«Без меня баталии не давать»

Из Берлина пришло письмо от сержанта Преображенского полка Василия Корчмина:

«Господин бомбардир, рад доложить твоей милости, что мы успешно закончили стрельбы из мортир и пушек. Все зело стараются, и не хочу ни на кого возводить напраслину. Ныне вот приступаем к изучению тригонометрии, науки, сказывают, для артиллеристов наиважнейшей. Остаюсь вашей милости раб Васька Корчмин».

Пётр отвечал незамедлительно: «Вельми радостно было мне читать письмо твоё, Василий. Но дивлюсь я, как же Степан Буженинов, будучи неграмотным, осваивает тригонометрию?»

Корчмин отвечал вскоре: «...И я ж про то не ведаю, господин бомбардир, как неграмотный Степан науку одолевает, но мню я, что Бог и слепых просвещает».

Радостно было на сердце бомбардира от таких писем. Прорастал его посев, суля всходы добрые, отчине полезные.

Помимо найма специалистов Пётр закупал, не жалея денег, различные механизмы и приспособления, которых не имелось в России. Всё это загромождало комнаты, но волонтёры терпели. Только когда бомбардир купил и приволок чучело крокодила, даже Меншиков возроптал:

— Мин херц, а на кой хрен нам эта образина?

— Дурак ты, Алексаха, мы будем свою кунсткамеру строить, вот туда и станем сбирать всякие дива. С чего-то ж начинать надо.

— Так они ж, эти твари, у нас и не водятся.

— Тем более, людям интересно будет взглянуть на заморскую диву. И здесь они не водятся, везли аж из Индии. А для чего? Вот то-то.

Меншиков не стал спорить, но постарался подальше запрятать эту «диву», чтоб, упаси Бог, ночью не наткнуться.

28 Потехе час

Конечно, инкогнито Петра никого не вводило в Англии в заблуждение. Где бы маркиз Кармартен с ним ни появлялся, все знали, кто этот долговязый парень, но в силу английской сдержанности, а отчасти и островной спеси величали гостя, как ему было угодно: «герр Питер» или «сэр», но никак не выше.

Маркизу не без труда удалось уговорить Петра посетить театр, для чего пришлось сшить новое платье, вполне отвечавшее лондонской моде.

— Боже мой, вы, сэр, затмите всех наших кавалеров! — воскликнул Кармартен, увидев Петра в новом наряде.

Однако Пётр не хотел никого «затмевать», а потому и появился в ложе за минуту до начала спектакля, дабы как можно менее привлекать к себе внимание.

Давали «Укрощение строптивой» Шекспира, и, когда пошёл занавес, маркиз шепнул Петру:

— Хоть посмеёмся от души.

Но смеяться пришлось лишь англичанам, а Петру приходилось напрягаться, дабы со своим скудным запасом английских слов хотя бы догадываться, что там творится вкруг этой строптивой бабёнки, недвусмысленно крутившей бёдрами.

— Ну как? — спросил Кармартен Петра после первого действия. — Понравилось?

— Понравилась, — признался бомбардир.

— Что именно?

— Её задница.

— Нет. Не могу, — ухватился за живот маркиз, стараясь подавить хохот, рвущийся наружу. Кое-как справившись с собой, спросил:

— Хочешь, я тебя ей представлю?

— Как? — насторожился Пётр.

— А просто. Пройдём за кулисы. Это Летиция Кросс, одна из ведущих артисток театра. Уверен, она будет счастлива.

— Нет, пожалуй.

— Но почему?

— Там будет куча ротозеев, а я этого не люблю. Осточертели они мне.

Нечаянное признание высокого гостя об интересующем любого мужчину предмете, пусть высказанное в такой откровенно неприличной форме, несколько озаботило маркиза. С Летицией он близко не был знаком, но вполне осведомлён о её лёгком поведении, что конечно же было весьма кстати.

Чего не сделаешь ради табачной монополии. И маркиз, отправившись к директору театра, уговорил его устроить маскарад, мимоходом намекнув, что в нём будут участвовать и «высокородные особы». Директор не осмелился интересоваться: кто именно? Возможно, король? Поскольку маскарад на то и маскарад, чтоб на нём никто не был узнан. Кармартен сам добился изготовления пригласительных билетов для избранной публики, но главное, боясь не найти среди масок искомую даму, он решил действовать наверняка. Придя в уборную к Кросс, он без обиняков спросил её:

— Мисс Летиция, в какой маске вы намерены выступить в маскараде?

— О-о, — кокетливо повела глазами Кросс, — это тайна, маркиз.

— Видите ли, мисс, вы очень понравились моему другу. И он опасается не найти вас или с кем-то перепутать.

— Да-а? — промурлыкала удовлетворённо актриса, польщённая столь высоким вниманием. Уж кто-кто, а актёры-то знали, с кем маркиз был в ложе на спектакле.

— Я буду в тёмно-вишнёвом домино и вот с этим черепаховым веером в руках.

— Простите, мисс Кросс, но я уверен, этих домино будет ползалы, а черепаховые веера у каждой второй дамы.

— Тогда в чём будете вы?

— Я?

— Да, да, вы, маркиз.

— Но я-то тут при чём?

— А при том, что я, приблизившись к вам, шепну на ушко: «Это я». И вы тут же представите меня его величеству.

— Не вздумайте так назвать его, мисс.

— Почему?

— Вы можете всё дело испортить. Он здесь герр Питер. И если вы назовёте его «величеством», он просто может отвернуться от вас и уйти. Зовите его так, как я его вам представлю. Я буду в тёмном жюстокоре с белой бутоньеркой на отвороте. Впрочем, вы легко найдёте меня возле него, герра Питера ни под какой маской не спрячешь, — усмехнулся Кармартен, — разве что нарядив под Большого Бена.

По дороге на маскарад маркиз обещал Петру:

— Та, которую я тебе порекомендую для танца, и есть та самая Летиция, корма которой тебе приглянулась. Бери на абордаж, она из тех, кто только этого и ждёт.

— Спасибо, маркиз. Плохо, что я по-английски мало нахватался.

— Тю, Питер, не смеши. Что по-русски, что по-английски это делается одинаково.

И оба расхохотались.

Маски их были просты: чёрного бархата повязки с прорезями для глаз. И, однако, даже в столь немудрёной маске бомбардир чувствовал себя защищённым от любопытных глаз. Однако, возвышаясь над всеми едва ли не на целую голову, он не мог скрыться, по-настоящему затеряться в веселящейся толпе. И конечно же стал неким центром внимания прекрасной половины. Перед ним закрутилась карусель маскарадных нарядов, страстных взоров, призывных вздохов, уже не говоря о головокружительном букете запахов. Ясно, что привлечь к себе внимание русского монарха хотелось не одной Кросс.

— Это я, — жарко прошептали в ухо маркизу уста с кокетливой мушкой над верхней губой.

Кармартен поймал её за оголённый локоть, обернулся к своему спутнику:

— Питер, позволь тебе представить... Впрочем, сегодня никаких представлений. Но эта мисс великолепно танцует. Попробуй.

Маскарадная толчея мало походила на танцы, однако Пётр, крепко ухватив Летицию за талию, умело избегая столкновений, вёл её под музыку через гудящий улей залы.

Мисс Кросс таяла от блаженства, чувствуя на талии крепкую, сильную руку партнёра, и, чтоб как-то затеять разговор, сказала по-английски: