Бобо

– Чего тут неизвестного?
– поджал губы Вици.
– Ясно как божий день. Ты чужестранец, законов наших не знаешь, ничего не понимаешь.

– А вы меня научите, - попросил я.

– Нельзя, - покачал головой Арвици.

Вици возразил, и грифоны начали совещаться. Они разговаривали на своём грифоньем языке, напоминающем что-то среднее между рычанием льва и клекотанием птиц. Вици сердился и шумел. Арвици говорил тихо и спокойно, но его выдавал хвост, которым он бил по земле. Я сидел молча и ждал, когда грифоны решат мою судьбу. Их спор не прекращался до темноты. Я достал из сумки полотенце, постелил его прямо на землю и стал выкладывать на него взятую в непонятно чьём доме еду. Грифоны мгновенно притихли. Вици повёл носом и поинтересовался: - А что у тебя ещё в хурджине есть?

– Где?
– не понял я.

– Здесь, - Вици кивнул на ковровую сумку.

Я разложил её содержимое на полотенце.

– Мм, тыщу лет гулаби не ел, - воскликнул Арвици и, взяв сочную сладкую грушу, стал есть.

– Эриха!
– воскликнул Вици.
– Этот парень хитрец.

– А ты только сейчас это понял?
– усмехнулся Арвици и повернулся ко мне.
– Накорми грифонов и они будут служить тебе верой и правдой.

– Так уж и правдой?
– усомнился Вици.

– Относительно.
– Ответ Арвици рассмешил грифонов. Посмеявшись над собственной шуткой, они принялись за еду.

После ужина я вытряхнул полотенце и убрал его в сумку. Грифоны смолотили всё до последней крошки. Видно, они и правда не ели тысячу лет.

Солнце давно село и наступила кромешная тьма, золотое тело Арвици и золотые крылья Вици светились в темноте.

– Спать ложись, - сонно сказал Арвици.

– Куда?
– огляделся я. Не было ни дома, ни кровати, только темнота и ворота посреди пустыни. Я ещё никогда не спал на земле.

– Вици!
– позвал Арвици и грифоны подползли друг к другу.

– Залезай, - скомандовал Вици и я протиснулся между ними. Я так и не понял, из чего они сделаны, Арвици из золота, Вици из чёрного камня или из какого-то другого, специального грифоньего материала, но бока их были тёплыми и земля под ними прогревалась. Я лежал на спине и смотрел на чёрное небо с россыпями звёзд, звёзды в горах так близко, что можно дотронуться рукой и загадать желание. И я загадал: проснусь утром дома, а мама жарит оладушки, и ничего этого не было. Позавтракаю и сяду играть в компьютере. В конце концов у меня каникулы, я сдал экзамены и могу играть сколько хочу. Я уже не знал, что мне приснилось - сегодняшний день или та, всегдашняя жизнь с мамой, оладушками, экзаменами и компом, которая сейчас была чем-то нереальным.

Но проснулся я там же, где засыпал - в пустыне, у Ворот Вечности, под боком у похрапывающих грифонов.

ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО,

– сказал Арвици спросонок.

– Ты всё-таки ему сказал!
– взорвался Вици.

– Он нас накормил, - оправдывался Арвици.

– Это было вчера, - отрезал Вици и недовольно уставился на меня.

Я молчал. Одно я понял точно - не надо спорить с грифонами. Тем более с чёрными. Вици поворчал немного и сам обратился ко мне.
– А может, вернёшься?

– Это моя мама, - ответил я.

Грифоны помолчали. Затем Арвици откашлялся и сказал Вици: - Светает.

Вици кивнул. Арвици сел и начал монотонно говорить, будто он заучил эти слова наизусть и читал мне инструкцию.

– Твоя мама в подземном царстве, но ты же мне не поверишь, если я скажу, что тебе не надо туда спускаться?

Я помотал головой.

– Так я и знал, - продолжил Арвици.
– Ты всё равно спустишься.

– Спуститься полбеды, а вот как подняться?
– перебил его Вици.

– Спущусь в подземное царство, найду маму и вернусь с ней обратно, - сказал я.

– Не вернёшься, - хором возразили грифоны.

– Ну, значит, останусь там с мамой, - рассердился я.

– Не останешься, - заявили грифоны единодушно.

– Не вернусь, не останусь, а что же тогда?
– я совсем потерял терпение.

– Слушай и запоминай, - строго сказал Арвици.
– Для тебя есть лишь один способ вернуться - если тебе помогут. Сам ты не сможешь, ты не из нашей истории.

Арвици требовательно посмотрел на Вици, тот отвёл глаза и начал почесывать крылья.

– Перо!
– потребовал Арвици.

Вици вытащил откуда-то из-за спины яркое переливающееся всеми цветами радуги перо.

– Так вот где ты его прятал, - хмыкнул Арвици и передал перо мне.
– Береги его, это твой путь назад.

– Огниво есть?
– спросил Вици и я сначала не понял вопроса.

– Спички подойдут?
– спросил я, порывшись в карманах.

– Куришь?
– презрительно сморщился Вици.

– Охотничьи, костёр разводить.
– Я показал ему коробок.

Вици завистливо разглядывал непромокаемые спички, а Арвици продолжил.

– Это перо птицы Пашкунджи. Подожжёшь его и она прилетит, сядете с матерью ей на спину, и эта громадина вынесет вас в верхний мир. Да смотри, птица Пашкунджи могучая, но страсть какая прожорливая. Затребует она по пути покормить её мясом двадцати коров и напоить вином из двадцати бурдюков вина, да дать ей столько хлеба, сколько вмещают двадцать печей. А тебе кормить-то её нечем.

– Нечем, - испугался я.

– Так ты ей скажи, - продолжал Арвици, как ни в чём не бывало, - что Вици передал: придётся ей поголодать разочек. Она обидится, но вредничать не станет, вынесет вас наверх как миленькая.

– Она мне это перо проиграла, - пояснил Вици.

– В карты?
– Я представил Вици, играющего в карты и почему-то непременно жульничающего.

– В нарды.

– Спасибо!
– Я хотел засунуть перо в сумку, но Вици принялся ругаться, что я потеряю хурджин, а с ним и последнюю надежду.

Я положил перо под футболку и заправил её в джинсы. Грифоны проводили меня до Ворот и подали на прощанье лапу. Я пожал им лапы и поблагодарил: - Спасибо за всё!

– Никогда не оборачивайся назад!
– напутствовал меня Арвици.

– Да не стукнись об небо!
– добавил Вици и я подумал, при чём здесь небо, если я в подземелье иду.

Я толкнул дверцы и Ворота отворились. Прямо передо мной были каменные ступени, уходящие вниз и вверх. Я начал спускаться. Сначала спуск давался мне легко, но чем ниже я продвигался, тем сильнее капало с потолка и более скользкими становились выщербленные ступени. Несмотря на отсутсвие светильников и факелов, было достаточно светло, чтобы разглядеть дорогу, и с каждой ступенькой свет разгорался всё сильнее. Я шёл, запинаясь о торчавшие отовсюду корни исполинского дерева, которые пронизывали землю насквозь. И когда мне уже стало казаться, что я всю жизнь теперь буду идти и никогда никуда не приду, я вышел из тоннеля.