Безжалостный принц

Он жестко вбивается в меня, и я принимаю его жесткие толчки. Он хватает мои волосы и вбивается в меня, заставляя наши тела соприкасаться. Звуки заполняют комнату. Наши стоны и вздохи присоединяются к оркестру горячего секса.

Еще один оргазм охватывает меня, и он отпускает мои волосы. Он качает мое тело своими глубокими, грубыми толчками, пока я извиваюсь на нем, звеня цепями.

Тепло его пальцев движется по моей спине, как огненный след, и кружит по тугой кольцу моего ануса. Когда он вталкивает пальцы, мои колени подгибаются, но он удерживает меня и замедляет свои движения.

— Малышка, пожалуйста, позволь мне взять тебя сюда. Позволь мне, — стонет он. Я знаю, что должна быть подавлена, но я хочу отдать ему все.

— Да, — говорю я, и он выходит из меня.

Он покрывает мою задницу моими соками, работая пальцем внутри и вокруг этой области. Возбужденная от удовольствия, я лишь слегка осознаю, что он делает, пока не чувствую, как толстая головка его члена упирается в мою задницу.

Мои глаза расширяются, когда он медленно входит. Это так странно.

— Все в порядке, детка, я обещаю, что ты скоро почувствуешь себя хорошо, — успокаивает он меня и нежно гладит по спине. Он такой нежный, что я не могу поверить, что это он.

Я стону, и он останавливается.

— Уже Красный, Princesca? Ты можешь сказать Красный. Ты командуешь сегодня вечером.

Его слова захватывают меня. Я пытаюсь оглянуться на него, но мои волосы падают вперед.

— Нет. Я хочу, чтобы ты… — хрипло говорю я, и он снова гладит меня.

Он медленно продвигается, пока не оказывается глубже. Взрыв удовольствия проносится по моей крови. Черт возьми, это новое ощущение просто потрясающее.

Лучше всего, когда он начинает медленно двигаться внутри меня и проникает глубже. Вот тогда я мяукаю так громко, что уверена, что все в доме и вокруг меня слышат. Черт.

Звук, кажется, поощряет его, потому что он начинает входить сильнее. Я приспособилась принимать его толчки, так что, когда он трахает мою задницу, все, что я чувствую, это сырое, неразбавленное удовольствие, которое разрушает меня изнутри.

Я кончаю снова, и когда я это делаю, он затапливает меня яростным криком, звучащим как воин в битве. Тепло его спермы впрыскивается в меня, заявляя права на эту часть меня, как он сделал, когда лишил меня девственности. Больше нечего требовать. Этот мужчина забрал все.

Мы успокаиваемся. Мои колени подгибаются сильнее, чем раньше. Даже когда он ловит меня, я не могу выпрямиться.

Я полностью истощена и опустошена. От меня ничего не осталось. Тяжесть истощения пришла, чтобы забрать меня целиком.

Он держит меня одной рукой, пока снимает наручники. Они снимаются по одному, освобождая меня от милости его фантазии. Я знаю, что ему это нравилось, но удовольствие, которое он мне доставлял, было не похоже ни на что, что я испытывала. Как наркотик, которого я жажду больше. Больше его.

Он подхватывает меня и несет на кровать. Я так истощена, что едва замечаю, что он отошел от меня. Только когда он проводит теплой тряпкой по моему холмику, я понимаю, что он, должно быть, оставил меня, чтобы взять его. После того, как он меня помыл, он ложится рядом со мной на кровать, и мне удается перекатиться в его объятия, чтобы он мог меня обнять.

— Ты в порядке, Princesca? — спрашивает он.

— Я устала.

— Я позабочусь о тебе. — Это звучит как клятва.

Так ли это?

Я удерживаю его взгляд. Как будто я вижу его впервые. В глубине его глаз сверкает блеск. Это то же самое, что я видела на картине, которую нарисовала его мать. Это его душа. Это то, что она нарисовала в его глазах. Она открыла окно в его душу, и я вижу это.

— Я тебя вижу, — говорю я.

Он медленно качает головой, и вот так просто блеск исчезает.

— Не надо…

Это хороший совет.

Я могла бы применить к этому что угодно, но я знаю, что он имеет в виду.

Не поддавайся ему, вот что он пытается мне сказать.

Я много думала о своем сердце сегодня вечером. Предостерегая себя от того же. Он собрал части меня. Я думала, что мне нечего больше отдать.

Да. У меня есть сердце и душа. Это то, что у меня осталось.

Он меня не любит. Я так не думаю. Я не думаю, что он может.

Поэтому я ни в коем случае не должна позволить ему отнять у меня последние две вещи.

Глава Двадцать Третья

Массимо

Я выхожу на террасу, смотрю на звезды и вспоминаю вчерашнюю ночь.

Я всегда буду помнить блеск в глазах Эмелии и то, как она смотрела на меня весь вечер.

Я тебя вижу…

Вот что она мне сказала. Я знал, что она имела в виду. Она могла видеть меня изнутри, сквозь стену, которую я построил, видеть глубоко внутри меня настоящего.

Как и на балу, я потерял бдительность. На балу, когда я впервые ее увидел, она была настолько яркой, что я не мог держать эту стену. То же самое произошло вчера вечером. Я впустил ее.

Но я всё испортил. Я раздавил связь, как букашку. Раздавил её до того, как она успела расцвести, задушил цветение чувств, которыми делятся люди после того, как сделали то, что сделали мы.

Она доверила мне свое тело вчера вечером, когда позволила мне связать ее. Чего она не осознавала, так это того, что она доверила мне больше, чем это… Элемент доверия. Люди не думают об этом как о концепции, которая так же важна, как любовь, дружба, сострадание. Это одно и то же.

Мы занимались сексом дважды до утра, когда она просыпалась рано утром. Было приятно наконец-то иметь ее в своей постели, но в ней было что-то другое.

Она услышала мое предупреждение? Не поддавайся мне.

Я тоже не должен влюбляться в нее. Это не составит труда. Я уже на грани.

Однако есть так много причин, по которым я не могу любить ее. Так много причин, по которым я не должен этого делать. И она тоже не должна давать мне свою любовь.

Мы — контракт. Любовь — это слабость, которую я не могу себе позволить. Женщины — это просто женщины в моем мире.

Женщины в доме вчера вечером были хорошими примерами, хотя я признаю, что ясно, что мой кузен Мэтью влюблен в свою жену. Это его выбор, и я рад за него. Все остальные мужчины с женами изменяют. Я ненавижу это, но что я думал, что я буду делать?