Бернард Шоу. Парадоксальная личность

Из книги Хескета Пирсона можно узнать о том, что когда Шоу появился для бракосочетания в мэрии на костылях и в старом костюме, его приняли за нищего и отказались впускать. После устранения досадного недоразумения и окончания свадебной церемонии Шоу отказался идти рядом с невестой, хромая в конце веселой и нарядной процессии. Бернард Шоу прожил с женой 45 лет. Вместе с ней в его жизнь вошел порядок, уют, вегетарианская пища. Жена следила за его здоровьем. Однако Пирсон пишет и о следующем: "Их прочная семейная идиллия была нарушена лишь однажды, когда Шоу увлекся красавицей актрисой Патриция Кэмпбелл. В разгар этого романа ему уже было 57 лет. Заинтересованность драматурга Патрицией имела не только романтический характер. Специально для нее он выбрал роль Элизы в своей самой-более известной пьесе "Пигмалион".

***

Вполне возможно, что после прочтения данной подборки материалов, у читателей с ироническим складом ума возникнет недоумение в адрес Бернарда Шоу: "Затем так много откровенного текста в письмах к Эленн Терри?.. Неужели Шоу - не ирландец, а 100-процентный англичанин?". Что сказать по этому поводу? Пожалуй, следующее:

– во-первых, на Первом российском канале существуют немало телепередач, в которых с удовольствием "копаются" в собственном и чужом семейном и "постельном белье" даже личности, относящиеся к творческой элите;

– во вторых, если Шекспир в своё время утверждал, что "Весь мир - театр, а люди в нём актёры, и каждый не одну играет роль...", то не только политики, но и мировая творческая элита относится (в немалом своём количестве) к тем, кто не только творит, но и "вытворяет" в своём "двойном" театральном измерении - отсюда ещё большее "расслоение" личности.

Впрочем, ответ на "Женский вопрос" Бернарда Шоу можно найти и в умозаключении Эллен Терри: "Я женщина простая. Умом никогда не отличалась, а как посмотрю на вас всех - и умнеть-то не особенно хочется...".

12. ЖЕНСКИЙ ВОПРОС БЕРНАРДА ШОУ, ч. 2

По утверждению Дэна Х. Лоренса, - американского профессора, занимавшегося подготовкой эпистолярного наследия Бернарда Шоу к печати после смерти их автора, - последним написано не менее 250 тысяч писем различным адресатам. Написано от руки и на печатной машинке, лично или надиктовано жене и секретарю. Многие из этих писем так и не станут доступны читателями из-за их безвозвратной утраты по различным причинам. К примеру, ещё в декабре 1897-го года Шоу, по взаимной договорённости, сжёг письма, возвращённые ему Анни Безант - одного из лучших митинговых ораторов Фабианского общества.

Анни Безант была очень неординарной личностью и почти полной противоположностью Шоу. Лишённая чувства юмора, она, вместе с тем, обладала большой общественной активностью и умением произносить вдохновлённые речи в защиту атеизма, идей эволюции, а также социализма и его духовных ценностей. Со временем сам Шоу скажет о ней следующее: "Она в такой степени владела публикой, что если бы она выдвинула положение "лиловое не есть обязательно розовое" и взволнованным контральто призвала мир что-нибудь возразить на эту глубокую мысль, - все ее слушатели благодарно решили бы, что им наконец открыли истину". И хотя при первой встречи Шоу ей не понравился своим легкомыслием, но уже весной 1885 года Анни была очарована его разнообразными талантами. Весной 1885 года она не только изменила своё мнение о нём на противоположное, но и стала испытывать к Шоу не только симпатию, а нечто гораздо большее. И когда в Диалектическом обществе Шоу должен был прочитать лекцию о социализме в присутствии Анни Безант, то знающие люди предупредили его о том, что она может не оставить от его выступления даже "мокрого места". Однако произошло невероятное - Анни Безант, действительно, не оставила "мокрого места", но не от его лекции, а от критического выступления оппонента Шоу. Присутствующие были потрясены, в том числе и сам Шоу. Более того, он был окончательно шокирован, когда в конце собрания Анни попросила его рекомендации в Фабианское общество.

Несмотря на то, что на трибуне Анни Безант могла творить чудеса, в своей частной жизни она совершенно терялась. И самым главным препятствием для Анни было её замужество и супружеский договор, составленный таким образом, что Шоу, прочитав его, искренне удивился: "Великий боже! Да никакая церковь не требует стольких обязательств... ". После того, как Шоу высмеял её брачный договор, Анни, едва сдерживая слезы, вручила ему шкатулку, где хранила все его письма. "Что это?!
– воскликнул Шоу.
– Вы даже не хотите оставить мои письма! Мне они ни к чему". И переписка отправилась в огонь. Анни тяжело переживала разрыв отношений с Шоу и даже задумывалась о самоубийстве. Однако недаром говорят, что "клин выбивается клином". Ухудшение материального положения, заставили Анни мобилизовать свою волю, и она нашла проявления своих способностей в ином направлении. Причём сделала это, не без невольного участия Шоу. Ему дали для рецензии книгу Елены Блаватской "Тайная доктрина", а он передал книгу Анни: мол напиши отзыв, а уж он с газетой договорится об оплате её труда. И свершилось чудо: прочитав "Тайную доктрину", Анни поняла, что именно учение Блавадской может стать главным делом её жизни.

Из книги "Бернард Шоу " Хескета Пирсона можно узнать о следующем: " Однажды в кабинете редактора газеты "Стар" Шоу наткнулся на гранки статьи, озаглавленной "Почему я стала исповедовать теософию?" Взглянул на подпись: Анни Безант. Вихрем примчался он в ее контору на Флит-стрит: да знает ли она, что на заседании Физического общества в его (Шоу) присутствии Блаватскую разоблачили, что чудо, которое она сотворила с гробницей в Аджаре, было просто мистификацией?! Анни на пылкую речь Шоу ответила спосокойно: мол, слышала об этом, но считает, что теософия ничуть не пострадает, даже если разоблачение и верно, хотя этого она не думает. Тогда Шоу испытал последнее средство: "Зачем вам тащиться на Тибет, какой еще вам нужен Махатма? Вот ваш Махатма. Я ваш Махатма". Однако чары уже не действовали. Они оставались добрыми друзьями, но в дальнейшей жизни Шоу был ей уже не товарищ".

Жертвой "магии слов" Бернарда Шоу стала и поэтесса Эдит Несбит - жена известного фабианца Губерта Блэнда. По утверждение Х. Пирсона: " Бывали минуты, когда миссис Блэнд охотно променяла бы своего самостоятельного мужа на "виллу, экипаж и несколько тысяч фунтов годового дохода", ибо незаурядная мужская сила супруга не только измучила ее вконец, но и потребовала услуг двух спомогательных жен, с которыми миссис Блэнд приходилось расхлебывать всякие материнские незадачи. Едва ли он был вправе ожидать от нее супружеской верности, и она не испытала никаких угрызений совести, влюбившись в Шоу - простого, по ее словам, но и "самого обворожительного мужчину". Какая у него красивая фигура, какой густой голос! И этот ирландский акцент!..".

Впрочем, благодаря усилиям Шоу, его отношения с миссис Блэнд окончательно оформились в долгую дружбу, и поэтесса неоднократно подмечала у своих приятельниц столь знакомые ей симптомы. "Мисс X. якобы терпеть его не может, - писала она.
– Только я сама обожглась и вижу: она в него по уши влюблена". Такое мнение о представительницах родственного пола было не у одной миссис Блэнд. Наиболее здравомыслящие, не без основания, полагали, что Шоу флиртует единственно в интересах дела - нужен материал для его последующих пьес, в которых будет затрагиваться и "женский вопрос".

Из множества женщин, писавших Бернарду Шоу любовные письма, были и такие, кто готов был на многое, лишь бы удостоится внимания знаменитого драматурга. Одной из таких его поклонниц была некая Эрика Коттерилл, которая стала "осаждать" Шоу со времен шовианских сезонов в Придворном театре. Через годы Бернард Шоу поведает следующее своему биографу:

"Эрика начала атаку страстной мольбой о встрече. Я предупредил, что это ей ничего не даст. Но переписка затягивалась, письма делались теплее, и тогда я взял отеческий тон. Тут бы ей и оскорбиться; она же еще усилила красноречивые призывы, и, наконец, я встретился с нею: может, удастся ее образумить. А случилось обратное. В довершение всего она поселилась в нашей деревеньке, чтобы быть рядом со мною, видеть меня. Я тотчас объяснил жене положение дел и подготовил ее к любым случайностям и вторжениям. Я строго велел Эрике не казать сюда глаз, но она имела глупость заявиться прямо в дом. Жена страшно возмутилась и всячески старалась показать, что девочка повела себя очень неприлично. Что было потом, Вы знаете: Шарлотта письмом отказала ей от дома. Но Эрику было трудно сбить. Она засыпала меня письмами. Иные из них могли бы внушить чужому человеку мысль о нашей близости. Припоминаю такую, например, фразу: "Ночью, когда ты со мной..." Звучит весьма определенно, а на деле значит лишь то, что Эрика жила в мире своих грез. Шарлотте вся эта история очень не нравилась; она упрекнула меня, что я потворствовал девочке. Так что держите язык за зубами, пока есть опасность поднять эту старую обиду".

Жена Шоу была вынуждена написать Эрике письмо, в котором были и такие строки: "Я не могу поверить, что он ( Шоу - прим.) будет выдерживать Вас на известном расстоянии. Он дружелюбен и мягок со всеми, начиная от собак и кошек и кончая герцогами и герцогинями. И все они заблуждаются, принимая его широкую отзывчивость только на свой счет. Он и так чересчур приблизил Вас. Мне было бы очень неприятно найти Вас через некоторое время в отчаянном положении". В заключение Шарлотта запрещает отвечать на ее письмо: никаких возражений, тема исчерпана, решение ее твердо и непреклонно.