Беспощадный охотник

— Эйден Романов, — прогремел Джуд, подходя ко мне с протянутой рукой.

Я не хочу его трогать. Лучше бы я этого не делал, но я знаю, что должен играть в эту игру.

— Джуд Кузьмин, чем я обязан такому удовольствию? — говорю я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не выдавал напряжения. — Мне сказали, что вы здесь по срочному делу.

— Боюсь, что да.

— Жаль это слышать. Пожалуйста, садитесь.

Он садится, и его люди остаются у двери, охраняя ее. Мне не нравится, когда кто-то ведет себя так, будто у него есть власть надо мной в моей собственной компании.

Даже Д'Агостино или боссы в Чикаго не ведут себя так, а тут Джуд ведет себя так, будто я его собственность.

— Что случилось? — спрашиваю я, как будто не знаю.

Я могу себе представить, как бы испугалась Оливия, если бы узнала, что он здесь и разговаривает со мной. Я все время слышу, как она умоляет меня не позволять ему причинять ей боль.

Я не позволю.

— Мою невесту, или скорее будущую невесту, похитили. Ее зовут Оливия Маркова.

— Ужасно, как это случилось? — Я такой хороший актер.

— Я думаю, должно быть, кто-то следил за мной, выжидая возможности. Она приехала сюда на свадебное шоу, и я по глупости послал двух охранников. Они были двумя из моих лучших, так что я подумал, что этого достаточно. Их нашли мертвыми в их гостиничном номере. Камеры были стерты. Я думаю, тот, кто ее похитил, был сильным и опытным, — добавляет Джуд.

Это верно, и, вероятно, поэтому он здесь, потому что думает, что это я.

Он знает, что я и то, и другое. Сильный и умелый.

После того, как я отверг идею, что Джуд послал Оливию убить меня, я знал, что этот ублюдок все равно придет ко мне, так как в Лос-Анджелесе есть всего несколько мужчин с яйцами, способными похитить его невесту. Теперь его взгляд обращен на меня.

— Когда это произошло?

— На прошлой неделе. Я здесь, чтобы попросить вашей помощи, и если вы, возможно, что-то слышали, то сообщите мне. Я когда-то работал с вашим отцом много лет назад и очень долго. Хотя между нами все могло закончиться не очень хорошо, я уважаю вашу семью и ваши достижения.

Он звучит почти как порядочный человек. Но он полон дерьма, и он идиот, если думает, что я на это ведусь.

— Я ценю это. Я ничего не слышал, но, конечно, я предложу свою помощь. Как она выглядит?

Он достает из бумажника фотографию Оливии и протягивает ее мне.

Несмотря на сияние ее красоты, на этой фотографии у Оливии такой же расфокусированный взгляд, словно она не знает, что ее фотографируют. Очевидно, что это из его тайника, и я чувствую себя грязным, прикасаясь к ней. Это нечто, когда кто-то такой злой, как я, может такое сказать.

Может быть, я не так уж и плох, если хочу избегать чего-то, что кажется грязным.

— Красивая девушка, — комментирую я.

— Именно так, очевидно, я хочу ее вернуть.

Это больше похоже на предупреждение. Его тон выдает его, что он меня подозревает. Он просто не уверен.

— Очевидно.

Это навязчивая идея в его словах, и если бы я не мог читать людей так же хорошо, как сейчас, я бы не заметил проблеск ярости, который я вижу в его глазах.

Он носит маску спокойствия, но внутри него живет зверь, который хочет вырваться на свободу.

Я пытаюсь понять, что могло подсказать ему, что у меня есть Оливия, и понимаю, что это совершенно очевидно, учитывая мою войну с Орденом. Если он догадался, что я знаю, что он работает с ними, то он, вероятно, думает, что это то, что я делаю из-за этого.

И он был бы прав.

— Постарайся помнить, что она моя, если увидишь ее.

Из всего, что он сказал, это прозвучало наиболее неуместно и заставило меня выйти из себя так сильно, что мне захотелось сорваться.

Грубое владение поселяется во мне, и я хочу поправить его. Я хочу сказать ему, что она не принадлежит ему, потому что она моя.

Когда я не отвечаю, он улыбается и встает.

— Я уверен, вы мне позвоните, если что-нибудь услышите, — говорит он.

— Конечно.

С этими словами он выходит из моего кабинета, а его люди следуют за ним, оставляя дверь открытой.

Проходит несколько минут, и Гейл звонит снова, как ей и было приказано, когда она думает, что возникла угроза.

Она работает с нами уже много лет, поэтому знает все тонкости.

Я нажимаю кнопку, чтобы ответить на ее звонок.

— Он ушел, мистер Романов. Хотите, чтобы я что-нибудь сделала? — говорит она.

— Нет, и спасибо.

Когда телефон отключается, я перевожу взгляд с Ильи на Максима.

— Он тебя подозревает, — говорит Илья со строгим выражением лица.

— Я знаю, — отвечаю я. — Я уверен, что это лишь вопрос времени, когда он проявит свои истинные подозрения.

Я в этом не сомневаюсь, и мне следует беспокоиться об этом, а не раздражаться из-за его заявления об Оливии.

Придя домой, я сразу же поднимаюсь наверх и вижу ее, лежащую на кровати в маленькой красной комбинации.

Когда я вошел, она выглядела так, будто вот-вот уснет, хотя она лежала поверх простыней.

Когда я вхожу, она приподнимается на локтях и смотрит на меня, и похоть в ее глазах заводит меня.

Я ничего не говорю. Я просто подхожу к ней и захватываю ее рот, заставляя ее задыхаться, когда я отстраняюсь.

Меня охватывает ревность, и я ловлю ее красивое лицо, чтобы она могла заглянуть мне в глаза.

— Ты моя, слышишь? Моя, — говорю я. — Поняла?

— Да.

— Хорошо, теперь раздевайся и вставай на четвереньки.

29

Оливия

Я шаркаю по мягким простыням, прохладным для моей кожи.

Мои соски напрягаются, когда я поворачиваюсь на спину, и порыв ветра ласкает мою щеку.

Такое ощущение, будто где-то открыто окно, поэтому я открываю глаза и ожидаю увидеть Эйдена, сидящего у окна и курящего, но его там нет.

Но окно открыто.

И дверь тоже.

Я быстро сажусь и натягиваю на себя простыню, чтобы скрыть наготу.

Дверь и окно открыты.

Почему?

Сколько раз я представляла себе нечто подобное? Побег через любой из них, и вот они оба широко открыты и манят меня пройти.