Бег времени. Тысяча семьсот

– Ой, даже не знаю, подписывать или нет? – начал я подкалывать Рафаэля тоном, каким обращаются суровые родители к маленьким детишкам за проступки. – Ты так плохо себя вел в последние дни…

– Ты еще скажи, что Санта-Клаус обделит меня подарком за плохое поведение! – Рафаэль подхватил мое игривое настроение. Видно, что ему тоже была забавна такая бумага, когда он в реальности был свободен, как ветер.

– Санта-Клаус говоришь? А это мысль! Я ему напишу, чтобы тебе прекратил доступ к банковскому счету для карманных расходов. Вот он обрадуется, когда узнает, что его деньги идут на поддержку и развитие порноиндустрии! – ах, эти журналы я буду вечно ему припоминать. Даже, когда будем дряхлыми стариками, шаркающие своими вставными челюстями, и слепыми, как кроты.

Так и вижу, сидим оба в креслах-качалках, раскачиваемся, и я дрожащим скрипучим голосом: «Рафаэль, подай мне очки - газетку хочу почитать, а то ты все их отбираешь, чтобы свои сальные журнальчики разглядывать…» Или же: «Рафаэль, ты прекращай свою пошлоту листать, а то уже сердце посадил, а новый стимулятор дорого покупать». От этой картины в моем воображении я невольно улыбнулся, но брат ничего не заметил.

– Ага, попробуй, только сначала найди его. Кажется, в последний раз отчим был с мамой в Венеции… - он налил в стакан апельсиновый сок, а затем, смакуя, маленькими глотками, стал пить, отвернувшись к окну.

Напоминание об отчиме было неприятным. Поэтому, я вернулся к разрешению.

– А ты знаешь, что я не могу ее подписать? – я кинул лист на стол.

– Почему? Ты же родственник.

– Вот именно. А тут нужен либо родитель, либо опекун. А я не то и не другое.

– Черт! – Рафаэль расстроился. Видно, что он очень хотел поехать на эту экскурсию. Отчего-то мне захотелось порадовать брата:

– Ладно, я подумаю, как это провернуть для тебя. Когда нужна подпись?

– К завтрашнему дню. – Рафаэль как-то весь подсобрался, почувствовав, что не все еще потеряно для него. – У тебя какие планы на сегодня?

– Заеду в спортзал - нужно потренироваться, затем забегу в универ, а после в Темпл. А что?

– Просто меня пригласили на вечеринку… - начал брат.

– На вечеринку тоже надо с кем-то из взрослых приходить? – не удержался я.

– Ой, иди ты! – обиженно ответил Рафаэль, но уже через секунду улыбался шутке.

К концу дня я уже изрядно устал. Приехав в Темпл, я решил первым делом пойти к Фальку и узнать насчет бумаги с разрешением для Рафаэля. Кажется, дядя имел все юридические права для подписи. Узнав, что он находится в Зале Драконов, я мигом направился к нему. Дверь была неосторожно приоткрыта, давая возможность услышать разговор, ведущийся между мистером Джорджем и Фальком.

Я уже был на подходе к двери, когда случайно выронил у порога лист. Поднимая с пола бумагу, я услышал имя Гвендолин.

– О чем вы, Фальк! Ну, вы сами посмотрите, что Гвендолин пишет!

Пишет? Гвендолин что-то написала? Я замер в недоумении, затаив дыхание.

– Так или иначе, эти бумаги мы не можем показать Гидеону. Нам срочно нужно что-то придумать. Парень и так весь на нервах…

– Понимаю, – тихо согласился мистер Джордж, от чего у меня в глазах потемнело. Если даже он соглашается, значит в этих бумагах что-то страшное. Но что?

Я постучался прежде, чем войти, чтобы они не были застигнуты мной врасплох. Но, когда входил, краем глаза увидел, как Фальк старался незаметно положить бумаги в ящик стола.

– Добрый день, - нарочито бодро начал я, рассчитывая на то, что они не догадались, что я что-то услышал.

Они практически хором поприветствовали меня в ответ.

– Ты на элапсацию? – Фальк удивленно вскинул брови, показывая, что если я на элапсацию, то вовсе не обязательно было приходить сюда. Я вполне мог доверить это дело доктору Уайту, Уитмену или еще кому-нибудь из Ближнего круга.

– Не совсем, – я протянул разрешение для Рафаэля из школы.

Фальк взял настороженно в руки и углубился в чтение документа. Чем больше читал, тем больше у него разглаживалась морщина на лбу от напряжения и серьёзности.

– А что ты не подписал? – хмыкнул Фальк, криво улыбаясь мне.

– Не имею юридических прав, - я улыбнулся ему в ответ. – В начале хотел подписать, но потом подумал, вдруг начнут проверять или возникнет какая-то проблема, вот и решил, что уж лучше к тебе сразу.

– Я пойду, установлю хронограф, - прервал нас мистер Джордж и быстрым шагом ушел за дверь.

Тем временем Фальк, ставил свою роспись.

В этот момент вошла миссис Дженкинс: «Мистер Фальк, вам звонит мистер Коул» и подала ему телефонную трубку.

Дядя встал, взял телефон и, наигранно смеясь собеседнику на том проводе, словно показывая, какие они закадычные друзья и как он рад этому звонку, пошел к окну. Ясно, очередной полезный магнат для банковского дела де Виллеров, иначе дядя не дал бы кому попало телефон Темпла.

Пока он был отвлечен и сосредоточен на очередной шутке «магната», глядя в окно,я ждал, когда закончится разговор. Вот бы схватить бумаги и выбежать за дверь! Но если дядя хватиться их после моего ухода? Подозрение сразу же падет на меня. Я нервно начал кусать губы и от скуки стал рассматривать дракона на потолке. Когда же он прекратит трепаться по телефону? В этот момент прозвучала фраза: «Хорошо, мистер Коул, я сейчас приеду! Не беспокойтесь! Можно сказать, я уже у вас!» По состоянию дяди, было понятно, что назревала какая-то серьезная проблема, и магнат был этим дико не доволен.

– Прости, Гидеон. Срочно нужно уезжать,– он молнией метнулся к столу, протянул мне разрешение для Рафаэля, забрал какую-то папку в кейс и кинулся к выходу, крича мне на ходу, - Мистер Джордж за Главного теперь, так что все вопросы к нему. Хорошей тебе элапсации!

И скрылся за дверью.

Оставшись в недоумении, я понял, что небеса послали мне подарок – я могу посмотреть те бумаги про Гвен, которые они утаивают от меня. Я открыл верхний ящик стола - они лежали там - цветные распечатки фотографий каких-то старинных документов. Схватив пачку, я сунул ее под свитер сзади, заткнув за джинсы, чтобы никто ничего не увидел, и быстро пошел на элапсацию - в 61-ый год.

Наверное, час, как я судорожно вчитывался в эти бумаги. Наверное, я уже весь седой от того, что мне открылось. Бумаги были от Шульца из Германии, где он нашел дневник Гвендолин все в том же монастыре. Точнее то, что осталось от дневника: он был весь прожжен и истерзан временем.

Короткие фразы, обрывки монолога моей Гвенни. Детский нерешительный почерк, старая обожжённая бумага. Она словно пыталась дозваться откуда-то из прошлого, дотянуться до нас.

«Сен-Жермен снова приезжал к нам. С целью убедиться, что со мной все хорошо. Кого он обманывает? Ему поверят лишь такие же кр…»