Битва божьих коровок

Все трое были примерно одинакового возраста, роста и комплекции, с одинаковыми красно-кирпичными лицами. Пацюк живо представил себе всех троих в нежном пубертатном возрасте: наверняка они ходили в один класс, в одну секцию по боксу и плаванию, затем дружно отнесли документы в какой-нибудь электромеханический техникум и так же дружно его закончили. Так они и шли по жизни вместе, волоча за собой жен, детей, собак и несданные пивные бутылки. Да и теперь каждый день собираются у гаража... С заветной бутылкой водки "Праздничная".

Вот и теперь "Праздничная" стояла перед друзьями в окружении нескольких подгнивших яблок.

Пацюк подошел к компании и громким, хорошо поставленным голосом произнес:

– Мне нужен Жумыга Тимур Манивальдович.

Все трое на секунду задумались. Задумался и стажер. Действительно, глупо спрашивать имя и отчество у каждой из голов трехглавого змея. Потому он так и зовется - змей трехглавый, без всяких там изысков.

– Жумыга Тимур Манивальдович, владелец "Москви-ча-412", номерной знак "Н ОЗЗ ХВ 78 RUS", - ещё раз воззвал Пацюк.

Три брата-акробата синхронно повернули головы в сторону машины, стоящей в гараже.

– Это же твоя тачка, - так же синхронно сказали два брата, сидящие по бокам, третьему - в центре.
– Значит, ты и есть Жумыга.

– Точно!
– обрадовался центровой.
– Я и есть Жумыга Тимур Манивальдович. А что случилось-то, командир?

– Мы можем отойти на несколько минут?

– С какой радости?

– Мне нужно поговорить с вами.

– А мне - нет, - ответил краснорожий Тимур Манивальдович под одобрительное похмыкивание присутствующих.

– Меня зовут Пацюк Георгий Вениаминович, я следователь по особо важным делам...
– самочинно повысил себя в звании стажер. А что, звучит совсем неплохо: Пацюк Георгий Вениаминович, следователь по особо важным делам. А ещё лучше - Пацюк Георгий Вениаминович, Генеральный прокурор Российской Федерации.

– Следователь по особо важным делам? Ну а я тогда - Хуан Антонио Самаранч, в натуре!
– захохотал Жумыга.

И-эх, если бы при Пацюке были его заветные корочки, а не эти молью траченные мухоморы, этот алконавт попрыгал бы у него, как вошь на гребешке! Но корочек не было, и с этим приходилось считаться. Что ж, придется все-таки нарушить статью № 309 УК РФ "Подкуп или принуждение к даче показаний...". Пацюк вытащил из кармана сотенную и поманил ею Жумыгу.

Сотенная сразу сделала того сговорчивее. Напрочь забыв, что он "Хуан Антонио Самаранч, в натуре", Жумыга двинулся за Пацюком.

При помощи нехитрых манипуляций с купюрой Егор загнал его в кабину "Москвича", а сам уселся рядом, на водительское сиденье.

– Ну?
– спросил Жумыга, не сводя глаз со ста рублей.

– В прошлую субботу, во второй половине дня вы были в районе Московского проспекта...

– А вы откуда знаете?

– ...вы были в районе Московского проспекта и проезжали мимо ресторана "Аризона-69". Проезжали?

– Не знаю.
– Поджарая румяная сотенная гипнотизирешала Жумыгу.
– Вам виднее. Если говорите - проезжал, значит, проезжал.

– Около ресторана вас остановила черноволосая девушка. Очень красивая, - задержав дыхание, добавил от себя Пацюк.

– Ну, этих девушек как грязи...

– Очень красивая. Черные волосы, броский макияж, черная помада, на щеке небольшая родинка с правой стороны. Черный длинный плащ, на левой руке три кольца. Одно - с большим черным камнем без оправы - на безымянном. Еще одно - на указательном, камешек помельче, овальной формы. И серебряное кольцо на большом - дракон с витым хвостом. Небольшая черная сумочка...

Жумыга завороженно слушал Пацюка.

А Пацюк... Он помнил каждую крошечную морщинку у неё на лице, каждую складку на сгибе рукава! И даже длину каждой ресницы.

– Вспомнили?

Чертов Жумыга, пропивший свою память ещё тогда, когда Адам и Ева шастали по райскому саду без фиговых листков, напряженно молчал.

– Вспомнили?
– ещё раз повторил Егор. Сотенная стремительно вырывалась из рук Жумыги, и он не мог, не хотел, не желал с этим соглашаться.

– Может, ещё какие приметы?
– с затаенной надеждой спросил Тимур Манивальдович.
– А то какие-то кольца, черный плащ... Ей-богу, так каждая вторая прошмандовка выглядит, если не первая. Вы по существу говорите.

Пацюк с трудом удержался, чтобы не влепить алкашу оплеуху. Поставить производство ангелов на поток и цеплять каждому сопроводительный ярлык "Прошмандовка. Расфасовщик № 1" - это было слишком.

– Красивая девушка! Очень красивая. Вы меня понимаете?

– Все очень красивые, - продолжал упрямиться Жумыга.
– Вы какие-нибудь особые приметы сообщите.

– Ну хорошо. У неё был сломан ноготь на правой руке. На указательном пальце, - уже ни на что не надеясь, сказал Пацюк.

И тогда Жумыга вспомнил. Определенно вспомнил: глаза Тимура-Самаранча расширились, нос расплющился, а губы вытянулись в трубочку.

– Ну! Что же ты раньше не сказал, деятель?! Про ноготь. Точно! Подсела ко мне одна сумасшедшая. Всю дорогу по этому ногтю убивалась, рыдала даже.

– Откуда знаешь, что по ногтю?

– Да сама она и сказала! Не сразу, конечно. Сначала, когда машину остановила... ну, не остановила даже, а, считай, под колеса бросилась... Так вот, минут пять она тряслась, все приговаривала: "Что же теперь делать, что делать?!" Я спрашиваю: "Что случилось-то?" Она замолчала, а потом давай мне про свой сломанный ноготь талдычить. Даже мне его под нос совала, говорила, что растила-де не одну неделю, и так бездарно потерять! Да, именно так она и сказала: "бездарно потерять". Я думал, её валерьянкой придется отпаивать. Один раз даже остановился, банку пива ей взял, чтобы успокоилась.

– А она?

– Даже спасибо не сказала. И не успокоилась, заметьте. Так и проплакала всю дорогу.

Да, это было вполне в стиле Мицуко - такой, какой её запомнил Пацюк. Не проронить ни единой слезинки, узнав, что бывший возлюбленный покончил с собой. И лить потоки над каким-то жалким ногтем.

Что ж, именно это делает женщину женщиной.

Но Жумыга, похоже, так не думал.

– Не может нормальная женщина так из-за пустяков исходить! Я вот что думаю. Она, скорее всего, со своим хахалем полаялась. Я, конечно, утверждать не могу, но, по-моему, она до того, как меня тормознуть, из какой-то машины выскакивала. Может, кто-то её расстроил или под юбку полез. Обычное дело. А то и того похуже.

– Чего - "похуже"?
– насторожился Пацюк.

– Дело молодое, - ограничился туманным намеком Жумыга.

– Она о чем-нибудь ещё с тобой разговаривала?

– О хахале своем?

– Да при чем здесь хахаль! О чем-нибудь...

– Да нет.

– Ну хорошо... А потом?
– спросил Пацюк.

– А что потом? Дала деньги, сказала, чтобы я подождал.

– Ну?

– Я ждал. Почти час. Но она не вышла.

– Откуда?

Жумыга снова напрягся.

– Подожди... Она же называла адрес... С самого начала назвала. Только села - и назвала. Еще перед тем, как по своему ногтю чертовому панихиду заказать... Точно, сказала, что ей нужно... Куда же ей было нужно?