Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Отряд был небольшим – около полусотни человек. Состоял он из бойцов разбитых частей Красной армии, а также из жителей близлежащих населенных пунктов, разбросанных по юго-восточному побережью Крыма. Командовал отрядом участник Гражданской войны, орденоносец, бывший председатель колхоза имени Тельмана – Николай Степанович Гаврилов, пожилой обстоятельный мужик с низким голосом и совершенно седой головой.
Гаврилов тепло принял пополнение, познакомил с начальником штаба и начальником разведки, с заместителем по хозяйственной части и единственным на весь отряд доктором, военным врачом одного из полков 51-й отдельной армии.
Побеседовав с каждым из новичков, он быстро разобрался, кто есть кто. Опытный
Беседа с лейтенантом короткой не получилась. Бобовник даже в мирное время производил впечатление довольно скользкого типа: вечно изворачивался, ходил вокруг да около, выбирая позицию поудобнее и повыгоднее. Ну а на войне, перед лицом смертельной опасности, он и вовсе использовал свой артистизм на полную катушку.
– Да какой я командир, товарищ Гаврилов! Связист я! – горячо напирал он в разговоре на свою «мирную» специальность. – Провода, телефоны, приемники, радиостанции. Я и в атаку-то с остатками своего взвода ни разу не поднимался. Все больше по окопам с катушками телеграфного кабеля.
– Приемники и радиостанции, говоришь? Этого добра у нас немного. И специалист имеется. Что же мне с тобой делать?
Выжидая, Бобовник настороженно глядел на Гаврилова.
Вздохнув, старый партизан заключил:
– Ладно, давай пока под его команду. Вдвоем-то сподручнее будет держать связь с Большой землей. А потом поглядим…
Так младший лейтенант Бобовник оказался в подчинении связиста Леонида Григоровича.
Три молодых бандита более месяца рыскали по всей Москве, выслеживали сотрудников канализационного хозяйства, отлавливали их, пытали, убивали…
«И все для того, чтобы завладеть ключами от подземных металлических дверей и решеток?» – удивленно воскликнул бы рядовой обыватель. Но не опытный сыщик. В МУРе отлично знали, насколько мало в криминальном мире настоящих специалистов, способных вскрыть замок любой сложности. И насколько высоко эти специалисты ценятся.
Когда в голове у Яна Бобовника только родилась идея воспользоваться канализационными тоннелями для быстрого и легкого обогащения, он и представить себе не мог, как сложно будет отыскать нормального слесаря [278] , ливерщика [279] или подборщика [280] . Выискивая и вербуя будущих помощников, он первым делом интересовался, умеют ли они вскрывать хитрые запоры. Но, увы, ни Калуга, ни Муся, ни Жека, ни другие кандидаты такими редкими способностями не обладали.
278
Слесарь (жарг.) – вор-взломщик.
279
Ливерщик (жарг.) – магазинный вор, совершающий кражи с помощью отмычек.
280
Подборщик (жарг.) – вор, проникающий в помещение с помощью подбора ключей или отмычек.
Одного специалиста через месяц поисков Ян все же нашел. Это был уважаемый в криминальном мире человек, выходец из Одессы – Фома-сандаль. Пожилой взломщик с навыками медвежатника вызвался помочь, но попросил срисовать контуры замочной скважины – это была первейшая по важности информация.
С планом подземных коммуникаций Бобовник тогда
знаком не был, поэтому они спустились наобум рядом с улицей Трубной и прошли по вонючему тоннелю до первой решетки. Мусиенко палил спички – подсвечивал, а Бобовник пыхтел, старательно изображая огрызком карандаша на папиросной коробке сложную фигуру замочной скважины.– О, паря, тут фильда [281] требуется. Без фильды никак. А я с фильдами не работаю, – глянув на рисунок, выдал капризный взломщик.
«Цену набивает», – догадался Бобовник. Он понятия не имел, что такое «фильда», но в эту минуту в его голову вдруг пришла смелая мысль: если нельзя найти достойного специалиста или подобрать нужную отмычку, то почему бы не воспользоваться настоящими ключами? Ведь если в какие-то двери или решетки вмонтированы сложные замки, то где-то должны быть и ключи к ним!
281
Фильда (жарг.) – сложная трехзубчатая отмычка.
Распрощавшись с несговорчивым слесарем, он принялся вносить изменения в первоначальный план действий. Оставаясь человеком обстоятельным, Бобовник продумывал каждую деталь, каждый шаг.
Для начала он организовал покушение на молодого и излишне доверчивого младшего лейтенанта милиции Николая Петрова. К нему на улице подбежал Калуга и перепуганным голосом рассказал о нападении на женщину в одном из ближайших дворов. Лейтенант поверил и тотчас помчался спасать несчастную. Но в тихом закрытом дворе его поджидали Бобовник, Мусиенко и Ковалев.
Расправившись с милиционером и завладев его формой, банда приступила к поискам первого литера [282] , связанного с обслуживанием московского канализационного хозяйства.
Даже внезапный арест Калуги не помешал банде его разыскать. Им оказался заместитель начальника Управления гидротехнических сооружений столицы – Михаил Золотухин. Несмотря на затрапезный вид, мужик был крепок духом и отвечать на вопросы отказался. Категорически отказался! Бобовник впервые столкнулся с подобным стоическим героизмом и был немало обескуражен. Для него такое поведение было в диковинку.
282
Литер (жарг.) – большой начальник, должностное лицо.
«Вот оно как бывает! – терялся он, натыкаясь на железную волю пленника. – Значит, не врут книжки: есть еще герои!..»
Золотухина били, мутузили и катали по подвальной пыли около получаса, пока рассвирепевший Бобовник не стал тыкать в него ножичком. Но даже в запале убивать мужика он не хотел, до последнего надеялся получить ответы на вопросы. Увы, сердце Золотухина не выдержало – несколько раз он, подобно пойманной рыбе, судорожно вдохнул широко раскрытым ртом и… затих.
Прошло несколько суток в седловине между двумя вершинами протяженной горной гряды. Лагерь был небольшой: пяток вместительных солдатских палаток из старого выцветшего брезента, в которых обитало мужское население отряда. В десятке просторных землянок располагались штаб, санитарная часть, мастерская, склад боеприпасов, кухня и женское общежитие.
С воздуха лагерь заметить было невозможно, так как место Гавриловым подбиралось тщательно. Временные жилища отряд обустроил в смешанном лесу под густыми буковыми кронами, разбавленными величавой крымской сосной. Подобраться к партизанам по склонам тоже было затруднительно: по периметру лагерь охранялся четырьмя сменными постами.