(Бес) Предел

— Дверь.

— Что?

— Дверь надо бы открыть. Вы на какую-то кнопку у себя нажали, у меня не открывается.

— Да, точно. Стой.

— Что? — не скрывая улыбки, интересуется Олеся.

— А что личные тренера работают с семи утра?

— Кто-то и в пять приходит. Мой с семи.

— Ладно. Не забудь, уходишь сегодня раньше.

— Беру документацию и вечером делаю вам массаж. У меня с памятью пока нет проблем.

— Вот и отлично, что нет. Все, кыш отсюда.

— Спасибо, что подвезли.

Глава 27

Рассматривая полчаса туфли уже знакомой мне секретарши, я вдруг понял, чего не хватает Олесе-каблуков! Даже сейчас она на них не ходит. Неужели и в ресторане ходит на прямой подошве. И поет тоже в говнодавах? Нет, ну это уж совсем перебор, она же должна цеплять, а не отталкивать, в конце концов. А может и есть у нее туфли на смену, просто надо бы хоть разочек зайти в ресторан и воочию понаблюдать за всем происходящим. В том числе, хотелось бы услышать, как она поет.

— Святые небеса, кого я вижу.

— Наконец-то, — поднимаю голову на хорошо знакомый голос белобрысой. — Что у вас за проблемный клиент был?

— Хуже вас, сама удивилась. Бывает же такое.

— И не говорите.

— А я-то думаю, к чему мне сегодня снилось говно.

— Ну знаешь ли, дорогуша, ты границы-то не переходи. Я ж держусь и не говорю вслух о том, что у некоторых, несмотря на белобрысость, перебор седых волос в тридцать два, или то, что с такой бледной кожей как у тебя, такой макияж слишком вызывающий и то…

— Тихо, тихо, Игорь, — приподнимает стерва свою ладонь вверх. — Вы меня неправильно поняли, я имела в виду, что испражнения снятся к деньгам. А у меня сегодня вся кровать во сне была именно в них.

— На ходу придумала?

— Нет, конечно, погуглите на досуге. Так, возвращаемся к формату, «Вы», а то боюсь я не выдержу от вас еще большего обсуждения мой внешности.

— А что так? Видать, что-то задел?

— Да, у меня седина с пятнадцати лет, комплексую чуть-чуть из-за этого.

— Я пошутил про седину, — черт, мне что сейчас стыдно? Тьфу, блин.

— Да бросьте, я же знаю, что вы рассмотрели каждый видимый участок моего тела и знаете где и сколько у меня морщин, поди и родинки пересчитали.

— Родинки нет.

— Странно, ладно, пойдемте в кабинет. Там нам будет гораздо удобнее, — беру пакет с пола и иду вслед за белобрысой.

— Что привело вас ко мне после почти полугодового затишья?

— У вас херово с математикой, меня не было меньше времени. А вообще поводов нет, просто я решил вас поздравить с прошедшим восьмым марта, — сажусь в кресло и напротив меня присаживается Елена.

— Игорь, боюсь вас огорчить, но сегодня восьмое апреля.

— Я и сказал с прошедшим.

— Ну ладно, будем считать засчитано. Где подарок?

— Я сказал поздравить, а не подарить подарок. А вообще, ваш подарок-это я.

— Ну да, как же я сразу не догадалась. Ну раз пошла такая пьянка, я вас честно говоря ждала значительно раньше и в отличие от вас приготовила вам подарок.

Елена встает с кресла, подходит к шкафу и через считанные мгновения ставит передо мной подарочную корзину, упакованную в прозрачную хрень и перевязанную красным бантом. Содержимое корзины впечатляет-она доверху заполнена глицином. И красочная открытка с надписью: «Игорю», подтверждает, что эта стерва и вправду готовилась заранее.

— Я считаю, что подарки должны быть с пользой.

— Мне очень нравится. Спасибо, Елена.

— Ну слава Богу, рада, что с подарком я не облажалась. Ладно, теперь забываем про наши дружеские отношения и переходим на модель психолог-пациент. Жгите, Игорь. В смысле начинайте рассказ.

Начал… продолжил и снова продолжил. Язык уже устал двигаться, но меня как будто прорвало.

— И что самое идиотское, когда я приехал сегодня к Марине, я шел к ней через силу. Как тогда, когда познакомился с Олесей. Все это время я почти не обращал внимания на малую, живет себе и живет. А вчера жутко захотелось с ней поговорить, потроллить, ну в общем, это сложно объяснить. А сегодня я пришел к неутешительному выводу, что именно после любого общения с Олесей меня тяготит поход к жене. Это ужасно. Но тем не менее, готов признать, что мне нравится говорить с Олесей. Какой-то замкнутый круг.

— Это очень хорошо, что вы признались хотя бы в том, что вам нравится говорить с этой девочкой. Только теперь вернемся чуть назад, это очень важно. Вам делали массаж. Причем девушка, не мужик, не тучная женщина, не профессионал, но вам это понравилось, о чем сами упомянули вскользь.

— И? — непонимающе уставился на нее.

— Вас ничего не смущает?

— Нет. А что меня должно смущать, это же просто массаж, от которого я…

— Чуть не кончили. Ну да ладно, зайдем с другой стороны. Что вы делали после массажа? — ну наконец-то, подсознательно я ждал этого вопроса. Причем очень сильно.

— Я ожидал этого вопроса. Работал правой рукой. Потом правда перешел на левую, когда правую стер в кровь, и пусть она у меня хуже работает, но по-другому бы не закончил.

— Игорь, понимаю, что это слишком интимное дело, но если вы руку стерли в кровь, то что с вашим членом? Орган все-таки нежный, его надо аккуратнее теребить.

— Вы все о своем, Елена. Не пойму, у кого из нас недотрах и кто, что и когда теребит. Я капусту шинковал, дорогая Елена Михайловна.

— Да что вы говорите? — не скрывая улыбки выдает Елена. — Капусту?

— Да. Моя мать всегда такую делала-слабосоленую. Сначала мой водитель отвез меня в гипермаркет, я выбрал лучшую капусту и морковь. Ну а потом дома занялся ее шинкованием. После капусты перешел к моркови, херачил ее, что есть сил на терке. Вот там и стер пальцы до крови, но так даже лучше, хоть проснулся немного, а то спать захотелось. Правда, сделав капусту, я осознал, что все-таки зря.

— Да неужели. А что так?

— Да вонять же скоро будет. А там такой душок, что сдохнуть можно. А у меня чертов нос слишком чувствительный. Хотите вам принесу на пробу?

— Спасибо, не стоит. Меня от нее пучит.

— Да не только вас, Елена. Говорят, что в этом нет ничего страшного, сдерживаться нельзя. Только при мне лучше сдержитесь. Но хотите или нет, а я вам все равно ее привез. Она, конечно, не готова, но погрызете вместо чипсов, упаковка от которых валяется в вашем мусорном ведре. Всяко полезнее.

Достаю из пакета банку с капустой, на что Елена кривит свой нос, одновременно не сдерживая улыбки.

— Ваш подарок оказался круче моего глицина.