Безжалостный принц

— Сосредоточься, мой мальчик. Сосредоточься на том, что нам нужно. Все, что мы можем сделать, это держать глаза открытыми и смотреть вокруг.

— Да. Это иронично. Я думал, что, взяв Эмелию и связавшись с Риккардо, я не буду чувствовать себя бесполезным, беспомощным или бессильным.

Это первый раз, когда я действительно это почувствовал.

— Папа, я не могу просто сидеть и ждать.

— Нет, конечно, нет, но и сходить с ума, глядя, тоже нельзя. Нужно сохранять спокойствие и сосредоточенность.

Я провожу рукой по волосам и думаю об Эмелии.

— Как она?

Па вздыхает. — Нехорошо. Думаю, тебе стоит пойти к ней.

— Да.

Присцилла заходит с миской теплой воды и какими-то тряпками и оставляет нас. Я начинаю смывать с себя кровь. Я собираюсь долго принимать душ, но сначала хочу увидеть Эмелию. И я не хочу, чтобы она увидела меня со следами смерти на теле. Первое, что она подумает, что я что-то сделал с Джейкобом.

— Я собираюсь уходить. Позвони мне, если что-то случится. Извини за сегодняшнее дерьмо, сынок. — Папа успокаивающе кладет руку мне на плечо.

— Спасибо. По крайней мере, я знаю больше, чем вчера.

Па кивает и уходит.

Я поднимаюсь наверх и готовлюсь к ссоре с Эмелией, которая мне не нужна.

Когда я вхожу, она оказывается в том же беспорядке, в котором я ее и ожидал. Она все еще одета в свое свадебное платье и сидит в углу комнаты, прислонившись спиной к стене. Слезы заставили макияж струиться по ее лицу.

— Ты причинил ему боль? — спрашивает она.

Я медлю с ответом, что ранит ее еще больше. Мне не нравится причинять ей боль, но что насчет меня? Какого хрена я должен чувствовать к Джейкобу? Я не уверен, что у нее нет к нему чувств.

Посмотрите на нее. Беспорядок из-за… кем он был? Потенциальным любовником. Я просто оказался первым.

— Массимо, — кричит она. Ее голос пронзает меня.

— Я не причинил вреда твоему маленькому парню, Эмелия. Я хотел, но не сделал этого. Вместо того, чтобы убить его за то, что он посмел позорить меня, я немного побил его и отправил восвояси. — Хотел бы я, чтобы в моем голосе не было столько эмоций.

— Избил его? Что именно ты сделал? Что это значит? — Она выглядит напуганной.

— У него нет ни одного потерянного зуба.

Ее руки сжаты в кулаки.

— Ты такой придурок. Что с тобой?

Я вижу красный. Это цвет, который я вижу перед собой, и это первый раз, когда это происходит с ней. Я не знаю, как она может спрашивать меня о таком дерьме.

— А что, черт возьми, ты ожидала? Ты думаешь, то, что он сделал, было нормально? — бросаю я в ответ.

— Нет, это было не нормально. Конечно, это было не нормально. Но разве тебе нужно было его бить? Он мой лучший друг.

Господи Иисусе, я не могу сейчас с ней разговаривать. — Поправка, он твой бывший друг. Ты больше никогда не увидишь этого ублюдка.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — утверждает она. Кажется, она окончательно забыла, как все устроено.

— Да, могу. Когда я в последний раз проверял, ты моя. Ты моя жена, Эмелия, и ты не будешь проявлять ко мне неуважение с этим мальчиком. Посмотрим, как тебе понравится, когда все поменяется.

Ее глаза расширяются. Я знаю, что был мудаком, когда говорил это, но сейчас мне все равно. Я пытался научиться быть нежным с ней, но это не работает, поэтому я буду играть жестко.

— Когда? — спрашивает она. — Когда ситуация изменится, Массимо?

Хорошо... пусть волнуется, что я изменю. Но шутка, блядь, на мне. Даже если бы я хотел, я бы не смог ей изменить. Но ей это знать не обязательно. Она может вариться в своих мыслях.

Я слишком возбужден от ярости и ревности, чтобы быть рядом с ней, поэтому я поворачиваюсь и ухожу. Прежде чем я дохожу до двери, я слышу, как что-то ломается. Я оборачиваюсь и вижу, что она разбила вазу о стену.

— Куда ты идешь? — требует она, но я не отвечаю. — Ты идешь к ней? Габриэлле?

Я ухожу и закрываю дверь. Выйдя наружу, я слышу, как она срывается, но продолжаю идти.

Свою первую брачную ночь я провожу в стрип-клубе.

В офисе.

Я заказываю пиццу и пиво и смотрю классические фильмы, пока не засыпаю за столом.

На следующий день рано утром меня будит телефон. Он жужжит прямо у моей головы на столе. Это Тристан.

— Эй, чувак, — отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал как дерьмо.

— Эй, у нас проблема, — отвечает он.

Я резко выпрямляюсь. Мои первые мысли — об Эмелии.

— С Эмелией все в порядке? — выпаливаю я. Это глупый вопрос, ведь я должен быть с ней.

— Это не она, а ее друг. Он мертв.

У меня пересыхает во рту.

— Что? — Я встаю, сбивая коробку с пиццей на пол.

— Сотрудник полиции сказал, что его нашли в переулке Ворона.

Глава Двадцать Седьмая

Эмелия

Как только я вижу лицо Массимо, я понимаю, что что-то не так.

Что-то случилось.

Взгляда его глаз и бледность его оливковой кожи достаточно, чтобы заставить меня отбросить в сторону свою ярость по поводу того, где он провел нашу первую брачную ночь.

Уже поздний вечер, и он только что вернулся домой. Я проигнорировала тот факт, что его волосы неряшливы, как если бы он провел ночь в постели с той женщиной.

Он заходит в спальню, подходит прямо ко мне у окна и берет меня за руки.

Он удерживает мой взгляд. Я точно знаю, что случилось что-то очень плохое.

— Что случилось? — спрашиваю я, боясь услышать это, не зная, что он собирается мне сказать, чтобы сломать меня.

— Мне жаль, — говорит он. — Мне так жаль, Эмелия. Произошло кое-что плохое.

Я смотрю на него, пытаясь предугадать, что он собирается сказать. Он не выглядел бы таким сломленным, если бы что-то случилось с моим отцом, и я не думаю, что он выглядел бы так, если бы он изменил мне.

Я не думаю, что он бы извинился. Если подумать, я не могу вспомнить, чтобы он когда-либо говорил это слово.

— Что случилось? — снова спрашиваю я.

— Это… Джейкоб.

Я выдергиваю свою руку из его, и дыхание слетает с моих губ.

— Джейкоб… Что случилось с Джейкобом? Ты сказал, что отпустил его.