Битва судьбы

Над орком звонко пели птицы, приветливо шелестела листва.

Остров Выбора встретил первого гостя.

Купец

Страж не обманул. Ни разу за всю дорогу не показал хищных намерений. Топал себе на кривых лапах, недовольно бурча что-то под нос. Время от времени оборачивался, мрачно поглядывал на Мбома.

Примерно версты через три из чащобы выбрался сородич Стража, столь же черный и кривоногий. Оскалился, глядя на зула, зарычал кровожадно. Мбома не успел испугаться, как первый Страж рявкнул что-то злобно-осмысленное. В рыке звучали слова, но вряд ли бы их смог расшифровать самый искушенный в чужих наречиях маг. Сородич любителя загадок разочарованно сморщился и исчез.

На ночь Мбома развел костер. Страж улегся неподалеку и принялся благодушно щуриться на пламя, словно посидеть у огонька для него было самым обычным делом. Затем исчез. Купец до самого утра просидел, дрожа и ожидая, что ночью привычки хищника возьмут власть над разумом.

Страж вернулся на рассвете, когда зул только и мог, что нервно зевать. На черной морде застыло довольное выражение.

– Ну что, гррр, пойдем? – спросил зверь жизнерадостно.

– Пойдем, – попытался так же бодро ответить Мбома, но могучий зевок испортил все впечатление.

Бессонная ночь сказалась – зул тащился со скоростью черепахи. Налитые тяжестью ноги не желали передвигаться, голова норовила упасть на грудь. Вдобавок к остальным проблемам пришлось продираться сквозь густые кусты с острыми, словно лезвия мечей, краями листьев. Мбома быстро убедился, что порезов избежать не удастся, и старался лишь прикрывать лицо. Стражу листья совсем не мешали. Он спокойно проходил через самую гущу, и растения послушно раздвигались, не оставляя на смоляной шкуре ни царапины.

Вслед за удивительным проводником спустился Мбома в овраг, узкий, словно след, оставленный в земле исполинским топором. Тут не было кровожадных кустов, зато чавкали под ногами, расползаясь в водянистую зеленую кашицу, мясистые растения. Ноги промокли сразу.

Овраг извивался, подобно лиане, и оказался до невозможности длинным. Знойный день был в самом разгаре, но в тени крутых стен было тенисто и прохладно. Очередной поворот принес неожиданность. Голубой блеск ударил по глазам, заставив Мбома на миг ослепнуть.

Он остановился и далеко не сразу осознал, что видит озеро. Круглое, словно монета, которую исполин бросил на изумрудное покрывало леса. Кусочком зеленой окалины на голубом металле казался остров.

Страж замер там, где заканчивался овраг, хвост его нервно задергался.

– Гррр, дальше не могу, нельзя, – прорычал зверь, и в этом рычании зул различил нотки испуга.

– Хорошо, – кивнул Мбома, не отрывая глаз от голубой поверхности. Она манила, звала, привлекала. Столько пресной воды! Для пустыни – настоящее чудо. – Спасибо, что проводил.

– Это мой долг, аргх! Я обещал!

– Ты оказался гораздо честнее, чем многие мои знакомые. – Мбома посмотрел Стражу прямо в глаза, в вертикальные звериные зрачки, и увидел в них смущение.

– Я обещал, гррр, – прорычал Страж сердито. – А обещание не выполнить – нельзя!

– Если бы так думали все, мир был бы иным. – Мбома грустно улыбнулся. – Прощай.

– Пррощай. – Страж темной тенью метнулся в овраг и исчез.

Сам овраг казался единственным проходимым путем к озеру с этой стороны. И справа и слева поднимались крутые склоны, густо заросшие уже знакомыми кустами. Спуститься там удалось бы только в доспехах.

Мбома подошел к воде, присел на корточки. Голубая жидкость ласково облизала руку. Зул распрямился и начал раздеваться. Хорошим пловцом он себя не считал, но за годы странствий ему не раз приходилось переправляться через реки вплавь. Одежду аккуратно свернул и убрал в мешок, а тот тщательно привязал к нескольким толстым палкам. Когда входил в воду, этот маленький плот нес на руках. Затем продел заранее приготовленную петлю через плечо и поплыл. Плот потащился сзади.

Остров приближался очень неспешно. Легкая и спокойная вода не мешала пловцу, его замедлял груз. Тем не менее зул не очень сильно устал к тому моменту, когда под ногами захрустел золотой песок. Выйдя на берег, спешно оделся, меч почти сразу взял в руку. Неведомо, какими опасностями грозит остров, но их в любом случае лучше встречать одетым и с оружием в руках.

Но никто не спешил нападать. Беззаботно светило солнце, невидимые птахи орали в кронах, плыли странные ароматы.

Пожав плечами, Мбома все еще опасливо двинулся на север, вдоль берега. Прошел примерно половину версты, когда странный звук достиг слуха. Сначала зул не понял, что это. Гулкий, не очень громкий и монотонный рев доносился из-под огромного дерева.

Приготовившись отразить атаку хищного чудища, Мбома осторожно двинулся на звук. За кустами, обрамляющими большую поляну, обнаружил спавшего прямо на земле Красноглазого.

Тот самым банальным образом храпел. Выглядел степняк неважно. Иссиня-черные волосы спутались колтуном, одежда была порвана и перепачкана.

«Эк приложило бродягу!» – подумал Мбома, и тут же его мысли приняли совсем иное направление. Ведь любое разумное существо на острове может быть только соперником! А от них надлежит избавляться, так что глупо будет не использовать такую прекрасную возможность.

Вяло возражавшая совесть, говорившая о том, что нехорошо убивать спящего, быстро была послана подальше, и Мбома решительно поднял оружие. Цель оправдывает средства, особенно если цель столь значима, а средства просты.

Стараясь производить как можно меньше шума, Мбома двинулся к спящему. Сделал пару шагов, и меч сверкнул, отражая солнечный свет. Руку отшвырнуло назад с такой силой, что кулак взлетел выше головы. Клинок, вырвавшись из него, возомнил себя птицей и улетел куда-то к небесам. Но на пути ему попалась ветка. Ударившись об нее, меч рухнул наземь и разочарованно задрожал.

Мбома недоуменно растер заболевшее запястье. Красноглазый на миг перестал храпеть, смешно зачмокал губами и перевернулся на бок. Шея его, на которой после удара должен был появиться шрам не менее трех вершков в глубину, осталась целой.

Зул почесал голову, но никаких мыслей после этого не появилось. Подобрал меч и осмотрел его. Но тот выглядел вполне нормально, ни зазубрин, ни вмятин, словно только что наточен.

Во второй раз Мбома подносил лезвие к шее врага медленно. Гулко стучало сердце, меч с трудом прорезал ставший вдруг густым воздух. Примерно в дюйме от смуглой, гладкой кожи клинок замер, не желая двигаться дальше. Купец нажал – бесполезно. Надавил всем телом – и сам отлетел в сторону. Земля чувствительно ударила в бок. Меч на этот раз остался в руке, но радости по этому поводу Мбома не испытал.