Безжалостный принц

— Что с тобой? — резко говорит она. — Он не делал ничего плохого.

— Не подвергай сомнению мои действия. Ты не видела, как он на тебя смотрел.

Она невесело ухмыляется и подносит руки к щекам.

— Невероятно. Кого волнует, как он на меня смотрит?

Мои глаза широко распахиваются, и мне приходится крепко стиснуть задние зубы, чтобы сдержать раздражение. Кажется, мое отсутствие слишком расслабило обстановку, и люди, включая ее, забыли, что она моя.

— Мне, блядь, не все равно. К тому же, почему ты здесь в таком виде? У тебя нет цельного купальника? — Я понимаю, как нелепо это звучит. Она тоже.

— Массимо. Я в бикини. Люди носят их все время. Но, эй, если мы играем в эту игру, я должна спросить, где ты был последние четыре дня.

Мои губы раздвигаются, и я смотрю на нее сверху вниз. Босая, она кажется намного ниже. Я возвышаюсь над ней. Правда моего отсутствия всплывает в моем сознании, но я хочу отогнать ее.

Она принимает мои колебания за что-то другое, и в ее глазах появляется что-то, чего я не совсем понимаю.

— Ты был с ней, не так ли? — Я мгновенно определяю эмоции в ее глазах как ревность. И боль.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что она имеет в виду Габриэллу. Но прежде чем я успеваю ответить, она начинает уходить, обратно в дом. Я хватаю ее за руку.

— Нет, — отвечаю я, притягивая ее к себе, — я не был с Габриэллой.

— Габриэлла... — задумчиво повторяет она. Раньше она не знала имени Габриэллы. Может быть, сказать ей это было ошибкой.

— Я был занят, — спокойно отвечаю.

— Мне всё равно. Ты можешь быть с кем угодно, — с усмешкой бросает она.

— Ревнуешь? — ухмыльнувшись, интересуюсь.

— Почему я должна ревновать? — отрезает она. — Я не провожу дни запертая в четырёх стенах и не живу под каблуком надменного… придурка.

Придурка? И ещё надменного? Интересно. Последний, кто позволил себе говорить со мной в таком тоне, вряд ли об этом жалеет… но она стоит здесь, почти постукивая ногой, и швыряет мне в лицо такие слова.

Я не выдерживаю и усмехаюсь.

— Ты правда назвала меня надменным придурком?

— Именно так, — не отводя взгляда, подтверждает она.

Я качаю головой, сдерживая улыбку, но всё же позволяю ей проявиться. Она пытается остаться серьёзной, но я вижу, как уголки ее губ дрогнули. Она отворачивается, чтобы скрыть это, но я мягко поворачиваю её лицо обратно.

— Ты гораздо красивее, когда улыбаешься.

Её выражение лица меняется. Взгляд смягчается, плечи расслабляются. Резкость улетучивается.

— Это ты пытаешься быть милым? — спрашивает она, прищурившись.

— Я не из тех, кто умеет быть добрым.

Её губы трогает легкая надутось, и я ловлю себя на мысли, насколько они идеальны. Этот умный рот явно создан, чтобы приносить гораздо больше удовольствия, чем просто обмен колкостями.

Я снова поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и на мгновение снова оказываюсь в состоянии потока, когда я не уверен, что делать. Мне следует уйти или отправить ее в ее комнату, но желание уже начало проникать в мой разум.

Она упирает руки в бедра, снова привлекая мое внимание к своему телу, и тут мне в голову приходит прекрасная идея о том, как мне заново познакомиться со своей будущей женой.

— Пойдем, примем душ со мной. — Я почти смеюсь, глядя на нее, словно на оленя, попавшего в свет фар.

Ее спина выпрямляеться, а все тело напрягается. Ее глаза наполняются тревогой. Однако вместо того, как она выглядела в тот день, когда боялась, что я лишу ее девственности, есть что-то еще, что таится за ее взглядом, что я определенно не скучаю. Похоть.

Невидимые пальцы похоти тянутся ко мне, любопытные. Я отпускаю ее, и ее щеки вспыхивают.

— Нет, — отвечает она.

Я ухмыляюсь ей, и ее прекрасные глаза цвета виски сужаются до размеров щелочек.

— Princesca, я тебя не спрашивал. — Я наклоняюсь ближе и провожу носом около ее уха. — Перестань вести себя так, будто ты не хочешь.

— Это не игра.

— Нет? — Я смотрю на ее соски, прижимающиеся к прозрачной ткани ее бикини. Эти твердые, отчетливые точки, которых раньше не было.

Я протягиваю руку и протираю пальцем левый, к ее большому удивлению. Я провожу пальцем по упругой вершине и улыбаюсь.

— Твое тело предает тебя, Эмелия. Пойдем, прими со мной душ. Ты только что вылезла из соленого моря, а я только что вернулся с работы. — Я дергаю галстук, подчеркивая слово, работа, чтобы она знала, что я серьезно отношусь к тому, где я был. — Я не играл с тобой четыре дня.

Ее лицо краснеет, и румянец ползет по ее изящной шее. Она знает, что если мы вместе примем душ, я точно не буду держать одежду на себе.

Положив руку ей на поясницу, я веду ее к дому и, пользуясь моментом, провожу пальцами по ее идеальной попке.

Я провожу ее в ее комнату, решив, что вернусь в свою позже, и запираю дверь. Она не видела, откуда я пришел раньше. Хорошо. В ту ночь, когда я решу показать ей свою комнату, она останется там и будет прямо в моей кровати.

Я провожу ее в ванную и вдыхаю сладкие ароматы клубники и ванили. Я чувствовал этот запах на днях, но в ванной он сильнее.

Я закрываю дверь, как только мы отказываемся внутри. Она поворачивается ко мне лицом, нерешительно. Ее глаза вбирают меня, пока они пробегают по моему телу.

Она нервно сводит руки вместе. Я знаю, что над ее головой висит важный вопрос. Когда я ее трахну?

Я удивлен, что я этого еще не сделал. Я ничего не скажу. Это добавляет таинственности. Это добавляет желания.

— Раздевайся, — говорю я, и она подчиняется. Мне нравится, что она стала покорной. Но, может быть, дело не в этом. Может быть, она сама этого хочет.

Может быть, она хочет этого, как и я.

Сначала она снимает свой топ. Мой взгляд устремляется прямо на ее напряженные соски и выпуклости ее грудей, округлые и идеальные, с маленькими розовыми кончиками, которые так и просятся, чтобы их пососали.

Когда она наклоняется, чтобы стянуть трусики с ног, ее мокрые волосы падают на лицо, а грудь подпрыгивает.

Когда она выпрямляется, в ее глазах снова появляется прежний взгляд, а руки дрожат, когда я смотрю на ее прелестную киску, ждущую своего часа.