Бог одержимых

Они знают, что являются частью "процесса". Они гордятся своей ролью. Гордятся своим значением, своей судьбой...

У меня ничего этого не было.

У меня не было ничего.

Мне нечего им дать такого, что помогло бы выжить и победить.

Или есть?

– Не понимаю, - говорю я.
– Если у Бориса был прямой контакт с тестацеллом, почему он его не попросил? Не объяснил, насколько важно его участие в команде...

– Ты не понимаешь, потому что мыслишь не в ту сторону, - мягко сказала Лина.

– Что лимакса, что тестацелл - это всего лишь безмозглые слизни. Разговаривать с ними, то же, что общаться со своим шкафом.

– Ничего подобного! Я разговаривал с тестацеллом!

Теперь они все смотрят на меня с сожалением.

– Нервная сеть слизня, - поясняет Лина, - всего лишь мост между разными структурами управления человеческого организма. Сам "мост" в мыслительных процессах участия не принимает. Что до тестацелла, то он обладает способностью обеспечить прямое общение с подсознанием. Маринкины коллеги называют этот эффект "киберэхом". Когда у человека полная иллюзия, что он может вести конструктивную беседу со своим внутренним "Я".

– Но я разговаривал с ним!
– настаивал я.

– Ты разговаривал с компьютером, - сказала Марина.
– В лабораторных условиях тестацелла подключают к компьютеру, чтобы он не деградировал в искусственной среде.

– Погоди!
– гитара Василия умолкает на полуфразе.
– Где это ты "разговаривал" с тестацеллом?

Это была напряжённая пауза.

– В самом деле, - заинтересовалась Лина.
– В каком смысле "разговаривал"?

Похоже, в этой компании она была за главную.

– В прямом, - я пожимаю плечами.
– Сигналы светом. Я говорил Марине. В санчасти моргало освещение. Никто не обращал внимания, а мне всё равно было нечем заняться. Я разгадал код и "увидел" сообщение. Так и познакомился с тестацеллом, которому до смерти надоело сидеть в чашечке Петри и развлекаться виртуальными погонями за аннелидами. Где-то сутки болтали. Классный парень!

– Ого!
– говорит Сергей.

– Вот это да!
– соглашается с ним Борис.

– Фигня, - я легкомысленно машу рукой.
– Считайте, подарок. Найдите себе человечка, я отведу его к своему приятелю, и будет вам капитан.

– Ха!
– восклицает Василий, позабыв о своей гитаре.
– Если ТЫ говорил с тестацеллом, то за хозяина он примет только тебя.

– Ты будешь нашим капитаном!
– горячо дышит мне в ухо Маринка.

– Шутите!
– приятно, конечно, чего там.
– Я - человек штатский. Мне ещё полгода унитазы чистить. Какие звёзды?! Дожить до дембеля и диссер лабать. Про Муромати бакуфу...

– Капитан и должен быть штатским, - терпеливо поясняет Борис. Гитара Василия отзывается ликующим маршем.
– Мы, команда, - придатки машин и задачи. Но капитан - это принимальщик решений. Всё сходится! Я-то думал, что все эти проделки крюинга, чтобы нашу команду тестировать. А выходит, это нам так капитана сватали?

Они радостно смеются и улыбаются друг другу. Они счастливы.

А я понемногу вползаю в уныние.

Я никак не разделяю их радость. Это не "моё". Меня нет, и быть не может в их счастливом будущем.

– У нас осталось ещё одно нерешённое дельце, - напоминаю Борису.

Их восторг заметно убавляется.

– Разумеется, - отвечает Борис.

– Это ещё зачем?
– недовольно хмурит брови Марина.

– Хочу закончить свои исследования по депрессивным синдромам безысходности, - миролюбиво поясняю своё желание мутуалам.
– Бусидо. Путь воина. Честь дороги в её финише.

– Ты нездоров, - отрезает Марина.

– Поэтому предлагаю немного усложнить задачу, - я киваю на чёрную шкатулку.
– Если Борис не брал у тестацелла уроков по холодному оружию, то мы окажемся в примерно равных условиях: он не будет знать, что делать. А я не буду достаточно быстр в своём знании. По-моему, честно. После небольшого кровопускания, прямо отсюда пойдём к моему приятелю, тестацеллу, и он в момент заживит мои случайные проколы и порезы.

Я вижу, как светлеют у них лица. Вот-вот исполнится их заветная мечта: они получат капитана и улетят к звёздам.

Не вижу причин их расстраивать. Что будет завтра, пусть завтра и терзает разочарованием. А сегодня у Маринки день рождения.

Когда-то я мечтал отдать за неё свою жизнь.

Откуда человеку знать, какое из его желаний однажды сбудется, чтобы вцепиться ему в горло?

9

Бытие. Гл. 3. Ст. 18:

... "терние и волчцы

произрастит она тебе;

и будешь питаться полевою травою"...

Это всего лишь уточнение,

чем именно без симбионта может питаться человек.

Звёздная экспансия и вечная молодость - чертовски соблазнительные вещи. Спорить с этим тяжко. И бессмысленно. Нет у меня аргументов против райской жизни. Разве телевизор - плохо? Или джип с вертикальным взлётом и посадкой? А ещё грудастые, гладкокожие девушки, с роскошными гривами до тонкой талии. Длинноногие, безотказные и неутомимые...

Да пошло оно всё...

Мой мир погиб.

Их мир родился.

Глупо стоять на дороге у тех, кто уже подхватил эстафету. И нечестно.

Столы и кресла отодвинуты.

Зрители рассредоточились по углам.

Борис обхватил ладонью рукоять ножа. Я вижу, как цуба глубоко впилась в кожу. А он улыбается. Расслабь кисть, чудак! Это же не штанга! И не перекладина! Только ему плевать. Для них это игра. Так и должно быть: по сравнению со сроком, который они выбрали себе для жизни, их детство кончится не скоро. Они лишь вначале долгого пути. Что же говорить обо мне, если я уже на финише? Моя мудрость в том, чтобы не мешать. А память о моём мужестве может однажды спасти им жизни.