Блестящая будущность

ГЛАВА VI

Для меня было счастіемъ, что приходилось принимать мры (на сколько я могъ) для безопасности моего страшнаго постителя: эта мысль, охватившая меня при пробужденіи, отгоняла другія. Невозможность скрывать его у себя на квартир была очевидна. Самая попытка повела бы къ подозрніямъ. Мн прислуживала вздорная старуха; ей помогала отрепанная двчонка, которую она звала племянницей, и длать изъ этого тайну значило подстрекнуть ихъ къ любопытству и сплетнямъ. Об страдали глазами, что я приписывалъ постоянному подглядыванію въ замочныя скважины; он постоянно вертлись тамъ, гд ихъ не спрашивали: это въ сущности было единственнымъ несомнннымъ въ нихъ качествомъ, кром воровства. Чтобы не создавать тайны для этихъ женщинъ, я ршилъ объявить имъ поутру, что ко мн неожиданно пріхалъ дядюшка изъ провинціи.

Это ршеніе я принялъ, когда еще бродилъ въ потемкахъ, ища способовъ добыть огня. Такъ какъ я ничего не нашелъ, то ршилъ итти въ ближайшую караульню и попросить сторожа прійти со своимъ фонаремъ. Спускаясь въ темнот по лстниц, я споткнулся обо что-то, и это оказался человкъ, прикурнувшій въ углу.

Такъ какъ человкъ не отвчалъ мн, когда я спросилъ его, что онъ здсь длаетъ, и отдлался молчаніемъ, я побжалъ въ караульню и попросилъ сторожа прійти поскорй, сообщивъ ему по дорог о случа на лстниц. Такъ какъ втеръ былъ все такъ же силенъ, то мы боялись, что онъ задуетъ огонь въ фонар, и не стали зажигать фонарей на лстниц, но осмотрли ее сверху до низу; нигд никого не было. Мн пришло въ голову, что человкъ могъ проскользнуть въ комнаты, и, зажегши свчу, я оставилъ сторожа съ фонаремъ у дверей и внимательно осмотрлъ квартиру, включая и ту комнату, гд спалъ мой страшный гость. Все было тихо, и, безъ сомннія, никого другого въ квартир не было.

Меня смущала мысль, что на лстницу какъ разъ въ эту ночь забрался бродяга, и я спросилъ у сторожа, — въ надежд выяснить себ положеніе, — не пропускалъ ли онъ сквозь ворота какого-нибудь джентльмена, который былъ навесел?

— Да, — отвчалъ онъ; — въ разное время ночи троихъ. Одинъ жилъ въ Фонтенъ-корт, а двое другихъ въ Лон.

И онъ видлъ, какъ вс они вернулись домой.

— Ночь была такая бурная, сэръ, — говорилъ сторожъ, отдавая мн стаканъ, такъ какъ я угостилъ его ромомъ, — что очень немногіе проходили черезъ мои ворота. Кром тхъ троихъ джентльменовъ, которыхъ я вамъ назвалъ, никого другого не было; но въ одиннадцать часовъ васъ спрашивалъ какой-то незнакомецъ.

— Мой дядя, — пробормоталъ я. — Да.

— Вы видли его, сэръ?

— Да. О, да.

— И того человка, который его провожалъ?

— Человка, который его провожалъ? — переспросилъ я.

— Да, я думалъ, что этотъ человкъ шелъ вмст съ нимъ, — отвчалъ сторожъ. — Человкъ остановился, когда онъ меня разспрашивалъ, и пошелъ за нимъ опять, когда онъ направился сюда.

— Какого рода человкъ?

Сторожъ не обратилъ вниманія, по ему показалось, что это былъ рабочій человкъ. Сторожъ, конечно, не придавалъ этому обстоятельству такого значенія, какъ я: у него не было такихъ основаній для безпокойства, какъ у меня.

Отпустивъ его, я зажегъ огонь въ камин и задремалъ около него. Мн показалось, что я проспалъ цлую ночь, когда пробило шесть часовъ.

Наконецъ пришли старуха и ея племянница и удивились тому, что я всталъ и растопилъ каминъ. Я сообщилъ имъ, что ночью ко мн пріхалъ дядя и теперь спитъ; вслдствіе его прізда необходимо приготовить другой завтракъ. Посл того я вымылся и одлся, — пока он колотили по мебели и поднимали тучу пыли, — и такимъ образомъ, — не то въ полусн, не то наяву, — я очутился снова у камина и сталъ ждать къ завтраку своего незваннаго гостя.

Наконецъ дверь растворилась, и онъ вошелъ. Я не могъ вынести его вида, который показался мн днемъ еще хуже, чмъ ночью.

— Я даже не знаю, — сказалъ я, говоря шепотомъ въ то время, когда онъ усаживался за столъ, — какъ васъ звать. Я говорю постороннимъ людямъ, что вы мой дядя.

— Отлично, дружище! Зовите меня дядей.

— Но вы приняли какую-нибудь фамилію?

— Да, дружище. Я назвался Провисъ.

— Вы хотите оставить за собой это имя?

— Почему же нтъ? Оно такъ же хорошо, какъ и всякое другое, если только вы не предпочитаете другого.

— Какъ ваша настоящая фамилія? — спросилъ я его шопотомъ.

— Магвичъ, — отвчалъ онъ, также шепотомъ: — крещенъ Авелемъ.

— Чмъ вы занимались, чмъ были?

— Ничтожнымъ червякомъ, дружище.

Онъ отвчалъ очень серьезно и произнесъ эти слова такъ, какъ будто они въ самомъ дл означали что-нибудь важное.

— Когда вы пришли въ Темпль прошлою ночью и спрашивали у воротъ у сторожа, гд я живу, съ вами никого не было?

— Со мной?.. Нтъ, дружище, никого.

— Но кто-то прошелъ съ вами?

— Я не обратилъ особеннаго вниманія, но зная здшнихъ порядковъ. Но думаю, что кто-то подошелъ къ воротамъ вмст со мной.

— Васъ знаютъ въ Лондон?

— Надюсь, нтъ! — отвчалъ онъ, щелкнувъ себя указательнымъ пальцемъ по горлу съ такимъ жестомъ, отъ котораго меня бросило въ жаръ и холодъ.

— Но прежде васъ знавали въ Лондон?

— Мало. Я работалъ больше въ провинціи.

— А судили васъ въ Лондон?

— Меня судили много разъ, — сказалъ онъ, зорко взглядывая на меня.

— Въ послдній разъ.

Онъ кивнулъ головой.

— Впервые тогда познакомился съ м-ромъ Джагерсомъ. Джагерсъ защищалъ меня.

У меня вертлось на губахъ спросить его, за что его судили, но онъ взялъ ножъ и помахалъ имъ со словами:

— Что бы я ни сдлалъ, я за все уже отбылъ наказаніе и расплатился.

Посл того онъ принялся за завтракъ.

лъ онъ съ жадностью, на которую очень непріятно было смотрть, и вообще вс его движенія были грубы, шумны и алчны.

Посл завтрака, онъ вынулъ изъ кармана большой толстый портфель, набитый бумагами, и кинулъ его на столъ.

— Здсь деньги и вы можете ихъ тратить, милый мальчикъ. Все, что мое — то ваше. Не бойтесь тратить. Тамъ, откуда я это привезъ, есть еще столько же. Я вернулся на родину только затмъ, чтобы видть, какъ мой джентльменъ будетъ тратить деньги, какъ подобаетъ джентльмену. Въ этомъ мое удовольствіе. Мое удовольствіе — видть, какъ онъ тратитъ деньги. И чортъ бы васъ всхъ побралъ! — разразился онъ, оглядывая комнату и громко щелкая пальцами, — чортъ бы васъ всхъ побралъ, отъ судьи въ парик до колониста, поднимающаго пыль по дорог, я вамъ покажу такого джентльмена, какой всхъ васъ заткнетъ за поясъ!

— Постойте! — почти обезумвъ отъ страха и непріязни, закричалъ я, — мн нужно съ вами поговорить. Я хочу знать, что нужно длать. Я хочу знать, какъ устранить отъ васъ опасность, какъ долго вы здсь останетесь, и какіе у васъ планы.

— Послушай, Пипъ, — вдругъ сказалъ онъ, положивъ руку на мою и мняя тонъ, — прежде всего, выслушай меня. Я забылся. То, что я сказалъ сейчасъ, низко; да, низко. Послушай, Пипъ, извини меня; я не хочу быть низокъ.

— Прежде всего, — почти простоналъ я, — какія предосторожности нужно принять, чтобы васъ не узнали и не арестовали?