Беглецы
Шрифт:
Мичон с сомнением посмотрела на Чина:
— Но на это уйдет еще неделя.
— Я могу попробовать разыскать его раньше, — сказал он. — Если он по-прежнему работает на бойне.
— Но ты в этом не уверен? — с тревогой спросила Мичон. — Ты ведь не знаешь наверняка, да?
Чин почувствовал отчаяние Мичон и заколебался.
— Наверняка я вообще ничего не знаю, — кивнул он.
— Отдохните пока здесь, — твердым голосом предложила Бию, будто дело было уже решенное. — А завтра мы отведем тебя к врачу. Если он тебе не понравится, тебе ничего не придется делать.
Мичон скользила взглядом по лицу пожилой женщины, взвешивая ее предложение.
— То есть я могу просто побывать у врача, а потом решить?
— Да. Решать тебе.
Мичон перевела
— Надо хотя бы к врачу сходить, как ты думаешь?
— Наверное, — с сомнением произнес Чин. — А это не может подождать неделю?
— Но ведь так тяжело найти врача!
— Ну… значит, решено! — провозгласила Бию. — Она будет ночевать здесь, а Чин может идти. — Женщина положила руку Чину на плечо и встала.
Опираясь на него всем весом, она проводила его до двери, шагая сначала правой ногой, а затем подтаскивая больную левую. Когда они были уже у двери, Бию зашептала ему:
— Я сказала, здоровых девушек. Слишком много возни. Мы-то о ней позаботимся, но если с врачом они сойдутся, то это будет стоить денег, и тебе придется покрыть ее расходы.
— Но я едва знаю эту девушку, — прошептал Чин. — Что вы собираетесь с ней сделать?
— Найти ей мужа, как я и сказала. Если она согласится на процедуру, это обойдется больше, чем твоя сводническая доля.
— Сводническая доля?! — отпрянул Чин. — Подождите-ка минуту, я не… Я ни на что не соглашался.
Бию выудила из кармана миниатюрный мобильный телефон и протянула его Чину. Тот в замешательстве уставился на него, потом перевел взгляд на женщину.
— Возьми пока. Я тебе позвоню, когда эта девчонка определится. Хорошо? — произнесла она.
Чин взял у нее телефон, пролепетав:
— Но подождите…
— Чего ждать-то?! — огрызнулась Бию.
Чин обернулся и взглянул на Мичон. Она сидела на подушке, завернувшись в толстое меховое покрывало, широкая и круглая, как хурма.
— Мичон, — позвал ее Чин.
Девушка посмотрела на него.
— Я сообщу тебе, как все пройдет завтра. Спасибо тебе, Чин, — поклонилась она.
— Мы тебе позвоним, — сказала Бию, подталкивая Чина к выходу, но он упирался и никак не хотел уходить.
Фермерша полезла в карман фартука и вынула оттуда несколько купюр.
— Ладно, хорошо. Возьми пока это, — проговорила она, насмешливо скривив губы. — Но будешь должен за процедуру, если девица согласится. Завтра я позвоню.
Трясущимися руками Чин развернул банкноты, насчитав в целом три сотни юаней. Он никогда не держал в руках таких денег. На них можно было купить приличное количество продуктов или заплатить за пару ночевок в дешевой комнатенке. Чин провел пальцем вдоль мягкого, потрепанного края банкнот, запихнул их в карман и снова обернулся на Мичон.
— Я тебе позвоню. До свидания, Чин, — сказала девушка.
— Хорошо. Береги себя, Мичон.
Жена фермера вытолкала его за порог и закрыла дверь, обрекая каждого из них на собственный путь. Чин таращился на закрытую дверь, сбитый с толку тем, что только что произошло. Он не сообразил, что Лок и Бию были торговцами, но теперь, вспоминая первую встречу с ними, начал понимать смысл того, что говорила фермерша. Ей нужны были здоровые девушки, потому что она продавала их. Он подумал о том, что ждет Мичон в ближайшие нескольких дней. Если девушка останется с этой парочкой, они продадут ее, а если решится прервать беременность, Чину придется оплачивать выставленные врачом счета, и он будет им должен. С какой стороны ни отрежь, ничего хорошего не выходило.
— Бию, мне нужно тебе что-то сказать! — забарабанил в дверь Чин.
Дверь не открывалась. Он подождал и уже собирался заколотить в нее снова, но передумал. Что он им скажет? И согласится ли Мичон вернуться обратно в тоннель? Она ведь уже приняла решение и осталась с ними. Пальцы сомкнулись вокруг лежавших в кармане купюр, и в этот момент Чин вспомнил то самое выражение отца: «Для выживания в тебе должна быть толика зла».
Чин подождал еще немного, затем развернулся и зашагал по узкой подъездной грунтовке к проселочной
дороге. Живя в Северной Корее, он точно знал, что сколько стоит в этом мире, и был хорошим парнем для своей семьи и страны. Он усердно работал, пробивая себе дорогу в жизни и профессии, представлял, какая у него будет работа, какой уровень благосостояния сможет себе обеспечить, в какой квартире будет жить, кого ему суждено взять в жены. Его жизнь в Чосоне была подобна крепкому зданию, выстроенному из бетонных блоков с крепкой крышей. Но теперь, когда он стал беглецом в Китае, жизнь, скорее, походила на воду, тонкими струйками стекающую вдоль улиц прямиком в сточную канаву. Он опустил голову и побрел по дороге. Чин не понимал, куда податься теперь, но точно знал, что в тоннель не вернется.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Суджа с трудом разлепила глаза, не понимая, где она и что с ней. Из окна лился бледный утренний свет. Девушка опустила веки и кончиками пальцев коснулась гудящей головы. Как больно! Поморщившись, она убрала руку и тут же вспомнила, где находится: это была комната Пина. Суджа едва сдержала стон, когда к ней вернулся весь ужас предыдущей ночи. Она осмотрелась и обнаружила, что ее блузка порвана, а штаны стянуты до колен. Суджа замерла, лежа на боку, боясь, что Пин еще может быть в кровати позади нее, но вскоре у нее все занемело, и она медленно повернулась посмотреть, там ли он. Его не было. Глубоко вздохнув, Суджа взялась за штаны и, осторожно подтянув их к бедрам, почувствовала липкую смесь крови и спермы. У нее задрожали руки. Подтянув колени к груди, она обхватила себя руками, и по ее щекам покатились слезы.
Наконец Суджа все-таки заставила себя встать с кровати и, нетвердо держась на ногах, открыла дверь комнаты. В доме никого не было, кроме госпожи Ван, которая сидела за кухонным столом. Она поднялась, подхватив стопку сложенной одежды, и пошла к Судже, которая направлялась в ванную.
— На вот. — Женщина сунула одежду девушке в руки.
Суджа, не поднимая глаз, взяла ее и плотно закрыла за собой дверь ванной. Пленница открыла кран, понаблюдала, как обжигающе холодная вода наполняет ведро, затем дрожащей рукой взяла кусок мыла. Она принялась намыливать живот и ноги, втирая мыльную пену в саднящую промежность. От больно жалящего мыла у нее перехватывало дыхание. Ополаскиваясь, девушка увидела, как по телу стекает и исчезает в водостоке вода ржавого цвета. От этого зрелища ее передернуло. Суджа намылилась еще раз и принялась яростно тереть себя до тех пор, пока кожа не сделалась красной и воспаленной. Ей хотелось стереть с себя все следы этого человека, выскоблиться начисто, но ничто не могло стереть ее стыд и унижение. Девушка подняла ведро и опрокинула себе на голову. Когда вода омыла ее тело, по лицу побежали слезы ярости.
Суджа села на пол, прислонившись спиной к кафелю, и вперила взгляд в плитки на противоположной стене. Так она просидела некоторое время, ни о чем не думая, забыв о теле, не чувствуя бега времени.
В себя она пришла, только когда ее начало трясти от холода. Суджа встала и посмотрела на одежду, которую дала ей госпожа Ван. Та явно была из гардероба хозяйки, поскольку штаны оказались на пол фута короче, чем надо, а трикотажный верх — на несколько размеров больше. Придерживая штаны за пояс, девушка натянула на себя кофту. Она облачилась в белье и одежду другой женщины. Расправив кофту, висевшую на ней как на вешалке, Суджа уставилась на свое отражение в зеркале, и ей показалось правильным, что она одета во все чужое.
Открыв наконец дверь, Суджа вышла из ванной. Госпожа Ван все так же сидела за кухонным столом. Девушка посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что в доме больше никого нет.
— Давай, я возьму это, — мягко предложила женщина и протянула руку за испачканной одеждой.
Она опустила ее в корзину для грязного белья, сложив так, чтобы не было видно пятен крови.
— Выйдем-ка на улицу. Идем со мной, — сказала госпожа Ван и взяла Суджу за руку, но девушка, выдернув руку, просто пошла следом, в паре шагов от нее.