаясь на секунду на пистолете и крови, впитавшейся в мое платье.

– Она сошла с ума, Фальк! – закричал в ответ Уитмен, блестяще изображая страх, - Совсем слетела с катушек! Направила на меня пистолет и заявила, что я – Сен-Жермен!

– Возмутительно! – возмущенно воскликнул догнавший Фалька доктор Уайт. Но он тут же присел возле продолжающего стонать Марли, который так отчаянно держал руку у плеча, стараясь удержать кровь.

– Отдай мне пистолет, Гвендолин, - Фальк протянул руку в мою сторону и, приподняв брови, смотрел на меня так, будто задал вопрос и ждал на него ответа. И за всей этой напыщенной строгости, я видела лишь то, как трясутся его руки от страха, потому что он не знал, на что еще я могла быть способна. Уверена на 60 процентов, что он думал о том, что всему виной то, что произошло в 1757 году – сдвиг по фазе, не иначе.

Я лишь усмехнулась, совсем забывая весь план, который строила годами. Мне даже нечего было сказать, словно я растеряла все буквы, позабыла все фразы, которые могла бы сказать. И будто бы и вправду сошла с ума, потому что не могла объяснить всем этим людям глупость всей ситуации. Объяснить, что человек – существо эгоистичное по своей натуре. И граф Сен-Жермен никогда бы и не стал заботиться о других, потратив всю свою жизнь на поиски лекарства, панацеи для всей планеты. Я знала, на что давить, но не могла, потому что не хотела становиться такой же, как и мой враг. Даже, если это уже произошло давным-давно.

– Ну же, Гвендолин! Это уже переходит все грани! – брызгая слюной, закричал Фальк, делая ко мне шаг. Но не ожидая ответа, он с разбегу кинулся на меня, стараясь выбить из рук пистолет, но я отвела руку назад одновременно выставив ногу вперед, от того Фальк лишь споткнулся, умудрившись схватиться за край моего мокрого от крови платья, потянув меня на себя, чтобы снова попытаться выхватить пистолет. Моя рука тут же дернулась и сжалась в попытке удержаться на ногах, от того по всему кабинету пронесся оглушающий звук, за которым последовал не менее громкий крик. Фальк лежал на полу, прижимая руки к бедру в месте, куда пришелся выстрел, и отодвигался к стене. Гидеон тут же кинулся к нему на помощь.

– Доктор Уайт! – закричал он на застывшего в дверях доктора, который, однако, смотрел не на своего друга, а на меня, будто я его чем-то озадачила. Только я и сама была озадачена не меньше его – мои руки были по локоть в крови, а я не была уверена, что когда-либо смогу их отмыть.

– Я заметил ее! – прошипел Фальк, тыча в меня пальцем, - На твоей шее!

Я повернулась в его сторону, но продолжала молчать, слыша, как в кармане тикает секундомер, который уберегал меня от лишних фраз до тех пор, пока время на них не закончится.

Конечно же, он заметил ее. Ее невозможно было не заметить, когда знаешь каждую линию как свои пять пальцев. Удивительно, что ее не увидел Сен-Жермен, когда перерезал мне горло. Слишком много крови для такого рисунка?

– Татуировка Флорентийского Альянса!

Уайт тут же дернулся в мою сторону, но затем словно передумал и направился в сторону Фалька. Присев рядом с Гидеоном он осмотрел рану, но промолчал, лишь задумчиво покачав головой.

– Когда ты стала одной из них, паршивая девчонка? – спросил Фальк, игнорируя попытки помочь ему. Но не успела я и рта открыть, как за меня тут же ответил Уитмен, которому как всегда не терпелось перетянуть одеяло на себя.

– в 1758 году, когда вернулась к Бенфорду прямо перед нашим носом! – ядовито протянул он, выгибая бровь, - Отсюда и помутнение рассудка. Она всегда была наивна.

Не уверена, что Фальк вообще его слушал, потому что в это время он трясущимися руками старался вытащить из кармана брюк телефон, а когда все-таки умудрился это сделать, тут же набрал чей-то номер. Мне не нужно было даже гадать, кому же он был предназначен.

– Джордж, - с болезненной улыбкой протянул Фальк, гневно смотря на меня, - Я думал, что мы с тобой заключили договор.

Ответ собеседника, однако, разозлил его еще больше.

– Ты и есть глава! Не смей убеждать меня, что не имеешь полномочий решать! – заорал он так, что чуть не заложило уши. Бедный-бедный Фальк. Никогда не был способен смотреть дальше протянутой руки, от того всю жизнь словно блуждал в темноте, где главной целью оставалось лишь желание в очередной раз не врезаться в стену.

– Так перенаправь звонок на него!

Еще секунда и кабинет вновь заполнился громкой мелодией, заставляя Гидеона вздрогнуть от неожиданности, пока Уайт невозмутимо вытащил из кармана своего пиджака сотовый телефон, орущий песней «Слишком молоды, чтобы умирать».