Белый шиповник. Сборник повестей

“Ну вот, - думает Панама, разъезжая по манежу: вольт-поворот налево, вольт-поворот направо, шагом, рысью.
– Ну вот, сегодня самое интересное начинается. Сегодня будем прыгать”.

Денис Платонович рывком поднимается в седло. Резко набирает повод. Рысью, рысью, поднял в галоп.

– Посыл!
– вскрикивает он, и конь перелетает жёрдочку.
– Ясно? Повторяю! Теперь попробуем сами. Пономарёв, пошёл! Посыл!

Лошадь вдруг проваливается вниз, и седло больно ударяет Панаму.

– Отстал! Огладить лошадь. Повторить. Пошёл… Посыл! Поторопился. Огладить коня, повторить.

Второй, третий, седьмой раз… Панама уже всё понял, а вот сделать не может.

– Пономарёв, не горячись! Спокойнее! Коня нервируешь. Повтори.

– Денис Платоныч, - говорит Панама, - помогите шамбарьером, Я никак момент поймать не могу.

Что-то дрогнуло в лице старика.

– Хорошо, - говорит он, - только не горячись.

Длинный бич змеится по песку.

– Вперёд! Посыл!
– Короткий удар по голенищу Панаминого сапога.

– Есть! радостно вскрикивает мальчишка.
– Есть! Поймал!

– Конечно, есть!
– весело отвечает тренер.
– Раз сам бич попросил, не может не быть. Мне кажется, Пономарёв, вы становитесь всадником.

У Панамы от этих слов делается горячо в груди.

– Можно ещё?

Ну, разве что разок, а то ты совсем коня замотал. Повод не натягивай. Руки мягче в кистях. Пошёл!

А в дальнем углу манежа тренируются мастера. Манеж заключил контракт с киностудией, и вот теперь конники учатся падать. Панама вышагивает усталого коня и следит, как падает Борис Степанович. Вот он поднял коня в галоп. У того на передних ногах, чуть выше копыта, привязаны ремни-штрабаты, концы их у всадника в руках. В короткое мгновение, когда передние копыта отрываются от земли, нужно дёрнуть за ремни: конь и всадник летят через голову.

Каждый раз, когда всадник делает подсечку, у Панамы обрывается сердце, и в то же время ему хочется попробовать самому.

– Что, Игорь, - кричит Борис Степанович, - похоже?

– Здорово! Очень здорово!
– откликается Панама.
– А вы не устали?

– Нельзя уставать! Во вторник съёмка. А конь ещё надает плохо, если упадёт на жёсткий грунт, может пораниться. Нужно научить его на бок падать. Я ещё плохо ему голову поводом направляю… Так что никак нельзя уставать.

Глава шестнадцатая

ОПЕРАЦИЯ “ПОДКОВА”

И название придумал и сам себя руководителем назначил Столбов. Он раздобыл тёмные очки, которые закрывали пол-лица, берет, а подбородок прятал в поднятый воротник пальто. И вообще напустил на себя такой таинственный вид, что прохожие останавливались и ошарашенно смотрели ему вслед.

– Так!
– сказал он через два дня на совете звена.
– Всё узнал. Объект расположен во дворе дома в двух автобусных остановках отсюда. Охрана: две собаки-дворняги на цепи и старуха. Старуха иногда уходит пить чай, тогда её сменяет старик. Вот план местности.

Четыре головы склонились над листом кальки.

– Ясно?
– шёпотом спросил Столбов.

– Не-а!
– так же шёпотом ответили заговорщики.

– Забор. Две доски. Я их уже выломал - висят на одном гвозде. Проходим во двор. Я нейтрализую собак. Девочки: одна следит за проходной, вторая у забора. Ты, Панама, и Бычун, твой партнёр, проходите на объект. По окончании работ операция свёртывается в обратном порядке. Время операции: двадцать ноль ноль - сейчас уже рано темнеет. Сбор в сквере у автобусной остановки завтра. Пароль: “Панама”, отзыв: “Подкова”!

Вечер следующего дня был на редкость гадким. Мелкий дождь вперемешку с какой-то мглой висел в воздухе. Тускло светили фонари. Панама и Бычун спрыгнули с автобуса и, озираясь, вошли в сквер.

– Пароль!
– Из темноты выступил Столбов.

– “Подкова”!
– сказал Панама.

– Сам ты подкова! То есть ты Панама, а это пароль. Тьфу, напутал… Специалист - он?

– Да. Знакомьтесь.

– Не нужно, - остановил Столбов.
– Лучший способ не проболтаться - ничего не знать. Ну что ж, пошли. Наши люди уже на местах.

Прижимаясь к стенам домов, они дошли до ворот.

У проходной стояла Юля.

– Бабка ушла. Дед сидит, - сказала она.

– Тихо, - зашипел Столбов, - ты что, всю операцию провалить хочешь?

Маша заботливо придерживала доски, когда во двор.

– Так! Где же тут собаки?

– А их дед в проходную забрал.

– Тем лучше. Путь свободен. Вперёд!

– Слушай, спросил Панама Бычуна, - а ты ковал когда-нибудь?

– Вообще-то нет, - ответил Бычун.
– Но ты не волнуйся, всё будет нормально. Я вчера специально главу в учебнике коневодства чуть не наизусть выучил. Подкуём!

В бараке было темно, маленькая лампочка, желтевшая в коридоре, казалось, только подчёркивала эту темноту.

– Ну, давай с крайнего и начнём. Сначала снимем старые подковы. Ну-ко, дай ногу! Кому говорю, дай! Ах ты, чтоб тебе!.. Игорь, давай вместе ногу подымем!

Они отодрали одну подкову, вторую… Лошади хрупали сено и грустно, по-стариковски, вздыхали время от времени.

– Эх! Вот незадача!
– сказал Бычун.
– Наши подковы не подходят - малы.

– Что же делать?
– спросил Столбов.

– Ничего. Мы старые поставим. Только копыта расчистим и поплотнее поставим.

– Подождите, - сказал Столбов.
– Давайте посмотрим, может, у какой-нибудь лошади копыта подходящие… Дай подкову. Сейчас примерю.
– И он пошел и соседнее стойло.

– Стоп!
– выпрямился Бычун.
– Здесь кто-то есть.

Они замерли. Осторожно скрипнула дверь.

– Мальчики!
– раздался шёпот.
– Вы где?
– Это была Юля.

– Ты почему покинула пост?
– взвился Столбов.

– Да, - капризно сказала она, - я тоже хочу посмотреть, как лошадок подковывают! И ещё мне нужна старая подкова на счастье, я вообще уже вся промокла. Давайте работайте, я буду нам помогать… Ты ноги у лошадки смотрел, ну и смотри себе на здоровье, а я ей сена дам.
– И она стала шарить в кормушке.

– Ну знаешь… - начал возмущённо Столбов и вдруг, как-то странно рявкнув-икнув, отлетел к стене.
– Ой!
– завопил он, схватившись за живот.
– Ой, лягнула! Ой, лягнула!

– Тише ты! Тише!
– шептал Панама.