Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

Двойник разглядывал картинку с изображенными кувшином и яблоками.

Козлов прожевал яйцо и пошел на контакт:

– Здесь вино?

Волосатый тощий художник испуганно посмотрел но капитана. Двойник тоже взглянул, но без страха, скорей с изумлением.

– Что вы говорите?

– Здесь вино, - уже утвердительно повторил капитан и, поколебавшись, добавил:

– Вы что же, только съестное рисуете? А можете, к примеру, изобразить портрет? Например, я и он?
– Козлов указал на двойника.

– Я не портретист, - художник перестал пугаться.

– А почему вы решили, что я хочу быть нарисованным, да еще рядом с вами?

– оскорбился двойник.
– Да и художнику не подойдет.

– Что, дорого запросит?
– посочувствовал Козлов.
– Но на расстраивайтесь, все они здесь спекулянты. И не картины это вовсе - мазня. Вот я был на Ленинских горах, - там картины: сюжет, композиция... Вы были на Ленинских горах?

– Был, - двойник развернулся и пошел прочь.

Раздосадованный Козлов хлопнул кулакм по ладони, выждал несколько секунд и взял двойника "на крючок", выбрав дистанцию 17-20 метров.

"Вполне понятно: замкнут, к беседе не расположен", - капитан через "Сапожника" передал приметы. Через полчаса он будет знать, чья это "копия". Потянулась ниточка, машина набирала обороты. Уверенность с каждой минутой росла и крепла. Знаменитое пролетарское чутье пело сейчас "Марсельезу" под приятный низковатый аккомпанемент всех фибров души Козлова. Руководимый этой уверенностью, копитан резко сделал поворот вправо и, спустившись на три ступенки вниз, оказался в пивном зале "Октябрь". Сквозь сизый дым он разглядел двойника за четвертым столом в первом ряду слева. Козлов зажег "Стрелу" и сел за этот стол. Он достал второе яйцо и, постучав и подоконник, стал медленно чистить:

– Скучно, товарищ?

– Составьте компанию, - двойник поднял голову.
– А я вас раньше не встречал? У вас лицо знакомое.

– У вас тоже знакомое, - чуть намекнул Козлов.
– Вас как по батюшке?

– Амбросиевич, - двойник чуть заметно улыбнулся.
– Икар Амбросиевич Кади, к вашим услугам.

"Ишь ты, загнул", - почесал голову Козлов.
– "Кади, говоришь? Икар, гворишь? Сейчас я тебе крылышки-то пообрежу".

– А я - капитан Козлов, - произнес он и запихал яйцо в рот.

Двойник не побелел, не покраснел, руки его не выдали волнения. Он хлебнул пива и сказал:

– Нет, тогда не встречались. Капитанов знавать не приходилось. Пейте, - он подвинул Козлову полную кружку.

– Я не пью, - жуя, ответил Козлов.

– Понимаю - на работе, - двойник шевельнул углами рта.

"Однако, до тебя еще не дошло", - разозлился Козлов.
– "Думаешь, улик нет? А ну-ка, покрутись у меня!"

Он прожевал яйца и спросил:

– Извиняюсь, вы кто по профессии? Вот я - капитан, а вы?

– Да, капитаны, океаны...
– двойник допил кружку и принялся за другую.
– Я ведь тоже пацаном хотел в мореходку, а стал вот академиком...

– Чем?
– не понял Козлов.

– Не совсем академиком, - член-корреспондентоом.

"Так, - обрадовался неувязке Козлов.

– Путаться начал!"

– Что-то я не пойму, академик вы или корреспондент?

– Еще не академик, член-корреспондент.
– повторил Кади.

– Какой газеты будете? "Нью-Йорк Таймс"?
– Козлов саркастически сощурился.

– Ха-ха-ха!
– засмеялся двойник.
– У вас своеобразное чувство юмора.

Перед их столиком вырос официант небольшого роста, сутулый с краснйм подвижным носом, в желтовато-коричневой тужурке-униформе.

– Сколько?
– спросил он Козлова.

– Кружку воды.
– ответил тот.

– Не понял?
– официант дернул носом.

– Воды со льдом!

– Ты че, парень, бум-бум?
– официант дотронулся до лба.
– Перебрал с утра? Давай-ка, чеши на улицу - проветрись.

– Приведите ко мне администрацию, - Козлов встал.
– Вас уволят!

– Извиняюсь!
– официант исчез.

– Послушайте, - капитан вплотную приблизился к двойнику.
– А вам не кажется странным, что такой академик, как вы, проводит время в пивбаре?

– Нет, -двойник разделался со второй кружкой.
– Не кажется.

– Странно, - Козлов тщательно подбирал слова.
– Вам что, пойти больше некуда? Когда вы последний раз были, скажем, на балете?

Двойник удивленно вскинул жидкие брови:

– Что это вы вдруг занялись моим воспитанием? В конце концов, какое ваше дело, был я на балете или нет? Я могу проводить время так, как сочту нужным. Я свободный человек.

"Пока свободный, - усмехнулся про себя Козлов.
– Пока!"

Тем временем официант беседовал в кабинете с директором "Октября", толстым плюшевым армянином в черном костюма и "бабочке".

– Пецик Саручанович, - вполголоса рассказывал официант, - Похож, рожей похож на спеца, - вылитый мент! Воды хочет со льдом, что-то замышляет, вид хитрющий.

– На раздаче предупредил?
– спросил директор. Он был абсолютно спокоен, разве что только слегка подрагивала "бабочка".- Значит так: если что - веди сюда и погляди, где другие могут быть. Пошел!

Официант скрылся за дверью. Через пятнадцать секунд он уже приплясывал перед козловским столиком.

– Льда нет, виноват, вот вода, - официант успел положить перед капитаном салфетку, перечницу, солонку. Вижу яички у вас?
– совсем шепнул он Козлову на ухо.

Тот испуганно потрогал гульфик.

– Ах да, яички... Я могу позвонить?

– Отчего же не позвонить? Пройдемте.

– Сидеть здесь!
– бросил Козлов двойнику и пошел вслед за официантом.

Пецик Саручанович покуда совершал четвертый звонок:

– Алло, бабушка? Слушай сюда: под матрасом пакет лижит, положи его в карзинку и дуй за грибами на дачу. Там засунь его в погребок в бочку с огурцами. И не поминай лихом. Если что, передай родственникам в Кишинев...

Вошел капитан Козлов. Директор кинул трубку на рычаг.