Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта

Раздался громкий собачий лай. Из-за зарослей то ли малины, то ли ежевики выскочила огромная собачища, на вид – помесь овчарки с ротвейлером, и остановившись в двух шагах от Ромки, оскалила клыки.

Женька напряженно засопела и прижалась щекой к металлической прохладе калитки. Хоть и помнила уверения деда Гоши, что собака неопасна, но за Ромку все равно было страшно!

Ромка огляделся вокруг – очевидно в поисках палки и, не найдя ничего подходящего, бросил на калитку загадочный взгляд.

Он растрепал пятерней чуб, ставя волосы дыбом, присел на корточки и, подняв глаза на еще более поблекшую в лучах зари луну, вдруг… завыл. Громко, хрипло, устрашающе.

Женька настолько обалдела от происходящего, что у нее раскрылся рот! Сам собой. Зато у псины Федора пасть сразу захлопнулась. Собака опустила уши и, попятившись назад, села на собственный хвост. С соседнего участка послышался вой другого пса – высокий, тоненький, будто заискивающий. Следом отозвались и другие собачьи голоса.

Неподалеку раздался скрежет открываемого окна.

– Божечки, как жутко собаки воют! – произнес перепуганный женский голос. – Наверное, умер кто-то.

– Не, по покойнику оно не так! – тоном эксперта возразил мужской баритон.

– Ой, как будто есть разница! – отмахнулся женский голос. – Воют и воют!

– Конечно, есть! Еще и какая, - назидательно проговорил баритон. Щелкнула зажигалка, и ветерок принес запах сигаретного дыма: - Собаки, что волки, воют в разных случаях по-разному: когда отпугивают соперников – одна тональность, когда собирают стаю – другая. По покойнику – это отчаянный вой, так плачет смертельно раненое животное.

– Данила, какой ты у меня умный! – восхитился женский голос. – Все знаешь. А как сейчас – это как?

– Еще бы не знать! Я, считай, в лесу вырос. Сейчас вожак выл – заявлял права на территорию. А остальные сявки с ним согласились. Голос, конечно, не совсем волчий, но так собака же. Ритка, курить будешь?

– И хорошо, что не по покойнику! – расслабленно согласился женский голос. – На пару тяг оставь.

Женька, радуясь, что ее не видно за виноградной лозой, затряслась от беззвучного смеха. И не успели курильщики захлопнуть окно, как из-за забора метнулась быстрая тень.

– Вожак, значит? – тихонько всхлипывала она, уткнувшись в Ромкино плечо. – Альфа?

– Есть немного, - застенчиво улыбнулся он, вытаскивая из-за пазухи нектарин. – Добро пожаловать в стаю, малышка! Моя добыча – твоя добыча.

И вложил лысый персик ей в ладонь.

– Божественно! – прошептала Женька, ощущая, как сочная мякоть растекается во рту нежным соком. – Еще слаще тех, что я возле дендропарка купила. Ромка, попробуй!

Но тот в ответ лишь поморщился и мотнул головой:

– Приторно слишком. Разве, что с солью.

Потом быстро поцеловал Женьку в нос и рассмеялся:

– А ты ж не в курсе, заразюшка моя!

Женька почувствовала, как уши начинают гореть и чесаться, но она старательно изобразила непонимающий вид.

Всю оставшуюся дорогу парочка опять хохотала, целовалась и гнула пальцы, стараясь повторить трюк деда Гоши, но у них ничего не выходило. Ромка вскоре оставил попытки, а Женька, наоборот, уперлась:

– Оно как-то совсем просто должно быть! Нужно только этот верхний сустав почувствовать!

И начала усердно сгибать не только указательный палец, но и остальные. Причем, на обеих руках. Ромка в ответ смеялся и кормил ее нектаринами из своих рук, дабы не отвлекать от «пальчиковой гимнастики».

Когда они подошли к родным воротам, уже совсем рассвело. Но время было раннее – часов пять, поэтому санаторий встретил непривычной тишиной и запустением: отдыхающие еще спали и видели самые сладкие утренние сны.

Лишь худая носатая старуха – дворничиха в синим форменном халате монотонно мела тротуар у административного здания. На проходной – в широкой стеклянной будке – дежурили два охранника. Женька даже узнала их – это были те самые, которых вызвала Алена после драки Ромки с Назаром. Охранники пили кофе из пластиковых стаканчиков и, лениво позевывая, пялились в экраны мониторов.

Ромка поздоровался и показал пропуск. Женька потянула ремешок болтающейся где-то за спиной пляжной сумки:

«Надо же – совсем забыла про нее, будто и нет! Хорошо хоть, не потеряла! А бутылка вина, кстати, – не разбилась ли?!»

Слава Богу, вино оказалось в порядке. Женька достала пропуск, машинально продолжая сгибать и разгибать пальцы. И вдруг замерла.

– Ромка! У меня получилось!! – восторженно воскликнула она и с гордостью выставила вперед палец. Кончик и впрямь сгибался и разгибался при полной неподвижности остальных фаланг. Правда, это было еще не так заметно, как у деда Гоши, но уже прорыв!

Ромка уставился на ее палец. И на миг в его глазах мелькнуло нечто… растерянность? Недоумение? Но он сразу же заржал в голос, взял Женькину руку с выставленным пальцем в свою и искренне чмокнул подругу в щеку:

– Реально получилось! Молодец! Уважаю целеустремленных людей!

Женька показала пропуск охранникам. Более молодой из них не обратил на пропуск никакого внимания, зато тщательно осмотрел Женьку с головы до ног и сально улыбнулся. Похоже, он тоже ее узнал.

На ум пришли пошлые шуточки, которые отпускала охрана, когда парочке пришлось изображать безумную страсть, пряча разбитое Ромкино лицо и порванную рубашку. Женька задрала подбородок и сердито засопела.

Но следом, будто наяву, вспомнились Ромкины нескромные прикосновения в тот вечер, горячие пальцы, скользящие по резинке трусиков, и… Женька бросила на Ромку быстрый взгляд из-под ресниц, покраснела и опустила глаза.

– Что у тебя получилось? – заинтересовался молодой охранник, бесцеремонно разглядывая ее декольте. Но Женьке было не до того.

Память бессовестно и совершенно неуместно воспроизводила все самые откровенные моменты с Ромкой, тело то горело, то покрывалось гусиной кожей, и требовало немедленного повторения всего этого! А потом продолжения, да так, чтобы аж… Женька в красках представила это «аж», окончательно смутилась и опять незаметно взглянула на Ромку. Но тот лишь беззаботно улыбался.

– Покажи – покажи, что получилось! Нам тоже интересно! – опять повторил страж пансионатского порядка. И Женька на полном автомате выставила вперед палец и сунула под нос охраннику, еле заметно сгибая и разгибая верхнюю фалангу.

Но тот почему-то резко отшатнулся, будто его ударили по лицу:

– Ты что себе позволяешь!! За правила поведения расписывалась? Сча вылетишь из пансионата в два счета! Совсем крезанулась – должностное лицо открытым текстом посылать!!

– Кто посылал? – натурально опешила Женька, все еще продолжая держать поднятый вверх палец. – Я вообще молчу!