Бог одержимых

Легко понять. И запомнить.

Я дважды щёлкаю выключателем браслета.

А потом думаю: "какого чёрта"? И в ответ выщёлкиваю своему собеседнику: "А ТЫ КТО".

А что? Пусть не думает, что он один такой умный!

Ответ приходит через секунду. Странный такой ответ: "ВОИН".

Удивил! На "Кассиди", похоже, все воины. Даже те, кто на голых задницах по кафелю душевой катаются.

"ТЫ СОМНЕВАЕШЬСЯ".

Я не отвечаю. Раздумываю. Вот человек признался, что он - воин. А я даже не уверен, что могу ему посочувствовать.

"СКОЛЬКО ТЫ УБИЛ".

Ну, на этот вопрос я могу ответить абсолютно точно: "НИ ОДНОГО".

"А Я ТЫСЯЧУ".

Тогда я повторяю вопрос: "КТО ТЫ".

И он мне отвечает: "Я ТЕСТАЦЕЛЛ".

И мы продолжаем нашу беседу.

8

Бытие. Гл. 3. Ст. 17:

"Адаму же сказал: ...

проклята земля для тебя;

со скорбью будешь питаться

от неё во все дни жизни своей"...

Речь не об оскудении земли, а о

вынужденном ограничении пищевого

рациона человека. Поскольку без

симбионта лишь немногие плоды и

растения годятся человеку в пищу.

Армейская терапия как всегда на уровне: "в лазарете отлежался, на штыки врага помчался"...

Во всяком случае, успехи местной медицины налицо. В том смысле, что по роже моей не скажешь, что третьего дня был избит нещадно: ухо срослось, разбитые губы вернулись к естественной форме, размерам и цвету (мазь номер пять, электрофорез, бетонин внутримышечно). А то, что косточки мои при неосторожных движениях скрипят и побаливают, - скрываю, дабы вводить врагов в заблуждение: огурчик совсем свежий, только из госпиталя. Хоть сейчас в бой.

Всего "врагов" - семь. Команда звездолёта. Некомплект.

Празднуем в экипаже: кают-компания, восемь кубриков, кухня, удобства...

Борис со своей девушкой Викторией. Тот, что в душевой был "вторым", зовётся Сергеем, сидит на кушетке рядом с Линой. "Третий", он же "добряк с лавочки", - Василий, у него в руках гитара, а на плечах - Диана. Что нисколько ему не мешает довольно ловко управляться с инструментом. Играет он здорово.

Поёт не хуже.

Впрочем, они все поют...

И Маринка-именинка, тоже. Я и не знал, что у неё такой чудесный голос.

Только чему удивляться? Захотела - заголосила. Захочет - полетит.

Лимакса - червь сомнений, на поверку исполнителем желаний обернулся.

Хотя... может, пока Маринку во враги не записывать?

Она сидит рядом. Её рука на моём колене. Будто боится, что я встану и уйду.

Напрасно. Боится напрасно, говорю. Я и сюда-то едва доковылял. Надо передохнуть... перед обратной дорогой.

То, что мы с Борисом едва не убили друг друга, никак не сказывается на душевности посиделок: девушки очень красивы и приветливы. Парни добродушно снисходительны. Беседы исключительно о прекрасном и возвышенном: звёздная экспансия, звёздное будущее, звёздные перспективы человечества.

Я помалкиваю. Только невежи в чужих монастырях свои уставы пиарят. Вот и молчу, что не проходит мимо внимания прекрасной половины нашего тёплого собрания:

– А кто вы по специальности, Семён?
– тормошит меня Лина.
– Марина говорила, историк?

– Юго-Восточная Азия. Средние века.

– Таиланд? Лаос? Камбоджа?

– Нет, Япония. Сёгунаты Минамото, Асикага, Токугава...

– О!
– вклинивается Сергей.
– Мне тут набор ножей обломился. Интересуюсь знать твоё мнение.

Он прячется в одном из кубриков. Через минуту возвращается.

В руках - симпатичная чёрная шкатулка. Внутри, на тёмно-синем бархате два великолепных прямых ножа: рукояти под цвет коробки, отливающая фиолетовым сталь. Клинки остро заточены. Режущая кромка отполирована до эффекта плывущей волны. Интерференция.

– Знатная вещь, - одобрительно киваю и возвращаю коробку владельцу.

– Мне сказали, что это косунбогу.

– Косунгобу, - автоматически поправяю и тут же спешу успокоить.
– Тебя обманули. Лезвие ножа для сэппуки всегда под углом к рукояти, без цубы и белое. И уж парами они никогда не хранятся. Но ты не переживай: это танто. Отличные ножи: баланс, сталь, кромка...

– Семён, а правда, что самураи себе харакири делали?
– интересуется Лина.

– Правда, - я пожимаю плечами.
– Только, всё-таки, "сэппуку". Это уважение к традиции.

– А есть разница?
– торопится узнать что-то новое Сергей.
– Чем отличается?

– Тем же, чем "врезать дуба" отличается от "перехода в мир иной". Всего лишь вульгаризация, разночтение одного и того же иероглифа. Если дело чести проиграно, всё можно поправить сэппукой.

– Дикость какая-то, - недовольно роняет Вика.

– Цена словам и поступкам, - поправляю я.

– История?
– немедленно снимает напряжение Диана.
– Как же вас к нам занесло?

– Сдал экзамены в аспирантуру. Но для зачисления нужна справка из военкомата о прохождении срочной. Год раздумывал. Потом учебка: тренировки, тесты, анализы. За каким-то чёртом загнали к вам, на "Кассиди". Что армейскому крюингу от меня нужно - не знаю. Но в первый же день майор потребовал соития с лимаксой. Лимаксу я послал. Майора тоже. Лимакса меня простила, майор - нет. Вот и хожу в штрафниках. Неквалифицированный труд, отстойное питание и ограничение свободы перемещений.