Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
– Ром, даже не знаю! – Женька растерянно погладила его по голове. – Так глубоко не вникала. Но, что-то есть, конечно. Хотя у нас в роду все женщины такие – долго определяются. И у папы все хорошо закончилось. Надеюсь.
К спуску на пляж подкатила машина и ударила светом фар в глаза. Женька поморщилась и отвернулась.
– Наташа, купаться будем? – выкрикнул кто-то изрядно подпитым голосом: - Или сразу к нам?
В ответ звонко рассмеялись и веселый голосок что-то негромко уточнил.
– Маша! Конечно, Маша! – исправился первый голос. – Так и
Ответом опять был заливистый женский смех. Автомобиль развернулся и укатил восвояси.
– И, слава Богу, что все хорошо! – Ромка поднялся на ноги и улыбнулся. – И второе тоже хорошо. Достали шалавы, чего-то другого охота. Похоже, я после тайги поменялся, а привычки еще старые остались. Оно и заносит в разные стороны. Не только с тобой, во многих вещах сам себе удивляюсь. Но с тобой заметнее всего.
– Ром, смотри, звезда упала! – воскликнула Женька, заметив перечеркнувшую небо яркую линию. – А я желание загадать не успела.
– Метеоритные дожди, - согласился он, проследив за ее взглядом. – Конец июля – начало августа – самый сезон. Не волнуйся, сейчас еще упадут, загадаешь все, что хочешь.
Он сел рядом, обнял Женьку. Лежак опять скрипнул – жалобно так, обреченно.
– Иди сюда! – прошептал Ромка на ухо.
– Покажу южные созвездия, которые из Москвы не видно.
Женька подвинулась ближе к Ромке.
Раздался громкий треск. Одна из ножек лежака хрустнула, и он, взбрыкнув, словно норовистый жеребец, сбросил с себя парочку.
Перед глазами мелькнул ночной пляж, белесая кромка моря, и Женька с размаха уткнулась в Ромкино плечо.
– Женек, не ударилась?
– Вы были правы, кэп! – радостно прошептала она. – Действительно упали! Нет, я же на тебя шлепнулась! Но желание опять не загадала.
– Засада!
– улыбнулся Ромка. – Придется загадать за тебя. То есть угадать…
И потянулся к ее губам:
– Угадал?
Женька в знак согласия закрыла глаза.
Несколько минут они самозабвенно целовались. Женька соскользнула с Ромки на гальку – так было удобнее. Пляж за день прогрелся настолько, что камешки до сих пор хранили тепло. Ромкины губы были жаркими и настойчивыми. Вкусными до невозможности. И такими долгожданными.
Море шумело возле самого уха, и звезды летели вниз горстями, будто весь небосвод желал рассыпаться сказочным фейерверком.
– Наконец-то дорвался!
– горячо шептал Ромка, прижимая Женьку к себе. – Мой брусничный цвет! Два дня не пробовал на вкус, реально чуть не чокнулся.
– А дальше что - опять дружба и статус-кво? – вздохнула она, укладывая голову на его плечо.
– Против дружбы ничего не имею! Одно другому не мешает. А со статусами разберемся.
Ромка улыбнулся и чмокнул ее в нос:
– Не выношу мажоров и инфантилов, считай, моя любимая мозоль – на втором курсе универа крупно поцапался с этой компашкой. А из-за зажравшегося сынка декана чуть не отчислили, спасибо, руководитель
научного кружка заступился. Прикинь, как оно – попасть на избалованную профессорскую дочку, у которой на уме только глупости, а на других ей наплевать? Да и нельзя мне инфантилку. Не с моей профессией.– Это ты про меня что ли? – обиделась Женька и отодвинулась от Ромки.
– Нет! – рассмеялся он и ловко, без помощи рук поднялся на ноги. – Про одного балбеса, который сочиняет фантастические истории на ровном месте. А ты не такая - просто отходняк после стольких тяжелых лет.
Море облизало берег и вынесло на камни темно-бурый спутанный клубок водорослей, чем-то похожий на морскую звезду. В воздухе ощутимо запахло йодом – как в школьном медкабинете. Ромка подал руку, помогая Женьке встать, и опять прижал ее к себе.
– Не дуйся, Женек! – громко шептал он, почти кричал шепотом на ухо, обжигая горячими ладонями через тонкую ткань сарафана: - Я же сказал – все понял. У тебя юности, считай, не было: не отгуляла свое, не отдурачилась. Илларионов больше не зануда - слова против не скажу, наоборот – вместе наверстаем! В топку унылый стариковский отдых! Дадим жару, пусть мир содрогнется!
Женька раскрыла рот и во все глаза уставилась на Ромку. В памяти пронеслись события последних дней, и на миг стало страшно:
«Если это был унылый стариковский отдых, то что тогда… Мамочки, Ромка реально чокнулся! Совсем! Но я его и такого люблю. Просто люблю. Всякого».
Ромка опять рассмеялся и красивым движением пнул скособоченный лежак-инвалид. Тот со скрипом и скрежетом перевернуться на спину, задрав вверх три уцелевшие ножки.
С моря прилетел новый порыв ветра, усиливая и без того резкий запах йода. И вдруг захотелось зачерпнуть полную пригоршню этого йода и выпить – как в анекдоте, от вавки в голове. Своей и Ромкиной. Но Женька поймала его взгляд и поняла – не поможет. Все вверх тормашками!
– Делаем ноги! – бесшабашно прокомментировал Ромка.
– А то охрана нарисуется и заставит заплатить за безногого.
Женька кивнула, и они помчались. Держась за руки и хохоча. Бежали через пляж, вверх по лестнице, пересекли небольшую площадь и выскочили возле остановки как раз в момент подъезда маршрутки.
Микроавтобус был практически пуст. Лишь впереди сидела пожилая пара и долговязый парень в наушниках.
Ромка сунул водителю – плотному мужчине с пышными усами - крупную купюру за проезд, тот поморщился и выдал сдачей целую пригоршню десятирублевых монет.
Парочка устроилась на заднем сидении, в уголке. Двери закрылись, и маршрутка весело покатила среди огней ночного города.
– Женек… - заговорщицки прошептал Ромка на ухо. – Ты когда-нибудь целовалась в маршрутке?
– Нет, конечно! – искренне возмутилась Женька. – Это неприлично!
– И абсолютно бескультурно! – поддержал Ромка. – Я тоже ни разу.
И потянулся к ее губам.
Женька пододвинулась, чтобы их не было видно за спинкой впередистоящего сидения, и с восторгом обвила Ромкину шею руками.