Белая река. Гримерша

— Ах, так! — воскликнул он. Потом надел шапку и стремительно выбежал из комнаты. Даша удивилась — неужели он мог на нее обидится? С чего вдруг такая истерическая реакция? Она тут ж отругала себя за твердость, за то, что вступила с ним в шутливую перепалку, за то, что… И, тут в окно постучали. Она удивленно повернула голову — как же так, все-таки одиннадцатый этаж! За окном, весело улыбаясь, стоял Леша Суздальцев. Его ноги(сорок пятого размера!) едва умещались на узком обледенелом карнизе. Даша в ужасе метнулась к окну, но на полпути остановилась. Главное, чтобы он не испугался, не поскользнулся! Но Алексей Суздальцев и не думал пугаться! Он присел перед ней в шутливом реверансе, а потом, осторожно перебирая ногами, вернулся по карнизу в открытое кухонное окно.

— Ну что, убедилась? — вопрошал он, ее за плечи. — Теперь ты знаешь, на что я ради тебя способен?

Румяный, слегка возбужденный, с холодными ладонями — он был победителем, а победителей не судят. Даша молча плакала, и гладила его по волосам и умилялась его детскости, и пугалась его отчаянности, и боялась выпустить его из кольца своих рук.

— Эй, какого черта вы здесь вдвоем сидите? — вдруг услышала Даша капризный женский голос. Прямо к их столику приблизилась ожившая картинка из легкомысленного журнала для мужчин — настоящая роковая красавица. Иссиня-черные небрежно причесанные локоны, смуглая гладкая кожа, ярко-красное мини-платье…

— Маш, не надо было опаздывать, а то уведут меня от тебя, — подмигнул красотке Гриша.

Дарья выпучила глаза. Маша?! Эта роскошная супермодель — Маша Кравченко?! И она еще не хотела красить волосы в черный цвет?!

— Машка, ты выглядишь волшебно. Тебе всегда надо так красить волосы, — прошептала пораженная метаморфозой Дарья, — а ты еще не хотела меня слушаться!

— Сама знаю, — нахмурилась подруга. — Мне вообще по-всякому идет. И беленькой, и темненькой. И даже рыжей. Правда, Гриш?

— Безусловно, солнышко, — с шутливой серьезностью подтвердил мужчина.

— Между прочим, вас там все заждались, — объявила Маша, — особенно, Даша, тебя. Алла зубами своими фарфоровыми уже скрипит от злости и грозится тебя уволить.

— С чего ты взяла, что у Алки фарфоровые зубы? — удивился Гриша. — По-моему, они настоящие.

— Ага, такие белые? Я вот два раза в месяц хожу зубы отбеливать, и все равно у нее белее. Так не бывает.

— А отбеливать так часто зубы вредно, — вставила Даша и тут же пожалела о невольно сорвавшейся реплике: красавица посмотрела на нее так, как Горгона Медуза, вероятно, смотрела на своих жертв, желая обратить их в камень.

— Не обращай на нее внимания, — украдкой шепнул ей Савин, — она со всеми так разговаривает, с кем я обедать хожу. Ревнует. — И обвешанный сумками (своей, Дашиной и Машиной), мужчина бросился догонять любовницу.

Строгая режиссерша Аллa Белая и впрямь пребывалa не в самом лучшем расположении духа.

— Явилась… — Она уничтожающе посмотрела на Дашу, и та словно стала на две головы ниже — настолько испепеляющим был начальственный взгляд.

— Я уже давно здесь, просто вы все опаздывали, и я… — залепетала Даша Громова.

— Понятно, самая точная, значит, — отрезала Алла, — приятно, когда новый сотрудник так обязателен. Похвальное начало карьеры.

— Да она, правда, здесь уже давно, — подтвердил Гриша Савин, — просто вас долго не было, и мы сходили в бар.

— Еще и алкоголичка, — подытожила начальница и отвернулась. Непутевая Даша ее больше нисколько не интересовала. Тем более что на их самолет уже объявили посадку.

Даша заметила, что у Аллы нет при себе никаких личных вещей — только крохотный, изящный рюкзачок, — похоже, из крокодиловой кожи.

— Она что, так и будет ходить все время в одном и том же костюме? — тихонько хихикнула Дарья, обращаясь к Маше Кравченко. — Превратиться в настоящего аборигена — в грязных лохмотьях, с отросшими ногтями!

— Как бы не так! — тут же отозвалась любившая посплетничать Маша. — Просто хитрая Алка все свои тридцать три чемодана оформила как декорации, и теперь их волокут студийные шоферы!

Самолет с гордой надписью «Кубанские авиалинии» выглядел угрожающе старым — словно антикварный экспонат. Узкие проходы, два ряда стареньких кресел. Даша водрузила свою сумку на полку для багажа. Интересно, кто окажется ее соседом по креслу? Конечно, лететь нс так долго — всего два часа, но все-таки… Хорошо бы это оказался Гришка Савин. Или хотя бы знойная Маша Кравченко. С ними можно было бы поболтать, обсудить предстоящую командировку. А вот если рядом с Дашей усядется, например, Алла Белая, придется весь полет сидеть, угрюмо уткнувшись в газетку с кроссвордами.

— Блин, кажется, я здесь сижу, — услышала она недовольный басок, — думал, рядом с Аллой сесть, так нет. Просто неудачный день какой-то.

Максим Медник. Секс-символ, главный герой, красавец мужчина. Нарцисс и безнадежный дурак. Полагает, что соседство в авиакресле рядом с Дашей Громовой — безусловный атрибут неудачного дня. Ну и ладно. Ей, между прочим, тоже не очень хочется сидеть рядом с таким грубияном. И потом, наверняка, он опять начнет назойливо предлагать ей автограф. Или снова скажет, что Даша похожа на старую деву. Кому приятно услышать о себе такое?

— А Алла Михайловна просила, чтобы рядом с ней вообще никого не сажали, — мстительно сказала Даша, — она еще говорила, что предпочитает одиночество плохой компании.

Последнюю фразу девушка добавила от себя — все равно Максим никак не сможет это проверить!

— Ну и ладно. Значит, на этот раз тебе повезло, будем сидеть рядом. Только прошу тебя, не надо расспрашивать меня о личной жизни. Все поклонницы этим злоупотребляют. И никаких фотографий, — буркнул мужчина, усаживаясь на место. В следующую секунду он выудил из кармана маленькое складное зеркальце и принялся придирчиво изучать собственную физиономию. Даша краем глаза с любопытством за ним наблюдала. Интересно, сколько же можно вот так тупо пялиться в зеркало?! Был бы он прыщавой пятнадцатилетней барышней. — Даша бы еще смогла оправдать подобную страсть к самолюбованию.

— Морщины изучаете? — язвительно полюбопытствовала она. — Как профессионал, могу посоветовать великолепный крем. Французский, им пользуется моя бабушка.

Максим посмотрел на нее уничтожающе и многозначительно промолчал.

— Дамы и господа! — послышался слащавый монолог стюардессы. — Приветствуем вас на борту нашего авиалайнера. Через пятнадцать минут вам будут предложены напитки на выбор.

— А еда? — заволновался Максим Медник. — Завтраков что, не будет?

К сожалению, секс-символ оказался прав — прошел целый час, а стюардессы все не появлялись.

— Вообще я совсем не злой, — вдруг заметил Медник, обращаясь к Даше, — просто вчера немного перебрал, и у меня голова болит. Сама понимаешь, богема, творческая личность. Встретил однокурсника, он, кстати, режиссер, предлагал мне сниматься.

— Очень интересно, — зевая, заметила Даша.

Но красавец мужчина не заметил ее сарказма, а может, просто сделал вид.

— Так устал, мы сидели в баре, — монотонно вещал он, — разумеется, мне не давали прохода. Просили автографы, интервью. Друг даже сжалился и проводил меня до дому, потому что нас преследовали мои поклонницы.