Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

Все это время Стадлер ни ел, ни пил, и дверь никому не открывал. В шесть вечера следующего дня ему позвонил Стерлингов и сообщил, что нашел Фрайера на городской свалке в Медведково. Стадлер поймал такси и помчался в Переделкино.

Свинья, подстриженный под Ленина, в накладных усах и бородке, сидел на тахте и, раскчиваясь, как маятник, повторял без конца одну и ту же фразу на русском языке: "Ну что , батеньки, доигрались, что доигрались, батеньки, ну, батеньки, что?.."

– Что с ним?
– спросил Стадлер.

– Доигрался, - ответил Стерлингов, - от укуса бешеной собаки у него развился "синдром Шарикова".

– Как это?

– Слюна собаки через рану попала в кровь, оттуда - в мозг. Поражен гипофиз левого полушария, отвечающий за работу правого...

– Ничего не понимаю!
– затряс головой советолог.
– Он что, теперь не сможет выполнить задание?

– Наоборот, - Стерлингов опустился на стул рядом с Фрайером.
– Более идеального исполнителя и пожелать нельзя. Типичный зомби! С радостью выполнит любой приказ. Предложите ему, к примеру, съесть вон тот окурок.

Стадлер предложил. Фрайер с готовностью сунул бычок в рот и, тщательно разжевав, проглотил. Советологу даже показалось, что окурок попал в рот Свиньи еще раньше, чем он его об этом попросил.

"Реагирует на мысль", - решил Стадлер. Он еще раз придирчиво оглядел Фрайера и спросил:

– Что-то он толстоват, вчера, вроде бы, не был таким?

– Это его с пеницилина разнесло, - пояснил Стерлингов.
– Я прививки ему делал, чтоб не взбесился раньше времени.

Фрайер, будто в знак согласия, кивнул.

Когда стало смеркаться, Свинью завернули в плащ, нацепили на глаза шляпу и, погрузив в "мерседес", отвезли на Красную площадь. Там с последней экскурсионной группой через Троицкие ворота проникли на территорию Кремля. Лупиньша с собой брать не стали - больно заметный. Его оставили в машине, которую спрятали за собором Василия Блаженного. Остальные рассредоточились и залегли под голубые ели в ожидании ночи. Ждать пришлось недолго...

– Осторожно, ступенька!
– Стерлингов поддержал Фрайера за локоть. Шедший последним Стадлер упал.

– Черт, - пробормотал он, потирая ушибленное колено.
– Тут и шею свернуть недолго. О Боже!
– он отпрянул. Прямо на него из-под свода глядело мохнатое чудочище из хитро сплетенных им же сетей.

– Ну и паук!
– ужаснулся Стадлер.

– Ну и муха!
– ужаснулся паук.

– Эй, здесь тупик!
– раздался откуда-то спереди голос Стерлингова.

Советолог посветил фонариком, но увидел лишь бритый затылок Свиньи. Он отодвинул Фрайера к стене и прошел вперед. Стерлингов ковыряя ногтем монолит из красного гранита, перегородивший дорогу.

– Все, - проговорил он.
– Обвел нас Скойбеда вокруг пальца. Это западня.

Фонарик задрожал в руке Стадлера и, выскользнув на пол, погас. Стало совсем темно. Советолог протяжно завыл.

– Тихо!
– зашипел на него Стерлингов.
– Посмотрите вверх.

Стадлер посмотрел. Прямо над головой со свода пробивалась едва заметная полоска света.

– Что это?

– Как любит говорить наш друг Валерий Михалыч - хрен в пальто! Ну-ка подсобите, - Стерлингов надавил двумя руками на потолочнцю плиту. Та нехотя поддалась. Полоска света стала шире. Стадлер пришел в себя и бросился на помощь. Вдвоем им удалось повернуть плиту, освободив проем, в который мог пролезть человек. Советолог подпрыгнул, подтянувшись на руках, заглянул в проем. В том, что за плитой был Мавзолей, сомневаться не приходилось. Помогая друг другу, они залезли внутрь, втянув за руки Свинью, огляделись: ни видеокамер, ни намека на сигнализацию, одни голые гранитные стены... Несколько кварцевых ламп под потолком.

– Как в солярии, - пробормотал Стадлер.

Посредине, на возвышении под стекляным колпаком, заботливо укрытый сукном, лежал Ленин, голубоватый в свете кварцевых ламп. Советолог со Стерлинговым подошли вплотную и несколько минут молча смотрели на него. Затем аккуратно с двух сторон сняли стекляный колпак. От поднявшегося вверх пыльного облака Стадлер чихнул.

– Цыц!
– Стерлингов сунул ему под нос кулак.

Стадлер чихнул громче.

– Ой!
– вздрогнул один из солдат в почетном карауле у дверей Мавзолея.

– Товарищ ефрейтор, там кто-то есть, - он скосил круглый от стаха глаз себе за спину.

Ефрейтор, гладкий белобрысый парень с ямочкой посередине подбородка, мрачно сплюнул сквозь выбитый год назад зуб и, втянув ноздрями морозный воздух, прошипел:

– Ты что, сынок, припух? Или службу понял? Устав караульной службы для кого написан? Ну-ка, бегом, выкладывай, чего на посту не положено!

– Пить, курить, прислоняться, спать, сидеть, есть, надобности справлять, - выпалил молодой.

– А еще что?
– не унимался ефрейтор.

– Оружие передавать.

– Дура! Разговаривать нельзя, - подобрел ефрейтор.

– Но ведь там кто-то есть, - лязгнул зубами молодой.

– Блин!
– ругнулся ефрейтор.
– Ты, я вижу, всасываешь хреново! Бурый нынче салобон пошел. Ну-ка скажи, сколько мне до приказа тянуть?

– 142 дня!

– Да ты че?
– расстроился ефрейтор.
– Сгноить меня здесь захотел? Ты масло сегодня перед постом схавал?

– Схавал.

– А раз масло схавал, значит что?

– 141.

– То-то же, - ефрейтор обиженно скривился.
– Но я тебя, сука, научу считать. Я тебе утром в казарме "танкодром" устрою, Ты у меня вместо сна с лезвием толчек штурмовать пойдешь!

Молодой прикусил губу.

ГЛАВА 20

Москва. "Матросская тишина". КПЗ 15. 7 ноября. 5-30 утра.

Тусклое ночное освещение. В камере один заключенный, это капитан КГБ Козлов. Козлову не спиться. Он ворочается на своих нарах, что неподалеку от параши. Мысль о побеге пришлось оставить на время из-за отсутствия соответствующих инструментов.

Козлов сочиняет стихи.

Вообще-то он стихов никогда не писал. Все недосуг. Сперва школа, потом армия, училище, семья, работа. На работе, ясное дело , не до стихов. А домой придешь усталый, только-только газетку почитать, уроки у Митьки проверить, программу "Время" поглядеть и спать. В выходные тоже дела находились: рыбалка, ремонт, культпоход в театр, а про отпуск и вовсе говорить нечего, сами знаете , как время пролетает. Вот поэтому-то и не писал никогда капитан стихов. Но возможности в себе чувствовал, даже иногда в рифму разговаривал. Вот, например: "Митька русский не учил, снова двойку получил". А то и лучше: "Товарищ Семинард6 вас зовут на семинар". Так что способности у Козлова были.