Безоружные

– Такой крошкой можно уложить десятерых и не вспотеть. – Он прижал приклад снайперской винтовки к плечу. – Чувак даже не сразу поймёт, что умер. А я буду от него на расстоянии в хренов километр…

– Почему ты об этом думаешь?

– Э? А о чём ещё мне думать с этой штукой в руках?

– Просто… разве у тебя есть враги, которых ты хочешь убить?

– Появятся. Я ведь не собираюсь всю жизнь проторчать в этой дыре. Я не для этого был рождён. И то, что я держу сейчас в руках оружие, подтверждает это. У нас великое будущее. Понимаешь?

Тщеславный, злобный, несчастный придурок.

– Нет, - ответила я.
– Я собираюсь всю жизнь проторчать в этой дыре.

Арчи лёг на спину, прижимая к груди винтовку и поглаживая её пальцами, словно любимую подружку.

– Как только мне исполнится восемнадцать, я уеду отсюда. Для начала, заберу деньги из банковской ячейки. Чёрт, их там столько…

– Но тебе всё равно мало.

– Дело не в деньгах, а в том чтобы с их помощью стать кем-то.

– Ты уже стал солдатом.

– Стать кем-то по-настоящему.

Он всё ещё думал, что я тут в игры играю.

– Ладно, проваливай отсюда, - сказала я, забирая у него винтовку. Но Арчи вцепился в ремень и разжал пальцы не сразу, давая понять, что однажды он его не отпустит и уступить придётся мне.

– Давай съездим куда-нибудь на выходных? – невзначай обронил он.

– Куда это?

– Ну… не знаю. В парк аттракционов, океанариум или… ну просто… – Арчи не смотрел мне в глаза, сосредоточенно отряхиваясь. – Куда захочешь.

– Нет.

– Нет?!
– Похоже, он рассчитывал на другой ответ.

– Мне нельзя покидать Побережье.

– Чего? Кто это сказал?

– Так было заведено ещё до твоего появления здесь.

– Вот именно! Ты придумала это, когда тебе было… сколько? Пять лет? Может, уже пора повзрослеть?

Опять он за своё.

– Слушай, если ты такой взрослый, может, уже пойдёшь полистаешь пошлые журнальчики со своими друзьями-отморозками?

– Ага. Так и сделаю. – На выходе он обернулся. – Знаешь, я уже никуда не хочу с тобой ехать, мне просто нужно понять. Почему ты не можешь побыть обычной девчонкой хотя бы день?

– Обычной? Это типа носить юбки и вешаться на тебя?

– Это типа не быть такой чокнутой, до хрена о себе мнящей стервой.

Я опустила взгляд на оружие, которое держала в руках.

Да, в смелости Арчи не откажешь.

– Не забывай, где находишься. Оскорблять меня в своём пряничном домике при папочке – одно, повышать на меня голос здесь – совсем другое. Подумай о последствиях.

– Угрожаешь? Застрелить меня хочешь? Валяй. Круче смерти не придумать.

– Угрожаю? Ну да, но это не значит, что я – единственная, кого тебе тут надо бояться.

Арчи вздохнул, поставив на мне крест.

– Счастливо оставаться. Можешь заглянуть в гости, когда повзрослеешь.

– Ты тоже, когда поумнеешь.

Мы часто ссорились. Мы пытались подстроить друг друга под себя, не понимая, что принадлежим разным мирам. Что мы – самые непохожие люди во всём мире. Арчи был легкомысленным, богатым, амбициозным, популярным. Я – совсем наоборот. И со временем эти различия становились только заметнее. Не в том смысле, что я становилась беднее, а он – богаче, а в том, что мы взрослели и наши тела…

Хотя, чёрт, да, он становился богаче, потому что пока Арчи валял дурака, его счёт в банке рос под действием такой удобной штуки как проценты.

Он ждал своего совершеннолетия с нетерпением, строя планы, рисуя сказочные картины будущего. В каком-то смысле, он был фантазёром даже большим, чем я.

– Ты поедешь со мной?

– А?

– Уберёмся отсюда. Всё равно куда. Уверен, твои родители не будут тебя искать. Им же на тебя плевать.
– Мы сидели на песке, жара выгнала нас к морю.
– С деньгами и оружием мы добьёмся всего.

– Я уже добилась всего.

Арчи приподнялся на локтях и огляделся, словно мог что-то упустить из виду за те пару лет, что жил здесь.

– Это же глушь. И ты здесь никто, - сказал он. – Что может быть хуже, чем быть никем в глуши?

– Это самое прекрасное место на свете, и я здесь - вторая после бога. Только здесь. Стоит мне покинуть Побережье, и я стану… обычной девчонкой.

– Ага, самой обычной. Только у тебя будет оружие и куча денег.

– Больше оружия, чем сейчас, у меня никогда не будет.

– Но оно же тебе ни к чему. Ты им не пользуешься. Оно просто ржавеет, как ржавело бы в море. Ничего не изменилось. – Арчи опять начинал злиться. Потому что я не понимала его, в то время как он сам не понимал ни черта. – А деньги? Ты думаешь, твои родители будут обеспечивать тебя вечно? Они тебе даже шмотки нормальные купить не могут. А что ты собираешься делать после выпуска? Ты, блин, хоть немного задумываешься о будущем?

Может, стоило ему напомнить, что каждый мой шаг направляет Побережье, поэтому я – единственная, кому тревожиться о будущем глупо. Но такой ответ взбесил бы Арчи ещё сильнее.

– Ты могла бы сама выбрать, кем быть. Построить карьеру, стать уважаемой, может даже, знаменитой. О тебе бы заговорили…

Кто бы мог подумать, что совсем скоро обо мне будут говорить так много и так громко, как не снилось ни одной бизнес-леди.

– И это меня называют безответственным? – проворчал Арчи, не дождавшись ответа.

Тем вечером во время ритуала я сильно порезала руку. Я уставилась на кровь, которая стекала с ладони и падала на камни алтаря. Такого со мной ещё не случалось. Раньше мне казалось, что я недосягаема для любого вида оружия: оно не могло мне навредить. Это всё равно, как если бы тебя укусила верная собака.

Меня затошнило от пронзительного чувства тревоги.

Это было наказанием, конечно. Но вместе с тем и предостережением.

Я вспомнила, как, сидя на Побережье, подумала, каково было бы уехать отсюда. Увидеть мир. Притвориться другим человеком. Вместе с Арчи.

– Я тебя не брошу. Нет, я не собиралась тебя бросать!

Ночью у меня начался жар, я бредила, и отец отвёз меня в госпиталь. Через неделю там объявился Арчи, принёс всякие вкусности и цветы.

– К тебе не пускали, - сказал он. – Теперь уже не страшно, с тобой всё будет в порядке. Если только не считать, что ты проваляешься здесь до конца каникул. Знаешь, я даже волноваться начал. Ты не появлялась… Я решил, что ты утонула.