Беспечные

«Да как он может так спокойно реагировать на то, что я рассказала!!!» — мысленно возмутилась Настя, но молча развернулась и ушла переодеваться в соседнюю комнату.

Там она всё же немного успокоилась и, выйдя обратно уже в длинном сарафане, принялась готовить ужин. Чистя и нарезая овощи, она изредка поглядывала на Марка, но он так же задумчиво сидел над своим блокнотом. Правда, уже почти ничего в него не писал.

«Да что с этих мужиков возьмёшь! — горько подумала она. — Им не понять, как это… больно, отвратительно и унизительно. Да потом и не отмоешься, и никому больше не нужна… Эх, ладно… Чего уж тут… Видимо, на Левом берегу невозможно вырасти иначе… Да и может это только мы так серьёзно к этому относимся, а левобережные девушки попроще. Хотя… Нори… она как мы… Да и вообще, он же не сказал, что это нормально, а просто отмолчался. Это ещё не значит, что он к подобному нормально относится…»

Так, мысль за мыслью, Настя сама себя и успокоила, а когда овощное рагу было готово, она уже смогла снова спокойно смотреть на Марка: без упрёка и сожаления.

К рагу она нарезала буженины и хлеба, заварила чай и принесла ватрушки, что напекла днём.

— Ужин готов, — безэмоционально сказал Настя, подойдя к Марку. — Ты сейчас будешь есть или позже.

— Сейчас, — задумчиво сказал он, дописал пару слов в блокнот, захлопнул его и убрал со стола на лавку. — Готов! — весело сказал Марк, мгновенно переменившись в лице и улыбнувшись.

Настя поставила на стол две тарелки рагу и две чашки чая друг напротив друга, а между ними расставила всё остальное. Но не успела она присесть, как Марк строго спросил:

— Так, почему рагу горькое? Что опять стряслось? А ну быстро рассказывай!

— А то что? По попе надаёшь за непослушание? — съязвила Настя.

— Могу, — широко улыбнулся Марк, но тут же перестал улыбаться и добавил: — Я серьёзно. Что тебя беспокоит?

Настя посмотрела в сторону и недовольно сказала:

— Я тебе про насильников рассказала, а ты даже глазом не моргнул, будто для тебя это нормально и ты не видишь в этом ничего «такого».

— Я не считаю это нормальным. Таких надо убивать на месте. Но и причитать как это ужасно каждый раз, когда слышу подобную историю, тоже не собираюсь. Для меня очевидно, что мы оба считаем это одинаково ужасным, поэтому не вижу смысла как-то особо реагировать или спрашивать мнение другого. Но всё же, что ты хотела от меня услышать?

— Что «это ужасно», — Настя посмотрела на Марка, — или хотя бы «сочувствую», чтобы я поняла, как ты к этому относишься

— Я никому не сочувствую, уж извини. А если ты хочешь узнать, как я к чему отношусь, просто спроси напрямую: «Марк, а ты считаешь насилие над женщинами оправданным или не видишь в этом ничего зазорного?»

— И как я могу такое спросить?! — возмутилась Настя.

— Можешь в письменной форме, — улыбнулся Марк. — Давай есть уже, пока не остыло.

Настя тяжело вздохнула и всё же принялась есть.

«А мне не горько! — удивилась она. — Он явно что-то навыдумывал на этот раз!»

Дальше они ели молча. Лишь допивая чай, Настя всё же спросила:

— А это ты план тренировки писал в блокноте?

— Нет, — улыбнулся Марк и потыкал пальцем в висок. — План у меня здесь.

«А я-то думала, он готовился», — мысленно вздохнула Настя, а вслух лишь сказала:

— Ясно.

После ужина они сразу же пошли спать.

Наутро Настя, как и обещала, разбудила и накормила Марка. На ристалище они шли, держась за руки. Но как бы ни было Насте неловко, Марк держал её за руку крепко, но нежно, не давая вырваться.

А засмущаться ей было из-за чего. Мало того, что она шла на серьёзную тренировку с легкомысленным видом, как на свидание, так ещё они и довольно странно смотрелись вместе. Ладно бы как два воина, но нет: Настя была в полном кожаном коричневом доспехе с ножами в ножнах на спине, а Марк — в расстегнутой на две пуговицы серой рубашке с закатанными до локтей рукавами, в серых штанах и ботинках на высокой шнуровке. Для неё весь его вид кричал о несерьезности намерений или о заблуждении в том, на что он подписался. Она даже думала его спросить, не слишком ли он легкомысленно отнёсся к тому, что предстоит, но побоялась его обидеть.

Пройдя главные ворота ристалища, Марк всё же отпустил её руку и сразу же пошёл к Ратибору. О чём-то с ним переговорил и дождался, пока Ратибор отдаст команду о построении. Все воины выстроились друг за другом в несколько шеренг по восемь человек. Настя по праву встала первой во второй шеренге и слилась со всеми остальными воинами, одетыми в полные доспехи со шлемами и мечами на поясе.

Ратибор остался стоять у края ристалища, а вместо него перед всеми вышел Марк и засунул руки в карманы штанов. Стоял он ровно и с безразличным выражением лица, но Насте показалось, что одним своим видом он здесь проявляет неуважение ко всем.

«Хоть бы руки из карманов достал!»— мысленно возмущалась она, но Марк её мысли однозначно не слышал.

— Я — Марк О’Ний Эренский, — безэмоционально представился он. — Маг пятого уровня. Вот мой знак, — он достал руку из кармана и, подняв её вверх, продемонстрировал всем пять светящихся белых горизонтальных полос на внутренней стороне запястья. Если вы гадаете, имею ли я достаточную квалификацию, чтобы вас чему-то учить, то скажу лишь, что я прослужил год Советником по Магической Безопасности при Правителе Каанно-Таны, и в мои обязанности входило обучение его людей противодействию магам и магии…

«Ты перед правителем тоже так неуважительно и беспечно стоял?!» — всё не могла успокоиться Настя.

Марк никак не реагировал на её неодобрительный взгляд и продолжал спокойно рассказывать:

— Сегодня вы разобьётесь на команды по четыре человека и первый час будете учиться распознавать мои намерения и уворачиваться от магии, а точнее — ударов молний. Как я уже говорил, я маг пятого уровня, а значит, достаточно контролирую свою магию, чтобы не нанести вам непоправимый вред и не повредить Сосуд. Сильно бить я не буду, но расслабляться не стоит, ведь всё же вас может шарахнуть настоящей молнией. Будет неприятно и парализует. На арене одновременно может быть только две команды. Когда вы меняетесь, решаю я. Первый час нападать на меня запрещено, это мы потренируем после. Даже если только один человек нарушит это правило, то наказаны будут все. Есть вопросы?

— А свою жену ты тоже будешь бить молниями? — съехидничал кто-то из середины построения.

Настя смутилась.

— Нет, — равнодушно ответил Марк. — Она, хоть и имеет право участвовать в тренировке наравне со всеми, неприкасаемая, остальные девушки — нет.

От его ответа Настя смутилась ещё больше, и ей показалось, что Марк её ещё больше унизил.

Больше вопросов не последовало, и Марк объявил:

— Жду первых восьмерых человек посреди арены.

— Ристалища! — кто-то другой уже выкрикнул из построения.

— Ристалища так ристалища, — пожал плечами Марк и, развернувшись ко всем спиной, не спеша пошёл в центр, не вынимая рук из карманов.

«После такого унижения я точно участвовать не буду! — возмутилась Настя. — Не хочу окончательно стать посмешищем».

Она отошла на край ристалища и, скрестив руки на груди, принялась ждать первое «представление». Судя выражениям лиц и взглядам её побратимов, они с ним церемониться не собирались, и первые восемь человек окружили его довольно быстро. Марк достал руки из карманов, а когда вокруг него закружилось восемь шаровых молний размером с большую чашку, он спрятал руки обратно в карманы.