Бесконечная суббота

– Мы вас ждём, Егор Георгиевич, - сказала девочка, уставившись почему-то на Зайку.
– Уже скоро полдень.

– Собственно, ещё только полдень, - поправил её мальчик.

– А ты...

Но мальчик отмахнулся, встал со ступеньки и посмотрел на Еремеева если и не сверху вниз, то как-то близко к этому.

– Долго спите, Егор Георгиевич.

– Вот видишь, - громко прошептала Еремееву Зайка прямо у мальчика над головой.
– Никто их не крал.

– Поговорим по дороге?
– предложил мальчик.
– Рубеж не так далеко отсюда.

Он спустился с крыльца и пошёл, не оглядываясь, прочь по тропинке.

– Поговорим, - со вздохом согласился Еремеев.

***

Тропинка показалась ему бесконечной, хотя шли они, наверное, всего с полчаса. Небо выплывало из-за леса белыми мохнатыми облаками, и Еремеев, не бывавший в деревне со времён далёкого чудесного детства, всё глазел восхищённо по сторонам, почти ничего не слышал и очнулся только тогда, когда тонкий детский голосок произнёс "собаки", а прямо посреди дороги нарисовались три серых угрюмых пса. Собаки были большие, размером с хорошую кавказскую овчарку.

Сразу за спинами собак и роща, и тропа заканчивались, и начиналось синее васильковое поле, на самом краю которого - между синими васильками и точно таким же синим небом - клочьями висел густой синий туман. Все, не сговариваясь, остановились.

– Просто фарс какой-то, - тихо, почти шёпотом возмутился Еремеев.

– Фарс, - так же, шёпотом, согласилась Зайка.

– Ромка, ты же умеешь с ними, - набок, почти не открывая рта, сказала девочка.

И мальчик пошёл. Когда он поравнялся с собаками, макушка его оказалась чуть ниже нахмуренных собачьих лбов.

– Ну, и чего уставились?
– заявил он самому крупному.
– Асессоров не видали?

– А ты не хами, малой, - криво усмехнулся большой серый пёс.
– Тоже мне асессор. Давай, двигай обратно и асессируй себе где-нибудь с той стороны. Закрыто. Не видишь, что ли?

– Не вижу.

– Так!
– не выдержал Еремеев, выступая вперёд и закрывая собой мальчика.
– Пацан вообще-то не один! Это что ещё за произвол?

– А ты вообще кто? Турист?

– Панда, - обиделся Еремеев.
– Заблудилась тут просто в ваших краях.

Псы переглянулись, оскалили острые жёлтые зубы и засмеялись. Самый крупный встал, словно нехотя отошёл в сторону, и за ним потянулись остальные.

– Ну, иди. Панда. Только одна. Вернёшься - расскажешь, понравилось или нет.

Еремеев растеряно глянул на мальчика.

– Я с вами, Егор Георгиевич!
– встрепенулся тот и первый нырнул в васильки. Еремеев крякнул, наспех успел виновато развести руками в сторону Зайки и побежал догонять мальчишку.

***

Васильки легко расходились по сторонам. Такие высокие и синие, что даже казались ненастоящими.

– О каком это там постижении шла речь, когда вы завалились ко мне накануне?

– Хороший вопрос, Егор Георгиевич, - где-то впереди в густых васильках сразу же откликнулся мальчик.
– Жаль только, что целые сутки потеряны. Я думаю, вообще постигать можно всё. Ну, из того, что в принципе постижимо. Например, местный Рубеж... А что вы думаете про местный Рубеж?

Еремеев поднял голову, чтобы увидеть, далеко ли ещё до туманной завесы, и увидел, как ветер несёт в её сторону небольшую птичью стайку. Стайка была достаточно далеко, но птичек ещё можно было разглядеть, и сердце его сперва замерло, а потом запрыгало так, словно в груди у него оказалась одна из этих птичек. Птички долетели до самого тумана, туман ожил, протянул к ним сотканные из дымки полупрозрачные тонкие нити и птички исчезли. До самого тумана оставалось ещё метров пятьдесят.

– Что это за... херовина?..
– брезгливо передёрнулся Еремеев.

– Что?
– не понял мальчик. Он резко остановился, и Еремеев налетел на него со всего маху.

– Так она, эта штука, живая?

– Скажем так, она думает.

– Погоди, погоди, погоди!
– выставив руки, замотал головой Еремеев.
– И что от меня требуется? Понять, как эта штука думает?! Или понять, о чём?!

– Было бы неплохо и то, и другое, - без особой надежды в голосе согласился мальчик.

Птичка, колотившаяся в груди у Еремеева, замерла: у самых его ног из васильков выглянул пёсик - какая-то мелкая беспородная смесь.

– Ав-ав! Ав!
– детским голосом сказал пёс. Точь-в-точь так же мог бы сказать ребёнок, реши он пролаять по-собачьи.

– Странная какая-то игра, - глядя на него, сказал Еремеев. Боюсь, я в такие не очень играю. Самое крутое, на что я способен, это покер.

– Смотрите.

Мальчик наклонился, схватил пёсика за загривок и что-то шепнул ему в ухо. Пёсик пискнул, обмяк, а потом изловчился, выскользнул из рук и нырнул обратно в траву. Он бежал в сторону туманной завесы низом, в траве, и трава колыхалась над этим маленьким бегуном, и туман, как живой, застыл на мгновение, а потом быстро поплыл ему навстречу.

– Не надо ходить туда, куда не надо!
– донеслось уже откуда-то издалека.
– Не лезь! Не лезь! Не лезь!

Наверное, Еремеев всё-таки не шагнул бы в этот шепчущий морок, развернулся и побежал бы назад. Но он был не один, а пацан, казалось, вообще не ведал, что такое страх. Он спокойно стоял, пока туман не накрыл его, а потом бежать было уже поздно.

***

Картинка мигнула - пропала и появилась снова, и в этой новой картинке не было ни поля, ни тумана, ни васильков, а был город - то ли старый Вильнюс, то ли старый Таллинн - с узкими каменными улочками и тонким шпилем ратуши, венчающим большую пустынную площадь. Пустой город и ни души. Кроме того самого маленького мальчика Ромки, сидящего на радиальном парапете пустого сухого фонтана.

– Ну, что, Егор Георгиевич?
– кивнул он.
– С переходом нас.

– У меня такое ощущение, что вместо постижения мне всё явственнее светит...
– Еремеев потянулся указательным пальцем к виску, - помощь специалиста. Вот скажи мне, мой юный друг, как специалист - какой смысл в этих переходах? Я потерялся.

Он потоптался, смахнул рукой с парапета пыль, хотел было сесть, но передумал. Вдалеке, на противоположной стороне площади сквозь каменную стену ратуши выползла и, никого не замечая, деловито посеменила по мостовой гусеница-переросток.

– Знаете, - сказал мальчик, - переходы сами по себе ничего не меняют.

У Еремеева ни с того ни с сего вдруг запершило в горле, и он закашлялся.

– Конечно, - сказал он, откашлявшись, - не несут. Пока в них не запустят какую-нибудь лабораторную крысу типа меня. Я вот чего не понимаю: я-то зачем вам? Я не хожу сквозь стены, не читаю мысли, ужасно не люблю ссориться с драконами или что там ещё полагается делать героям. Я самый обычный...

– Это не главное. Вы - лучшее, что удалось найти.