Биография нечисти 2

7

Шли молча. Закоулками. Мимо контейнеров и хлипких строений, в которых хранилось какое-то малопригодное для использования барахло. Судя по всему Захар вёл к семейной штаб-квартире, которая, насколько помнил Макс, располагалась в бывшем офицерском общежитии.

«Не торопится особо мужик!
– подумала Макс.
– Наверное на его месте и я бы не торопился. Кому хочется отдавать то что могло бы пригодиться самому».

Когда дошли до здания, сразу же завернули за угол и спустились в подвал. Прошли коридором до просторного помещения, заставленного стеллажами и деревянными ящиками. Остановились перед решётчатой стеной отгораживающей угол.

– Ты «Журналист»?
– неожиданно спросил Захар.

Вопрос заданный в лоб смутил Макса. Он не сразу сообразил, что за ним скрывается двойной смысл, и наверное здорово тормознул, потому что Стремач тут же повторил его, но уже более нетерпеливым тоном.

– Я спросил ты «Журналист»?

– Да! Это моя профессия...

– А Паха сказал твоё прозвище!
– хмыкнул здоровяк.
– Ну, да ладно! Поверни голову налево.

Воробьёв послушно повернул, сообразив наконец, чего добивается Захар.

– Шрам вроде на месте, - прокомментировал здоровяк.
– Хотя в этих местах немного отыщется людишек, у которых не обнаружилась бы такая метка. У кого на башке, у кого под лопаткой, у кого и вовсе недостача.

Стремач невозмутимо продемонстрировал длань с оторванными пальцами.

– Здорово тебя зацепило, - добавил он.
– Чуток к центру и конец...

Он запустил руку в карман штанов и достал связку ключей. Открыл решётчатую дверь, зашёл в угол и полез в огроменный фанерный ящик, из недр которого вытянул брезентовый мешок.

– Тебе оставили знатную посылочку, - сказал он, подтаскивая мешок к выходу.
– Но получишь её когда ответишь на последний вопрос.

Ситуация могла бы показаться комичной, но Макс решил от улыбки воздержаться — слишком уж серьёзным был взгляд у его визави. Такой и зубы может пересчитать, если проявить чрезмерное легкомыслие.

– Какой же вопрос?
– невозмутимо спросил Макс.

– Что обещал Паха, когда выбрались из шахты?

Стремач выпятил челюсть и уставился на Воробьёва как баран на новые ворота. При этом мешок с вещами он держал в вытянутой руке, словно поддразнивая своего гостя — мол не ответишь, оставлю себе.

– Он пообещал собрать ребят, положить парочку рельсов на крышку и приварить их автогеном, - проговорил Макс.
– Теперь проверку прошёл?

– Прошёл!
– Захар растянул губы, и Воробьёв впервые увидел как этот человек улыбается.
– Странные вы всё-таки парни. Такие сейчас все, или только молодёжь? Как в игру играете ей Богу!.. Шифруетесь, придумываете пароли...

Стремач поставил мешок на пол и легонько подвинул его ногой в сторону Макса.

– Можешь проверить если, конечно, знаешь, что должно там находится.

Макс забрал посылку, огляделся и, заметив у стены журнальный столик, подошёл к нему. Поставил мешок на столешницу, расстегнул ремешки. Сразу же увидел торчащий из горловины ствол новенького АК-74М. Это был один из тех автоматов, что достался в качестве компенсации за вылазку в резерват «ворчунов». Не удивило Воробьёва и то, что оружие оказалось полностью снаряжённым. К планке крепился оптический прицел, под стволом тактический фонарь. Позаботился Паха и о дополнительной огневой поддержке — теперь в распоряжении Макса был подствольник, который в определённых условиях значительно увеличивал его преимущества.

– Ого! В пушках твой приятель неплохо разбирается! Продашь?

Стремач стоял за спиной и бессовестно заглядывал в мешок.

«Вот же чёрт старый, - вздрогнув от неожиданности подумал Воробьёв.
– Так бесшумно подобраться со спины, может только профессионал. Такому и башку открутить, что высморкаться».

– Пушка не продаётся, - процедил он в ответ.

– Самому нужна!

– Зря! Я бы дал хорошую цену, - Захар внимательно посмотрел в глаза журналиста и отошёл в сторонку.
– Как понимаешь хранение чужого имущества не дешёвое занятие. Какая-никакая, а всё ж ответственность. Всё стоит денег. А твой друг заплатил только за месяц.

Стремач сделал паузу и добавил:

– Я видел у тебя сухпайки, так что парочку заберу в качестве оплаты.

Макс выжал кривую улыбку и запустил руку в мешок. В нём действительно лежали три комплекта сухого пайка, но увидеть их физически здоровяк не мог — значит он заглядывал в мешок раньше.

– Ладно!
– вынимая коробки, согласился Воробьёв.
– Получишь три, если обеспечишь ночлегом.

Глава 4

1

Сухие пайки мгновенно перекочевали в закрома Захара. Возможно Стремач уже пожалел, что так продешевил и не потребовал больше, но, как говорится — договор дороже денег. Он кивнул на выход и поплёлся первым, сгорбившись как стервятник, у которого отобрали жирный кусок. Когда они поднялись наверх, старик вынул из кармана связку ключей и отстегнул от неё один.

– Двое суток, - предупредил он.
– А если и дальше намерен снимать комнату придётся заплатить ещё.

– Хорошо!
– забирая ключ, сказал Макс.
– Я не собираюсь задерживаться в этих местах надолго. Так что ограничусь двумя днями.

Каморка находилась на первом этаже в дальнем конце коридора. Здесь пахло мышами, затхлостью и нечистотами, но всё-таки эта непритязательная жилплощадь обеспечивала крышу над головой. А в этих краях любой навес с щербатыми стенами лучшая альтернатива палатке или спальному мешку под кустом. Не ночевать же под открытым небом, ей богу?

Навесной замок поддался с трудом. Очевидно у Стремача были и запасные ключи, что не могло не вызвать опасений. Поэтому Макс решил надолго не оставлять своё имущество без присмотра. Кто знает чем ещё промышляло это «замечательное» семейство. От таких парней и взлома с ограблением можно ожидать.

Солдатская койка. Заколоченное фанерой окно. Шкафчик засиженный мухами и облюбованный здоровущими тараканами. Вот пожалуй и вся обстановка. Макс швырнул брезентовый мешок на кровать, плюхнулся на неё сам. Растянулся во всю длину и с брезгливостью отметил, что от подушки несёт мочой.

«Ладно-ладно! Прикрою какой-нибудь тряпицей, вот и будет наволочка».

Подумалось о превратностях судьбы. Он снова был там, откуда некоторое время назад так страстно желал убраться. Непроизвольно потянулся к шраму на шее, дотронулся пальцами до рубца и сморщился от фантомной боли. В тот день, когда его притащили в госпиталь, местный доктор констатировал неприятный диагноз — «не жилец». Макс хорошо запомнил как он произнёс эти слова сухим равнодушным тоном, словно речь шла о скисшем молоке или протухшей курятине. А потом до слуха донёсся голос Пахи Сержанта, который в свойственной ему манере дал понять, что с поставленным диагнозом он категорически не согласен. Разговор перешёл в более конструктивную форму с оттенком финансовой заинтересованности. Какие деньги посулил Паха осталось за кадром. Должно быть из-за большой кровопотери, Воробьёв быстро вырубился и очнулся лишь на следующий день. Чувствовал он себя отвратительно, но на этот раз доктор проявил к нему прямо-таки отеческую заботу. Три раз в день он заявлялся к нему в палату, интересовался самочувствием, снимал повязку и аккуратно мазал вокруг раны каким-то зловонным снадобьем.