Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта

– Нецензурные жесты приравниваются к обсценной лексике! – осуждающе подтвердил пожилой охранник. – Пункт семнадцать-шесть правил. Наказание – административные меры вплоть до выселения.

– Какая обсценная лексика?!!

– Женечек… - Ромка, давясь смехом, обнял подругу и нежно притянул к себе, чем вызвал в теле еще более яркий, затуманивающий разум отклик: - Это не тот палец. У деда Гоши был указательный, а у тебя средний!

Женька посмотрела на свою руку и вздрогнула:

– Ой, простите… Перепутала, сейчас поменяю.

И действительно поменяла. Но указательный палец не желал выполнять трюк, предательски сгибаясь в три погибели:

– Не, так не выходит. А вот так – выходит!

И опять показала средний палец, но уже пожилому охраннику.

Тот гневно фыркнул и даже открыл рот, но в дело вмешался Ромка.

– Мужики! – примирительно проговорил он, крепче прижимая Женьку к себе. – Вы же сами просили показать, чего теперь возмущаетесь? Девушку совсем запугали. Не важно, какой палец! Это фокус – верхняя фаланга гнется, остальные неподвижны. Давай, Женек, повтори медленно!

И сунул Женькину руку с поднятым вверх средним пальцем прямо в лицо пожилому. Женька послушно помахала кончиком пальца.

– Ааааа! – обрадовался охранник. – Понял! Надо на конец смотреть!

И, рассмеявшись, ткнул в бок молодого напарника:

– Дурак!! Не туда! На конец пальца. Видишь, он у нее гнется?

– Правильно! – широко улыбнулся Ромка. – Слабо повторить?

– Да запросто! – воодушевился молодой и начал рьяно шевелить пальцами.

Но у него, естественно, ничего не вышло.

– Во, блин… - пробормотал он минуту спустя. – Изолентой обмотать что ли?

– И карандаш привязать! – со смехом предложил пожилой, тоже безуспешно пытаясь повторить фокус. И махнул парочке: - Идите, молодежь, от греха подальше!

Женька с Ромкой уже не могли смеяться – просто беззвучно прыснули и выкатились из будки на территорию пансионата рядом с административным зданием.

– У меня кофе закончился! – вспомнил Ромка, увидев вывеску круглосуточного гастронома. – И колбаски копченой на бутерброды докупить нужно. Женек, ты какую любишь?

– Салями!
– пробормотала она. Взгляд восторженно скользил по Ромкиной спортивной фигуре, предвкушая…

Ромка кивнул и исчез в магазине. Женька осталась стоять у зеркальной стены будки охраны, слушая доносящиеся оттуда взрывы хохота, с каждой минутой все более громкие:

– Как его… О, гляди… не-а… Мухлюешь! Ты его большим пальцем зажимаешь, видно же! Скотч? Был в ящике вроде… А-ха-ха! Да не так!

Внезапно из-за угла появилась дворничиха и, ловко перебирая тощими ногами – ходулями, направилась к будке охраны.

– Смех без причины – признак дурачины! – послышался оттуда ее возмущенный голос. – Никак, ополоумели? Начальство ваше подъехало - никто ворота не отпирает. Ох, будет сейчас кому-то на орехи!

Словно в подтверждение с улицы донесся резкий сигнал автомобиля.

Металлические ворота разъехались, и на территорию вкатил новенький «шевроле» цвета мокрого асфальта. Из него выбрался довольно интересный мужчина лет тридцати с небольшим. Прибывший начальник был высок, строен, с явной военной выправкой. Его холеное лицо украшали тоненькие усики, точь-в-точь, как у корнета… или поручика?.. из фильмов про войну с Наполеоном.

«Поручик» грозным шагом направился к будке охраны.

– Спите, идиоты?! – донесся оттуда его раскатистый бас. – Пол пансионата вынесут, а вы и не проснетесь! Или опять порнуху смотрели? Живо отвечайте, почему сразу не открыли! Не врать!! Или сам посмотрю запись с камеры и вышвырну обоих, как сраных котов! На бирже труда из таких очередь стоит.

В ответ послышались виноватые, оправдывающиеся голоса охранников. Но слов Женька не разобрала.

– Охренели, уроды?!! – раненым львом взревел «поручик».
– Совсем страх потеряли – начальству в лицо факи совать?! Какая еще девушка? Где она стоит?

Следом хлопнула дверь.

«Он идет ко мне!» - испуганно поняла Женька и инстинктивно окинула взглядом свое отражение в зеркальной стене.

Удивительно, но выглядела она вполне прилично. Сарафанчик не смотрелся ни грязным, ни мятым. Наоборот – красиво облегал грудь и мягко струился по бедрам, ненавязчиво подчеркивая все, что нужно подчеркнуть. Да, не смотря на забег по кустам, прыжки через забор, валяния на морской гальке и прочая, прочая, прочая.

«Фирма есть фирма!» - одобрительно улыбнулась Женька и повела взгляд выше.

С прической тоже все было в полном порядке: золотистые прядки растрепались так живописно, будто их не менее часа укладывали в дорогом салоне. Глаза блестели, щеки горели румянцем, припухшие от поцелуев губы казались невероятно сексуальными – никаким силиконом такого эффекта не добиться!

Начальник охраны показался из-за будки.

– Это вы тут пальцы… - начал он недовольно, но вдруг вцепился взглядом в Женьку, словно фотографируя ее целиком.

Она непроизвольно подняла голову и расправила плечи. Перед Женькой был ее классический мужской типаж, точнее один из его вариантов. Мозг считал это сразу, интуитивно. И так же автоматом включилась нужная программа поведения.

– Что я? – Женька небрежно отбросила лезущий на глаза локон и улыбнулась краешком губ, якобы оказывая любезность: - Вы что-то хотели?

– Да, хотел! – расцвел «поручик», послушно подхватывая сценарий. – Хотел узнать, как вам отдыхается в нашем пансионате! Все ли устраивает? Не обижает ли кто?

Женька благосклонно заверила, что у нее претензий нет.

– А что скажете про Сочи? – еще больше воодушевился начальник охраны. Его взгляд сверкнул огнем и еле заметно скользнул в Женькино декольте: - Готов поспорить, вы еще толком ничего не видели! Официальные экскурсии – ни о чем.

Он шагнул ближе, взял Женькину руку в свою, якобы желая поднести к губам. Но вместо этого просто погладил пальцы.

– Хотите увлекательную морскую прогулку вдоль побережья? – горячо проговорил он.
– Ночью? Все достопримечательности, тайны и легенды сразу. Купание в открытом море, на глубине…

Женька стояла молча и обдумывала варианты отказа, выбирая из них наиболее изящный, как вдруг краем глаза заметила Ромку. Он вышел из магазина и остановился чуть дальше. Бросил взгляд на Женьку, на холеного «поручика», потом посмотрел на свое отражение в зеркальной панели и криво усмехнулся.