Бобо

Передо мной была пашня, вдоль пашни уходила вдаль дорога, на небе светило солнце и мир был совершенно обычным. Не считая того, что под землёй. Я решил отказаться от размышлений, сколько же в мире солнц или сколько же под солнцами миров, и зашагал по дороге.

Места оказались довольно пустынными и я долгое время никого не встречал. А потом начали появляться люди. Крестьяне, пахавшие сожжённую солнцем землю или проезжавшие на арбе, запряжённой такими же тощими быками, как и те, что тащили плуги. Старухи, копошившиеся по хозяйству в оградах убогих покосившихся домов. После очередной деревушки слева от дороги потянулся длинный каменистый пляж, на котором не было ни одного человека. В море никто не купался и я подумал, не ядовитое ли оно. Кто их знает, эти нижние миры? Вскоре я увидел вдалеке пловца в красной рубашке, но плыл этот молодец почему-то не к берегу, словно не видел его. Я подумал, а не искупаться ли и мне тоже, жара начинала сводить меня с ума. Палящее солнце сжигало, пот разъедал кожу, пить хотелось невыносимо. Я уже готов был пить морскую солёную воду, когда с другой стороны дороги показался колодец. Я прибавил шагу, почти добежал до него, зачерпнул мятым ведёрком, выкрутил цепь и с наслаждением стал пить. Вода была такой холодной, что ломило зубы, но я всё равно пил, а остатки, зажмурившись, вылил себе на голову. Когда я открыл глаза, передо мною стоял... дракон.

– Ага, - сказал он, открыв свою острозубую пасть, из которой вместе со словами вырывался сбивающий с ног смрад.
– Кто тут у нас? Вор!

– Я не вор!
– возмутился я.

– Ещё какой вор, - констатировал дракон, - ты воруешь мою воду.

– А где написано, что она ваша?
– огрызнулся я.
– И кто вы вообще такой?

– Кто я такой?! Кто я?!
– взревели все головы разом и изрыгнули пламя.
– Кто я такой?! Кто я такой?!- приговаривал он возмущённо, и когда мне показалось, что дракон успокоился, он замахал крыльями и на минуту солнце исчезло, как во время затмения, и наступила ночь.
– Я Гвелешапи!!! А вот ты кто?

– Я Бобо, - признался я.

Буря утихла. Пурпурное небо стало светлеть.

– Бо-кто?
– поперхнулся дракон.

– Бобо.

– Никогда о таком не слыхал.
– Гвелешапи с сомнением разглядывал меня. На его мордах было такое выражение, словно он прикидывал, съесть меня сразу или оставить на потом. И вполне возможно, что именно об этом он и думал.

Я проявил дипломатию: - Я не знал, что это ваша вода. На колодце ничего не написано.

"А если бы и было написано, - подумал я, - языка-то я не знаю".

– А чья ж ещё?
– самодовольно хмыкнул Гвелешапи.

– Не знаю. Я у вас здесь первый раз, - признался я.

– Первый раз! Первый раз!
– развеселился дракон и снова обдал меня зловонием своего смеха.

– Ну да, - подтвердил я, - я у вас тут впервые и правил ваших не знаю.

– Впервые!
– продолжал ухахатываться Гвелешапи и вдруг вполне серьёзно продолжил: - А сюда все попадают впервые и остаются навсегда. Выражение такое "первый и последний раз" слыхал?

Я кивнул.

– Так это про нас сказано, - развивал свою мысль Гвелешапи.
– Про наше царство.

– А у вас царство?
– ухватился я за его слова.
– Вы царь?

– Зачем я?
– смутился Гвелешапи, но выглядел польщённым.

Я понял, что никакой он не царь, но продолжал лить елей.

– Ну, вы такой громадный, в полнеба, кому же ещё быть царём, как не вам? И вода вся вам принадлежит.

– Вода моя, - согласился Гвелешапи. И с сожалением добавил: - Но царём мне быть не положено.

– А кто же тогда царь?
– удивился я.

– Человек, кто, - сплюнул дракон и земля под ногами запахла серой.

– Отведите меня к нему, - попросил я.

– Зачем?
– изумился Гвелешапи. Видать, гости к их царю хаживали редко.

– Дело у меня к нему есть, - поделился я.

– Расскажи!

– В драконьих глазах зажглось любопытство.
– Скучно мне тут сидеть!

Когда я был маленьким, я прочитал в одной книжке, что драконы любят сказки даже больше, чем парное молоко и драгоценности, и вот предоставился случай это проверить. Я рассказал Гвелешапи мою историю. Ну, почти всю. За исключением пера Пашкунджи.

– Э, так тебе не к царю надо, - разочарованно протянул Гвелешапи.

– А к кому?

– К дэвам. Дэвы твою маму забрали, к ним и иди, - дракон ткнул крылом в сторону дороги.

– А вы меня не проводите?
– осторожно спросил я.
– С вами как-то смелее.

– Ещё бы!
– расправил крылья Гвелешапи.

– Пойдём вместе?
– предложил я.

– Не могу.
– Гвелешапи огляделся по сторонам.
– А вдруг кто зайдёт, а у меня колодец без присмотра останется. Один ступай.

– Ладно, - вздохнул я и пошёл, стараясь не выказывать свою радость.

В той же умной книге было написано, что драконы больше всего любят лесть и противоречить.

ДОМ ДЭВОВ

оказался некрасивым, несуразно выстроенном дворцом, обнесённом высокой крепостной стеной с железными воротами. Понять, что здесь живут дэвы, не составляло труда - на крыше сидела старая безобразная великанша с двумя чудовищных размеров зубами, направленными вниз и вверх. Было непонятно, как она может есть такой пастью, но я предпочёл бы остаться в неведении. Старуха-дэвша следила за дорогой, и я спрятался за деревьями и издали оглядел их замок и окрестности. Снаружи владения дэвов окаймлял глубокий ров, до краёв полный кипятком, от которого поднимался пар. Крепостную стену никак не прошибить, подкоп не сделать, тысячепудовые ворота с петель не сорвать. Тут никакие мои знания физики не помогут. Придётся идти на них с открытым забралом. Я подошёл к воротам и постучал.

– Кто там барабанит?
– раздался недовольный скрипучий голос.

– У вас моя мама, - крикнул я.

– Да?
– за дверью развеселились и поспешили открыть.
– Мамочку проведать хочешь? Ну заходи.

Я старался не пялиться на дэва и его девять голов и, опустив глаза, вошёл.

– Кто там?
– крикнула старуха с крыши.

– Обед сам пришёл, - ответил дэв и загоготал.

– Скажи Окаджадо, чтобы привёл его ко мне, - велела дэву мать. Или бабка.

– Окаджадо ушёл с Кремень-дэвом Бегеле помогать, - сказал дэв, и старуха заворчала.

– Опять я ничего не знаю, - донеслось с крыши, - никто мне ничего не говорит.

– А что говорить? Вернутся, расскажут.
– Дэв вёл меня в дом.

Я назвал это дворцом, но дворец - это нечто красивое, а это здание было огромным, нелепым, уродливым, впрочем, как и сами дэвы. Изнутри всё было таким же грубым и нескладным. Дэв вовсе не собирался показывать мне парадные залы, он повёл меня через кухню в подвал. В просторной закопчённой кухне не было плиты, на тагане висел котёл с четырьмя ручками, в котором что-то кипело. Дэвы - они и во дворце дэвы.

Кошмарная старуха слезла с крыши и ковыляла за нами, допытываясь: - Куда ты его ведёшь?

– К матери, - буркнул дэв.

– Не вздумай посадить их в одну клетку, - предупредила старуха и я возненавидел её за эти слова. Мне надо увидеть маму и убедиться, что она жива. А если нас посадят в разные места, это усложнит побег.

– А куда мне его посадить?
– Дэв поскрёб лоб на нескольких головах по очереди.
– К пленницам нельзя, он вон какой красавчик, они в него влюбятся, а на меня и смотреть перестанут.