Биография нечисти 2

По прикидкам до камышей было метров сто, но Макс мог и ошибаться причём не в собственную пользу — в полумраке сто метров вполне могли превратиться в двести. Открытое водное пространство пугало непредсказуемостью ведь в случае чего зацепиться за кочку или какой-нибудь островок уже не получится. Тут уж пан или пропал.

Воробьёв отцепился от корневища и осторожно поплыл к шелестящей под ветром массе камыша. Как он и предполагал его ноги дна не касались, какая прорва была под ним одному богу известно и если начнётся паника то уже ничего не поможет. Оставалось только надеяться на удачу да на Космос.

По-собачьи, рассчитывая каждое движение он целенаправленно плыл к ближайшей точке, где тускло поблескивали камышовые стебли. Из них, манящим маяком торчала перекрученная обросшая мхом коряга.

Чтобы сохранить спокойствие, Воробьёв старался ни о чём не думать, только смотрел на эту корягу. Смотрел не отрываясь как на протянутую руку, сосредоточив взгляд на зелёном бархатистом пятне мха.

Рывок, ещё рывок. С трудом вытолкнув тело из воды Макс ухватился за краешек коряги и прирос к ней не в силах оторваться. Прежде чем подтянуться и начать движение в сторону спасительного островка он решил отдохнуть. Это были самые томительные и самые мучительные секунды. Болели запястья, от усталости судорогой свело спину и поясницу, но передышка вернула силы.

Перебирая пальцами, цепляясь за осклизлую рыхлую древесину, он медленно подполз к месту, где по его расчётам начиналось мелководье и нерешительно отпустил руки. Но даже у берега он умудрился хлебнуть гнилой водицы. Глубина приличная, а грязища на удивление вязкая.

Вымазанный с ног до головы, промокший до костей, он выбрался на берег и уткнулся лицом в сырую траву.

Глава 3

1

Чем-то ткнули. Ткнули легко, словно опасаясь разбудить. Макс мгновенно очнулся и буквально похолодел от ужаса, услышав чьё-то сиплое сопение. Он не знал сколько времени провалялся в беспамятстве, но судя по всему уже наступил рассвет. Так и лежал лицом вниз, головой в копне высохшей под летним солнцем травы.

«Дёрнусь, тут мне и конец!
– подумал он.
– Человек? Животное? Чёрт его разберёт, кого принесло».

– Вроде живой!
– донёсся голос.

«Говорит — значит человек!» - Воробьёв робко шевельнулся и застонал. Боль в запястьях мгновенно напомнила о недавнем происшествии.

– Только без фокусов!
– предупредил голос.
– А то у меня неважно с юмором, могу и пальнуть.

– Не стреляй! Я без оружия!
– воскликнул Воробьёв.

Журналист медленно встал на колени и повернул голову. За спиной стоял старик: помятое морщинистое лицо, безобразная борода, внимательные глубоко посаженные глаза. Одет в потрёпанный грязный камуфляж и брезентовый дождевик. Ничего примечательного. А вот в руках у деда был отличный охотничий дробовик. Из такого если пальнёт одно решето останется.

– И зачем через болото попёрся?!
– хмыкнул старик.
– Вон как изгваздался, хоть в химчистку отдавай.

– Может избавишь от ненавистных оков!?
– Макс демонстративно показал связанные руки.
– А то совсем затекли...

– Ну, да! Ну, да! Чтобы потом ты своими рученьками мне башку оторвал!?

Дед рассмеялся и неожиданно закинул свой дробовик за спину. Что заставило старикана поверить в миролюбие Макса оставалось только гадать. Может богатый житейский опыт, может уверенность в собственных силах, а может просто стало жалко.

– Предупреждаю! Начнёшь чудить отхватишь по полной!
– сказал он.
– Я мужик суровый, не люблю когда со мной по-свински поступают.

Он откинул полу дождевика и снял с пояса мачете.

– Давай! Вытягивай свои ручонки!

Макс послушно протянул. Подслеповато щуря глаза, старик секунду приноравливался, а потом довольно лихо полоснул по пластику хомута, заставив журналиста вздрогнуть.

– Не бойся!
– усмехнулся дед.
– Как правило я редко промахиваюсь

Воробьёв улыбнулся и с облегчением развёл руки по сторонам. Медленно встал с колен и посмотрел на спасителя.

– Спасибо, что не застрелил!
– сказал он.
– Многократно убеждался, что в этих местах человеколюбие не пользуется особой популярностью.

– Ну, да! Ну, да! Но тебе-то вон как повезло!
– отозвался старик.
– Хомутик на запястья только нацепили и в болото бросили, счастливо отделался, а бывает-то совсем по-другому.

– Так и было бы по-другому, если б я не внёс в план лиходеев кое-какие изменения.

Замолчали и с интересом уставились друга на друга. Пару секунд изучали, потом дед выпростал руку и дружелюбно представился.

– Я Лукич! «Подай-принеси». Меня в округе все знают. Может слышал?

– Извини! Не слышал!
– Макс пожал протянутую руку.
– Скажи Лукич, а как далеко отсюда база Стремачей?

– Километра три восточнее. Промахнулся ты маленько, нужно было загребать левее, тогда б и выплыл прямиком к окраине.

– Весёлый ты человек как погляжу, - улыбнулся Макс.
– Может проводишь?

– Почему бы нет. Всё равно нужно туда за посылками. Только зайдём на заимку, там Светка одна уже сутки кукует.

2

Вскоре выяснилось, что Лукич болтался у болота не просто так. Здесь проходила протоптанная бродячим людом тропа. Петляющая в зарослях камыша, она терялась где-то на востоке среди деревьев, и судя по всему выводила любого путника к базе Стремачей.

– Погоди! Заберу свои вещички!
– дёрнул старик.

Он метнулся к зарослям чертополоха и через секунду вытянул на дорогу четырёхколёсную тачку с привязанными к кузову тюками. То что в них находился только товар продовольственного характера, Макс догадался по видневшимся сквозь рвань надписям на коробках.

– Не боишься, что ограбят?
– спросил Макс.
– Места глухие, а народ голодный...

– Э-э! Брат! Если кто тронет Лукича быстро об этом пожалеет!
– оскалился дед.
– Годами я приобретал известность и авторитет. В этих местах меня знает каждая собака, и у меня есть влиятельные покровители, которые не дадут в обиду. Понимаешь о чём я?

– А если на чужаков нарвёшься или отморозков которым твои покровители по хрену?

– С такими у меня разговор короткий, - старик воинственно потряс бородой.
– Дробь в печёнку и все дела. Не помилую!

Они шли параллельно другу другу, чуть ли не впритык. Дорожка узкая, с обеих сторон обрамлённая камышом — особо не развернёшься. Лукич тащил свой скарб с упрямством ломовой лошади, и Макса поражала его животная выносливости. По его прикидкам в кузове было не меньше центнера. Облегчению ноши не способствовало и спущенное колеса, превратившееся в лепёшку под тяжестью груза.

– Я ведь тоже чужак!
– поглядывая на спасителя заметил Воробьёв.
– И никакой гарантия, что не отморозок!