Благие намерения

Он отдал Сереже прихваченную из машины инопланетную висюльку и принялся крутить штурвальчик и проворачивать ключ. Открыл, забрал вещицу, и бывшие одноклассники прошли в голую, с ободранными обоями прихожую. Изнутри дверь выглядела и вовсе устрашающе: маслянисто отсвечивающие штыри и сваренная из швеллеров рама. Особенно поразил Сергея глазок - призматический, на манер перископа.

–  Это чтоб в глаз через дырку не выстрелили?

–  А чего ты ржешь?
– без улыбки отозвался Володя.
– Стреляли уже.

–  В тебя?

–  Ну ты даешь!
– сказал Володя, замыкая дверь изнутри.

– Если бы в меня, ты бы сейчас со мной не разговаривал…

Несколько ошарашенный, Сережа повесил куртку на торчащий из стены гвоздь-двухсотку, и они, миновав открытую дверь в спальню, где стояла прикрытая пледом раскладушка да валялось всевозможное спортивное железо, очутились в обширной комнате, казавшееся больше истинных своих размеров из-за полного отсутствия обстановки. Видимо, первым приобретением ограбленного Володи была бронированная дверь с глазком и штурвальчиком.

–  Неужели и мебель вынесли?
– пришибленно спросил Сережа.

–  А ты думал? Открыли квартиру, подогнали фургон, наняли грузчиков… А соседям сказали: переезжает… Съездил, короче, позагорал… Ты посиди, я сейчас…

Сережа прислонил этюдник к одной из голых стен и присел на табуретку возле покрытого клеенкой кухонного стола, вгляделся. Комната была освежевана так же, как и прихожая. Надо полагать, Володя решил, воспользовавшись случаем, заодно и отремонтировать квартиру.

В открытую форточку с улицы ползло какое-то невнятное глухое бормотание, время от времени стираемое шумом проходящих машин. Невольно создавалось ощущение огромной толпы под окнами.

Вернувшийся Володя поставил на стол початую бутылку коньяка, два разнокалиберных стакана, какие-то консервы и надорванную пачку галет.

–  Другой закуски нету, - предупредил он.
– Так что - чем богаты…

И принялся вскрывать баночку черной икры иранского производства.

Глухое бормотанье на улице тем временем становилось все явственней - не было уже никакого сомнения, что под окнами собралась толпа человек в пятьдесят. Затем бормотанье взбурлило гомоном, из которого прорезался вдруг совершенно нечеловеческий крик: «За кем? За ним?»

–  Во!
– заметил Володя, разливая коньяк.
– Десять часов ровно. Акционеры, блин… Ох, кину я им как-нибудь туда «черемуху»…

–  Черемуху?
– удивился Сережа.

Володя рассмеялся и, опустив на свой стакан огромную оббитую лапу, заставил друга сделать то же самое. Посуда была сдвинута основаниями, и звук получился, как от столкновения двух булыжников. Бывшие одноклассники выпили и за неимением ложек подцепили икру из баночки обломками галеты.

–  Слушай, - сказал Сергей.
– А эта спиралька… откуда она у тебя?

Володя насмешливо разглядывал совершенно не изменившегося приятеля.

–  Ну, скажем, купил…

–  Слушай, а у кого?

Последний вопрос почему-то сильно не понравился Володе.

–  Да иди ты к черту!
– сказал он.
– Нашел вообще, о чем говорить!.. Из наших кого-нибудь видел?

–  Из наших?
– Сережа подумал.
– Скляра видел. В автобусе.

На мужественном лице Володи был изваян живой интерес.

–  В автобусе? Ну-ну, и как он?

–  Да знаешь, не очень… - признался Сережа.

– Грязный какой-то, на ногах еле держится…

Володя скорбно кивал.

–  Да, - сказал он наконец.
– Спился Скляр. Мне об этом уже год назад говорили… А еще кого видел?

–  Ленку видел, - улыбаясь от уха до уха, сообщил Сережа.
– По телевизору.

Глаза у него блестели - видно было, что за пять лет пить он так и не научился.

–  Да?
– сразу оживившись, вскричал Володя.
– И ты тоже?.. А я, ты понимаешь, смотрю в программке: конкурс красоты, финал… Включил - гляжу: елки-палки! Ленка наша в купальничке… дефилирует… Ну что ты? Без пяти минут королева… - Он оборвал фразу, помрачнел и закончил ворчливо: - Насажали козлов в жюри… Видел, какую они мымру выбрали? Куплены все на корню…

–  Да ну, не может быть… - усомнился Сережа.

–  Куплены-куплены, - сказал Володя.
– Но и она тоже хороша - предупредить не могла…

–  А что бы ты сделал?

Володя молчал, угрюмо пошевеливая челюстью. Невыразительные глаза его как бы провернулись сами в себе и вообще перестали что-либо выражать.

–  Да, слушай!
– встрепенувшись вдруг, озабоченно проговорил он.
– Ты сам-то - как? Никуда пока не собираешься? Ну там в Союз художников вступать?..

–  Смеешься… - уныло молвил Сережа.
– Какой там Союз!..

–  Соберешься - скажи, - вполне серьезно предупредил Володя.
– А то ведь там тоже, наверное, козлов полно… Вообще давай - рисуй, становись знаменитым… Чтобы я тобой гордился, понял?

Он снова плеснул в стаканы коньяк.

–  Ну, давай… За нас! За десятый «вэ»!

Гляделки его затуманились, и он произнес мечтательно:

–  Вот построю лет через пять виллу - с бассейном и с кинозалом… Соберу весь класс… И будете вы у меня там плавать и кино смотреть…

В открытую форточку с улицы забрело сдавленное «Заноси, тудыть!..» - и гулкий стук опускаемой тяжести.

–  А я так и не понял, - сказал Сережа.
– Купил ты ее или выменял?

–  Кого?

–  Да спиральку эту… из отеля…

Володя вдруг изменился в лице. Переносица вздулась, как у тигра.

–  Ты соображай, что говоришь!
– гаркнул он на испуганно съежившегося Сережу.

–  Так а что я такого?..
– растерянно пробормотал тот.
– Я же…

Володя шумно дышал, раздувая ноздри. Потом вскочил, двинулся к двери, обернулся.

–  Лучше бы ты меня на хрен послал!
– в сердцах бросил он и исчез. Слышно было, как он громыхает за стеной своим спортивным железом. Совершенно сбитый с толку, Сергей ждал продолжения.

Володя вернулся с дымящейся сигаретой.

–  Вот!
– сказал он.
– Закурил из-за тебя!..

И заходил, успокаиваясь, по гулкой пустой комнате. Все еще ничего не понимающий Сережа, прижав испачканные в краске ладони к груди, сидел на табуретке и только поворачивался вслед за разгневанным другом.

–  Володь… - повторял он жалобно.
– Ну извини, ну… Володь…

Володя стремительно нагнулся к отпрянувшему Сереже и потряс перед самым его лицом узловатыми, чуть скрюченными пальцами, в которых дымилась «честерфильдина».