Безжалостный принц

— Я был занят, трахая двух официанток, которых подцепил в баре вчера вечером. Я поздно увидел сообщение. Хочешь больше подробностей?

— Нет, спасибо, — морщится Тристан.

— Это для тебя, — Андреас протягивает мне бутылку вина.

— Спасибо, — отвечаю я, беря его. Затем он протягивает руку. Я ее жму.

— Молодец. Я слышал часть о том, что ты выбрал Тристана, чтобы он присоединился к тебе в синдикате, и да… Мне интересно, почему ты не выбрал меня.

Я сжимаю челюсти.

— Потому что ты мой второй младший босс, и мне нужно, чтобы ты сосредоточился на компании. Вот почему.

А еще потому, что если бы я кому-то доверился, то это был бы Тристан. Хотя Андреас, как говорят, беспощаден и бессердечен. Он был бы хорошим боссом, великим лидером. Он такой же, как я. Все сводится к доверию, и он это знает.

Он кивает, и уголки его губ изгибаются в улыбке.

— Я понимаю, спасибо.

У меня звонит телефон. Я лезу в задний карман, чтобы ответить. Это Мэнни. Я всегда отвечаю на его звонки, и я определенно возьму этот, потому что дома с принцессой могла произойти какая-нибудь фигня.

— Да? — говорю я в трубку.

— Эй, босс, тебе это не понравится. Сегодня утром Пьербо нашли мертвым у доков. Они сказали, что это было самоубийство. Он повесился. — У меня перехватывает дыхание при этом слове. Самоубийство. Всегда. И как всегда, я думаю о маме.

Пьербо был одним из наших силовиков, отслеживающих деятельность Риккардо. Я говорил с ним только вчера. Он тесно сотрудничал с Домиником, собирая данные. Именно он выяснил, что Риккардо был замешан в мексиканском картеле. Остальное накопал Доминик. Это чертовски подозрительно.

— Ты уверен, что это было самоубийство? — должен спросить я. В нашем мире люди могут выставлять дерьмо в любом виде. Я привлекаю внимание своих братьев при упоминании смерти.

— Повесился. И была записка, — отвечает Мэнни. — Извините, босс. Я дам вам знать, если узнаю что-то еще.

— Хорошо.

Он вешает трубку, и я снова смотрю на своих братьев.

Что-то не так… что-то чертовски подозрительно. Пьербо должен был встретиться со мной позже. Он сказал, что хочет поговорить со мной лично о чем-то.

— Кто умер? — спрашивает Тристан.

— Пьербо. Это был Мэнни. Он сказал, что Пьербо покончил с собой.

Ребята обмениваются обеспокоенными взглядами.

— Правда? — спрашивает Доминик. Я киваю, но не верю.

Мне так надоело это чувство. Так же, как и с Ма. Я до сих пор не верю в это.

Однако в этот раз я собираюсь это проверить.

Хотя никто не может легко добраться до наших головорезов, я не исключаю, что Риккардо начнет мстить раньше, чем мы предполагали.

Подонок.

Глава шестая

Эмелия

Я знала, что буду чувствовать себя паршиво, с той минуты, как взошло солнце.

Я снова на полу. На этот раз я прямо у окна. В щели, где оно встречается с дверью в ванную комнату.

Я пыталась отвлечься на пейзаж передо мной, на волны, разбивающиеся о береговую линию золотого пляжа. Эта сцена была моим единственным спутником. Либо смотри на нее, либо сойдешь с ума.

Смотреть на это или позволить себе погрузиться в страдания от того, насколько все ужасно.

Здесь нет часов, но я понимаю, что сейчас, должно быть, позднее утро.

Рейс, которым я должна была лететь во Флоренцию, давно улетел без меня.

Забавно.

Я так и не села в самолет. Я здесь, и как только я осознала, что самолет сегодня утром взлетел без меня на борту, я действительно приняла тот факт, что этот кошмар станет моим новым адом.

Я все время прокручиваю все в голове и думаю, неужели папа никогда не предвидел чего-то подобного. Как он мог задолжать столько денег? Что, черт возьми, произошло? Как это произошло?

А потом была прошлая ночь. Я не могла быть более смущена тем, как я вела себя, когда Массимо прикасался ко мне. Я кончила. Я кончила на его пальцах, и обнаружила, что смакую его язык, облизывающий мой клитор. Хотя я ничего не делала, я чувствовала себя шлюхой. Я даже не могла отрицать, что мне это понравилось. Доказательства были в моих стонах, и дьявол слизывал мой сок и мое достоинство.

Дерьмо. Это полное дерьмо. А что будет потом?

Он обещал в следующий раз.

Я бросаю взгляд на небольшой поднос с едой, который стоял на столе, когда я проснулась. Я думала, что это он его оставил. Но я так и не притронулась к еде. Мне ничего не хочется. Я не могу заставить себя есть, пока не придумаю хороший план побега отсюда. Пляж рядом, но до него мне не добраться. Окно есть, но, как ни удивительно, оно заперто. И в комнате нет ничего достаточно тяжелого, чтобы разбить его. К тому же шум от разбитого стекла сразу привлечет внимание. Это последнее, чего я хочу.

Спасаться через море — тоже не вариант. Я плохо плаваю. Когда мне было десять, мальчик из моей начальной школы утонул. С тех пор вода внушает мне страх.

Но… я поплыву, если это выход. Судя по отсутствию людей на пляже и идеальной погоде, я бы сказала, что пляж, который я вижу, частный. Я думаю, он прилагается к дому. Вокруг много земли, как там, где я живу с папой. Так что, я предполагаю, здесь тоже будут охранники.

Я не узнаю свое окружение как следует, пока Массимо не решит показать мне окрестности. Если он решит их показать. Я не знаю, собирается ли он держать меня здесь взаперти, или что, черт возьми, он собирается со мной делать.

Ключ гремит в двери. Сердце сжимается. В отличие от прошлой ночи, я встаю, поднимаюсь на ноги и готовлюсь к нему.

Когда дверь открывается, напряжение в моих плечах уходит, когда я вижу охранника и двух горничных в форме. Одна несет сумку из Neiman Marcus, а другая — поднос с сэндвичами.

Они обе итальянки. Одна выглядит немного старше меня, а другая выглядит так, будто ей где-то за пятьдесят. Они входят в комнату, но охранник остается снаружи. Мера безопасности, чтобы убедиться, что если я попытаюсь убежать, он меня остановит. Боже, это кошмар.