Белая река. Гримерша

— Мммм, ты само совершенство, — промурлыкал разомлевший Медник, и Алла некстати подумала, что Максим всего лишь играет роль. И неплохо у него получается — с этаким голливудским шиком. По закону жанра сейчас он должен сделать комплимент ее груди — Алла как раз расстегнула бюстгальтер.

— У тебя такая сумасшедшая грудь, — хрипло согласился с ее внутренним режиссером любовник. Он уже стянул свой наимоднейший свитер, и швырнул на пол эксклюзивные брюки. Алла с удовольствием рассматривала его торс, загорелый, в хитросплетениях железных мускулов.

«Надо бы тоже сделать ему комплимент. По-романтичней», — решила женщина и промурлыкал:

— Ты пахнешь золотым загаром, это так сексуально.

Актер польщенно улыбнулся и ловко стянул с нее миниатюрные кружевные трусики. В следующую секунду Алла уже лежала на ласкающем спину пушистом ковре, а настойчивые руки любовника перебирали глянцевые змейки ее волос, спускались ниже, к груди, гладили впалый, измученный бесконечными диетами живот. Глаза женщины были закрыты — она просто слушала его продуманный горячий шепот, внимала его гладким ладоням, вдыхала его дорогой парфюм. Алла Белая любила секс. Только за последний год у нее было больше двадцати мужчин. Известный спортсмен, эксцентричный политик, богатый художник, владелец сети ресторанов, знаменитый кутюрье, смазливый манекенщик. Она любила успешных мужчин, ее возбуждал запах удачи. Но иногда можно позволить себе и полное ничтожество — типа стриптизера Костика или супермена Максима Медника. «Никогда не стать ему звездой, — злорадно думала женщина, покусывая его прохладное ухо, — таланта не хватает… Боже, о чем я думаю?… Не хватало еще, чтобы этот самодовольный манекен заметил, что мне на него плевать. Начнет еще распускать слухи о моей фригидности!» Но Максим ничего не замечал. Похоже, его вообще не трогали чужие эмоции: глаза его были плотно закрыты, зубы сжаты. В следующий момент его скульптурное тело вздрогнуло, Медник шумно выдохнул ей в ухо и почти сразу же нервно полюбопытствовал:

— Ну как?

«И это все?! — подумала женщина. — Я даже не успела разогреться!» А вслух прошептала:

— Это было великолепно!

Белая река. Называется так потому, что состоит преимущественно из пены. Суровая, горная река; зимой и летом она напоминает ласковый ручеек, зато весной, когда начинают таять горные снега, превращается в грозный поток. Острые камни, огромные валы, водопады, сливы… Попробовал бы кто переплыть эту реку — его ждала бы мгновенная смерть. Температура воды в Белой никогда не превышает четырех градусов тепла. На некоторых участках река выглядит вполне спокойной, только игривые барашки белоснежной пены напоминают о таящейся опасности. Есть здесь и очень грозные пороги. Порог «Топоры» — в нем река становится пленницей двух огромных острых камней — узкий поток с ревом рвется из каменного узилища, но булыжники все равно сильнее взбесившейся воды. Порог «Киши». Два водопадных слива — почти друг за другом; в хитросплетении пенных валов мечутся огромные камни…

Алла сидела на берегу и смотрела в мутные воды своей тезки. Говорят, можно бесконечно наблюдать за тремя вещами — водой, огнем и чужой работой. Отель «Энектур» находился на пологом берегу — у его постояльцев была возможность спуститься к самой воде. А вот противоположный берег — крутой, по нему к грозной речке спускаются только молчаливые, покрытые речной влагой деревья. Женщина улыбнулась. Она не ошиблась, выбирая местность для съемки фильма. Дикое, полусказочное очарование местной природы не испортил бы даже самый плохой оператор. Пожалуй, она начнет съемки с финальной сцены — главная героиня бросается в пенные воды. Машка Кравченко наденет под просторное платье специально привезенный из Москвы гидрокостюм. К ее поясу будет привязан спасательный трос. А ниже по реке будут стоять несколько человек с веревками — на всякий случай… Нельзя же допустить, чтобы главная героиня утонула на съемках!

— Скучаете? — услышала она знакомый голос и даже вздрогнула от неожиданности.

Опять навязчивый Ясик. И даже короткая драка с Максимом Медником не заставила его держаться от Аллы подальше.

Абориген как ни в чем не бывало песок рядом с ней.

— Я тоже люблю смотреть на воду. Я здесь родился и вырос и знаю тайну.

— Какую же? — заинтересовалась Алла.

— Она живая, — заговорщицки прошептал мужик.

— Кто? Тайна?

— Река. Белая река — живая. Язычники лучше нас понимали этот мир. Они поклонялись природе — лесу, дождю, солнцу и реке. А мы придумываем себе воображаемые идеалы.

Алла с любопытством уставилась на «сопроводильника». Надо же, с виду полуграмотный деревенский мужик, а мыслит такими категориями.

— Древние греки тоже поклонялись разным богам, в том числе и реке, — некстати ляпнула она.

— И римляне, — с умным видом согласился Ясик.

С ума сойти! Может, у него дети — студенты? Или внуки — отличники? Вот и радуют словоохотливого дедулю различными историческими байками!

— Ясик, а откуда вы все это знаете?

— Да я собирался поступать в Краснодарский университет. На историка. Провалился, конечно. В сочинении сделал сорок три ошибки. Ну и по истории, разумеется, заработал пару. Ничего, в этом году снова попробую!

— Но в университет можно поступать только до тридцати трех лет! — удивилась Алла. Может, в Краснодарском университете другие порядки?

— Так мне двадцать пять, — сообщил мужчина, — зимой двадцать шесть будет. Самый возраст.

Алла изумленно уставилась на его немытую физиономию. Доминантой в этом лице была, безусловно, пыльная, свалявшаяся борода неопределенного цвета. Нечесаные длинные патлы, густые грязно-рыжие усы… Если лишить мужика этих романтических атрибутов, кто знает, может, он перестанет быть похожим на спившегося Робинзона Крузо. Глаза-то у него вполне красивые — большие, темные… Нос тоже аккуратный, а вот губ, к сожалению, не видно…

— Что это вы так на меня смотрите? — подозрительно спросил Ясик.

Алла спохватилась и отвернулась, при этом у нее густо покраснели уши. В самом деле, как она себя ведет! Вдруг Ясик подумает, что он ей приглянулся?! Вот все посмеются!

— Кстати, мой отец тоже увлекался историей, — продолжил тем временем мужчина, — вот и назвал меня в честь великого русского князя.

— Князь Ясик? — удивилась Алла. — Не припоминаю.

— Ярослав, — с достоинством представился мужик, протягивая черную от грязи руку. — Ярослав Евгеньевич Мудрый.

— Шутите?

— Нисколько. Фамилия такая у нас — Мудрые. Поэтому батя и назвал меня Ярославом. Скаламбурил, так сказать… Ну ладно, мне пора в заповедник. Я вообще работаю здесь егерем. — Он встал и отряхнул с засаленных брюк прилипшие песчинки.

А Алла Белая осталась сидеть у воды Чего только на свете не бывает! Вот теперь у нее есть знакомый Ярослав Мудрый — самый настоящий. Надо бы снять его на камеру и пристроить сюжет на Центральное телевидение. Или использовать этот колоритный образ в фильме. Только как бы поделикатней попросить господина Мудрого сбрить эту отвратительную бороду? Что ж, она подумает об этом завтра.

На следующий день она раньше еще не успевшего появиться из-за гор солнца. Выглянула в окно и не поверила своим глазам: на темных елках лежал снег! Не бутафорский, сделанный из жеваной бумаги и пены, а самый настоящий — серебристый, ледяной! Алла вздохнула — придется доставать из чемодана зимнюю куртку. Погода в высокогорных деревушках часто бывает капризней парижской топ-модели: сегодня ты лежишь в бикини на горячен траве, а завтра перепрыгиваешь через влажные сугробы, неловко задираешь промокшие ноги и прячешь в пуховый шарфик красный нос.

Режиссер должен прибыть на съемочную площадку первым. Подумать, где будут располагаться камеры, где будут стоять актеры, прикинуть, сколько времени должен занять тот или иной эпизод.

Алла решила снимать сцену смерти главной героини в грозном пороге «Топоры». Конечно, куда безопасней было бы искупать Машку возле отеля — там река почти гладкая и нет камней. Однако это будет неправдоподобно — Машка прекрасно сможет выплыть на берег и зритель не поверит в трагическое самоубийство.

— Алла! Алла? — Ее размышления прервал настойчивый крик Ярослава Мудрого. Похоже, это входит у него в привычку — бесцеремонно нарушать ее частное пространство.