Белые Мыши на Белом Снегу

– Эрик, а ты что, не куришь?

– Когда как. Скорее, нет.

– Жаль. Покурили бы с тобой, - машинистка выпустила струйку дыма.

– Я могу просто так постоять, если тебе одной скучно.

Она захихикала. Этой женщине было уже за тридцать, и она успела раза четыре выйти замуж, но ни разу не продлила брак. Теперь на очереди был кто-то пятый: каждый день он звонил, витиевато здоровался простуженным басом и просил позвать свою толстушку "к трубочке".

– Эрик, а ты кого хочешь, мальчика или девочку? Ну, ребенка, я имею в виду.

– Интересно, - помимо воли я рассмеялся, - а откуда такая мысль, что у меня будет ребенок? Я даже не женат, и вообще...

Толстушка смерила меня медленным, ласково-цепким взглядом умудренной жизнью женщины, вытолкнула в воздух еще одну дымовую струйку и сказала:

– Я же не говорю - сейчас. Ну, а в принципе? Ты у нас такой галантный, утонченный, всегда девушек вперед пропускаешь... Спорить готова: ты больше девчонку хочешь. Такие, как ты, всегда о дочках мечтают.

– Наверно, ты права, - я ощутил чуть заметный укол смущения и тревоги.
– Но это уж дело случая.

– Я слыхала, - машинистка выбросила окурок в чугунную урну и выбила мундштук о перила лестницы, - что рождается всегда тот, кого хочет отец. Вот мой, например - я думаю, мы поженимся - орет на всех углах: сына, сына!.. А я же по глазам вижу: девку ему надо, просто стесняется, - она многозначительно улыбнулась.
– Значит, и будет девка.

– А ты что, уже..?
– я растерялся.

– Похоже.

Странно, но женщины почему-то не стесняются говорить со мной на такие темы, словно я им - подружка. То ли чувствуют что-то, то ли просто не берут меня в расчет. Вот и эта брызжущая весельем толстушка запросто сообщила мне о своей беременности, и хоть бы хны.

– Тогда поздравляю, - я хотел вежливо уйти, но она удержала меня взглядом:

– Извини, Эрик, если я лезу не в свое дело. Ты вроде обиделся.

– У меня принцип: не обижаться на хороших людей, - автоматически улыбнулся я.

– Ну, лиса!
– захохотала машинистка и шлепнула меня по спине, другой рукой вытирая выступившие слезы.

Ладно, контора есть контора, и я даже не дернулся бы, начти они хоть вслух обсуждать мои дела. Но дома что-то сгущалось, какие-то смутные, полупрозрачные облака повисли под потолком моей квартиры, собираясь всегда в том месте, где находился я, и это было хуже всего.

Родители мои все еще жили вместе. Очередное продление своего брака, уже на пять лет, они отметили в служебном кафе, и я, помню, долго бегал по городу в поисках памятного подарка, пока не откопал на каком-то дальнем рынке красивую репродукцию в позолоченной рамке: утро, сосновый лес, извивы бледной речушки в пучках камыша, развалины каменного домика... Картина родителям понравилась, но "папа" все так же странно и озабоченно поглядывал на меня, и ледок не растопился.

Однажды, незадолго до разговора с Хилей, я застал его за крайне необычным занятием: он рылся в ящиках моего письменного стола.

Я ничего от него не скрывал, но в ту минуту, увидев его согнутую у стола фигуру, ощутил внутри сильный безотчетный протест, словно впервые в жизни "папа" нарушил им же установленные нормы. Никто никогда не говорил мне, что родители не имеют права трогать мои вещи, но это как-то подразумевалось: ведь я же не должен был подглядывать под дверью их спальни. То, что я все-таки подглядывал, все равно не избавляло их от обязанности быть порядочными - ведь они об этом не знали.

– Папа?
– я вошел в свою комнату, стараясь держаться независимо и иронично.
– Ты бритву, наверно, искал?

Он вздрогнул и резко отстранился от стола, словно оказался возле него случайно.

– А, Эрик, - пробормотал он.
– Извини, я...

Лицо его сделалось двухцветным: на лбу и щеках выступили неровные красные пятна, остальное побелело, даже губы.

– Как дела?
– я подошел к столу и аккуратно задвинул верхний ящик на место.
– Что нового на службе?

Он порядочно постарел, и в тот момент это стало особенно заметным. Молча глядя на меня, он стоял в неосознанно оборонительной позе, словно я мог его ударить.

– Папа?
– я почувствовал, что немного успокаиваюсь.
– Что ты так на меня смотришь, будто это я в твоем столе что-то искал?

– Извини, - повторил он.
– Больше этого не будет. И я могу объяснить...

– Может быть, какие-то квитанции?
– я изо всех сил старался подсказать ему ответ, неважно какой, главное - вывести его из состояния шока.
– Квитанции все у мамы, а талоны я положил в буфет.

– Да какие квитанции!..
– он вдруг досадливо махнул рукой и сел в мое рабочее кресло.
– Зачем они мне вообще? Этим мама занимается...
– "папа" помолчал, словно собираясь с духом.
– Эрик, я хочу знать, с тобой все нормально?

– Абсолютно, - я опустился на кровать, держа руки в карманах.

– Уверен?

– Говори конкретнее.

– Я насчет Эльзы. Она не то чтобы жаловалась мне... девушки на такие вещи не жалуются... но недавно она спросила, чем именно ты болел в детстве, понимаешь?
– он отер со лба выступивший пот.
– У нее какие-то подозрения, она вообще смотрела на меня так... И еще она спрашивала, что мне известно о твоем родном отце.

Я знал, что правды ему не скажу, и знал так же, что давно готов к такому разговору. Поэтому широко улыбнулся - даже скулы заболели:

– Ну, естественно, папа, ее же интересует здоровье будущих детей.

"Папа" вдруг резко расслабился, словно в нем выключили ток:

– Ах... ну, конечно...
– по лицу было видно, что такой вариант просто не приходил ему в голову.
– Вот оно что... Это работа влияет, начинаешь искать улики там, где их нет. Ну, конечно... То есть, вы хотите пожениться?

– Не исключено. Может быть, я пока не готов. То есть, готов, но не совсем.

– Ага, ага...
– "папа" выглядел очень довольным.
– Значит, все в порядке? Ты понимаешь, о чем я. Наладилось?

– И давно, - я снова широко улыбнулся.

– А по тебе не скажешь, - он ласково покачал головой.

– Сдержанный характер - это еще не признак ненормальности, - я пожал плечами.
– Не хватало еще, чтобы это было по мне видно!

– Ты прости, - он вдруг заговорил сердечно и мягко, - я сам не знаю, что искал у тебя... может, медицинские справки, какие-нибудь книги... хоть что-то, чтобы понять... Я не ждал, что ты вот так войдешь...

– У нас в конторе обработка от крыс. Всех отпустили на час раньше, - сказал я.
– А что касается всех этих вопросов - забудь ты уже.