Беспощадный охотник

Охранник оставляет меня и закрывает дверь.

Я смотрю на еду, и меня охватывает острая боль голода от этого зрелища, но любопытство побеждает, когда я оглядываю комнату. Помимо спальни, ванной и дорожки, ведущей наружу, это единственная часть дома, в которой я была, и от прекрасного декора у меня перехватывает дыхание. Он производит эффект — меньше значит больше, со столом и стульями вокруг него, но мне нравится сам дизайн комнаты с нюдовыми цветами на стене и элегантной люстрой в центре.

Передо мной — стеклянные двери, и я уже догадываюсь, что эта секция должна вести в кабинет Эйдена.

Решив, что еда может подождать несколько минут, я подхожу к дверям и открываю их.

Меня встречает бежевая кожаная мебель с классными бордовыми отделками по краям. Еще одна хрустальная люстра висит на потолке, а на глянцевой деревянной стене выставлены старинные тарелки с акварельными изображениями пейзажей России. Я знаю, что это Россия, потому что узнаю это место.

Ощущение такое, будто я только что зашла в чужой дом. Место, которое не подходит Эйдену. Не потому, что ему не хватает склонности к изысканности или классике, а скорее потому, что он слишком груб.

Я уверена, что этот человек должен зарабатывать миллиарды. Он просто не ведет себя как миллиардер.

Я подхожу к чему-то, что привлекает мое внимание на каминной полке. Это маленькая кованая железная фигурка феи с маленькой птичкой в руках.

Похоже, на нем была краска, но она обгорела.

Я поднимаю ее и осматриваю.

Да, определенно похоже, что ее сожгли.

Какая странная вещь, которую нужно хранить. Еще более странно, что она стоит там на виду на каминной полке, и больше ничего нет. Никаких картин на стене или чего-то еще, что человек мог бы иметь дома.

Я поднимаю фигурку и рассматриваю ее под светом.

Сгорела…

Что-то грустное промелькнуло в моей голове. Это осознание чего-то, что щелкает. Я сложила два плюс два, и у меня есть чувство, что я могу догадаться, почему она выглядит сгоревшей. Статуэтка могла быть чем-то, что Эйден спас из пожара, в котором погибла его жена.

Он ищет своего сына.

Я не могу себе представить, каково это.

Несмотря на внутреннее смятение, я задавалась вопросом, как все это произошло. Это, безусловно, объясняет, почему он такой, какой есть. Хотя даже я не могу винить его за это.

Резкий звук, словно кто-то прочищает горло, вторгается в мои мысли.

Я оборачиваюсь и вижу Эйдена, стоящего в арке двери, ведущей в столовую.

Мои губы приоткрываются, когда я вижу его целиком и вспоминаю прошлую ночь с идеальной ясностью.

Как он попробовал меня, поглотил меня и заставил меня жаждать большего.

И сейчас я снова чувствую то же самое.

Как я могу так относиться к мужчине, который ушел от меня после того, как поделился со мной чем-то столь диким и интимным?

— Я думаю, ты уже достаточно на нее посмотрела. Положи на место, — говорит он, как обычно отдавая мне приказы. Отрывистый тон его голоса возвращает меня к реальности, напоминая мне, кто он и кем мы не являемся. — Положи и иди ко мне.

Дрожащими руками я ставлю статуэтку на каминную полку, делаю глубокий вдох и подхожу к человеку, который так сильно меня поразил.

С каждым шагом, который я делаю к нему, в моей голове крутится вопрос о том, что произойдет сегодня вечером.

Что бы ни случилось, я не думаю, что мое сердце выдержит.

27

Эйден

Я вижу, что она чертовски зла на меня, когда подходит ко мне.

На ней еще одно летнее платье, которое я представлял себе в фантазиях. Оно желтое, и хорошо сочетается с золотистыми оттенками ее кожи.

Ирина сообщила, что Оливия начала есть.

Доказательство тому — ее кожа. Она больше не выглядит бледной.

Однако питание обострило ее отношение к жизни и, вероятно, заставило ее лучше соображать на ходу.

В глубине ее темно-синих глаз таится разочарование, которого там быть не должно.

Никто не может принять меня за хорошего человека или даже за обычного человека, потому что я не являюсь ни тем, ни другим.

Если бы я был лучше, именно здесь я бы усомнился в своих действиях.

Или, может быть, дело не в том, чтобы стать лучшим человеком, а в том, чтобы стать лидером.

Вчера вечером я был просто человеком. Тем, кто дал волю своим внутренним желаниям, когда дело дошло до обретения ангела.

Я знал, что мне придется сразу же расплачиваться за свои новые ошибки.

Но я все еще жду, когда почувствую себя виноватым.

Я чувствую себя виноватым за то, что я делаю с собой. Я знал, что она никогда не будет быстрым трахом, чтобы вывести очарование из моей системы.

Я знал, что попробовав, захочу добавки, и так и произошло.

Вот почему я ушел от нее вчера вечером и вернулся только десять минут назад.

Илья был чертовски прав.

Оливия обманула меня, и вот я снова позволяю ей это сделать.

Я не собирался с ней ужинать, но потом увидел ее и вспомнил, что она моя.

— Иди и сядь в это кресло. — Я показываю на кресло слева от меня во главе стола. Я хочу, чтобы она была рядом со мной.

Она делает то, что ей говорят, и я не могу отвести глаз от ее пышной попки, когда она молча проходит мимо меня, скривив свое красивое лицо от раздражения.

Эти бедра выглядят просто потрясающе, подчеркивая стройность платья, словно оно было сшито специально для нее, и я не могу отвести взгляд.

Она оглядывается на меня, и ее щеки заливаются румянцем, когда она видит, как я снова нагло пялюсь на ее задницу.

Интересно, как бы она была подавлена, если бы узнала, что я думаю о том, чтобы трахнуть ее в задницу или отшлепать ее, просто чтобы посмотреть, как трясутся ее пышные ягодицы. У нее идеальная задница для шлепков, и прямо сейчас я мог бы быть достаточно безумным, чтобы придумать какой-нибудь повод снова взяться за нее.

Не то чтобы ей это не понравилось.

Я помню, какая она была мокрая.

Промокшая.

Она садится, и я следую за ней.

Ирина устроила пир, достойный самого Бога.