Богатырь сентября

Пока они с этим возились, белка закончила с умыванием и ускакала в лес. Вскоре Салтан ощутил, что его дергают за рукав. Обернулся: белка, стоя на задних лапах, передними протягивала ему несколько широких зеленых листьев. Салтан в удивлении поднял брови, а белка взяла в пасть конец одного листа и показала, будто жует, а потом прикладывает к царапинам на груди Гвидона.

– Это она нам целебное зелье какое-то принесла, – сообразил Гвидон. – Только надо разжевать, а потом приложить.

Белка закивала.

– Так ты что… Милитриса Кирбитьевна, разумом владеешь? – спросил Салтан.

Белка выразительно посмотрела на него своими изумрудными глазами, сжала лапу в кулачок, выразительно постучала себе по голове и отошла.

– Это она сказала, что я дурак, да?

– Я тоже не знал. Раньше-то она только песенки пела. Эй, Милитриса Кирбитьевна! Может, споешь нам что-нибудь?

Белка окинула их обоих оценивающим взглядом, потом вскочила на камень у воды – пышный рыжий хвост мелькнул языком пламени, – встала на задние лапы, притопнула и запела:

Ловили пташечку, борзу птицу, Не могли пташечку изловити. Ловил, ловил, ловил батюшка, Ловила, ловила матушка, Ловили, ловили детушки — Не могли пташечку изловити! А вот когда пташечку изловили, Не могли пташечку все убити. Бил, бил, бил, бил, бил, бил батюшка, Била, била, била матушка, Билл, били, били детушки — Не могли пташечку все убити. А вот когда пташечку все yбили, Не могли пташечку ощипати. Щипал, щипал, щипал батюшка, Щипала, щипала матушка… [3]

3

Из книги «Ласковое словечушко» Н. П. Павперовой (Свадьбы, хороводы, прибаски, побасенки, частушки, сказки, и песни Самарского Края), Самара, 1996.

Голос у белки был совершенно человечий: звонкий, девичий, выразительный; он вился ласковым ветерком и лился прозрачными струями, играл искристой росой. Полураздетые, с мокрыми лицами и волосами, Салтан и Гвидон зачарованно слушали: как пташечку не могли ощипать, не могли сварить, не могли съесть… Царь в это время задумчиво жевал листья для примочки сыну, и, вдруг опомнившись, подумал, что за этим занятием очень напоминает сосредоточенного барана. Однако становилось ясно, почему о белке шла слава по всему свету белому. Чудо уже то, что белка поет – но еще как поет!

А вот когда пташечку всю съели, Не могли косточки все собрати. Собирал, собирал, собирал батюшка, Собирала, собирала матушка, Собирали, собирали детушки — Не могли косточки все собрати.

Закончив, белка молодецки притопнула и прямо уставилась на двоих слушателей: вы что-нибудь поняли?

– Это она хочет сказать, что пташечку борзую мы того… не убили? – догадался Гвидон. – Что этот черт пернатый еще воротится?

Белка кивнула и сделала крохотной ладошкой знак: молодец, мол, соображаешь!

– Спасибо, Милитриса Кирбитьевна, потешила! – опомнившись, поблагодарил Салтан.

Пока белка пела, они отдышались, пришли в себя и опомнились. Даже кровь из глубоких царапин Гвидона уже не текла, а только сочилась. Салтан потянул ему на ладони разжеванные в кашицу листья, и тот, слегка скривившись, послушно растер по царапинам. И еще раз сморщился: защипало.

– Экие мы с тобой богатеи! – хмыкнул Салтан, глянув на кучу окровавленного белого и голубого тряпья, еще недавно бывшего княжеским нарядом для пира. – Владели царствами-государствами, а теперь у нас на двоих один целый кафтан и одна чиненая рубаха! Теребень кабацкая, голь перекатная как есть!

Белка откровенно захихикала. Гвидон протянул к ней руку, она резко отпрыгнула.

– Но это что же, – упоминание о царствах навело Гвидона на мысль, – это ее мы должны были Тарху тому Тархановичу отнести?

Белка закивала, но при этом ощерилась.

– Это ты была бы выкупом? А коршун… он пытался тобой завладеть, чтобы мы без выкупа остались?

– Мы и так остались без выкупа, – сказал Салтан. – Золотого ореха у нас больше нет.

– Так она есть!

Белка зашипела, еще отпрыгнула и выставила маленькие кулачки, будто вызывала на бой. Выглядело это потешно, однако Салтан ее понял.

– Ты не хочешь, чтобы тебя несли к Тарху?

Белка изо всех сил замотала головой.

– Уж не силой ли тебя в тот орех закрыли?

Это белка подтвердила.

– Медоуса? Это она хотела тебя к Тарху отправить?

Получив кивок, отец и сын переглянулись. Отчасти стало понятно, в чем ценность выкупа, почему Медоуса сказала, что от сего сокровища все богатства земные родятся: белка, способная из обычных орехов делать золото с изумрудами, и впрямь стоит немало. Вернув ее себе, Гвидон получил назад не просто одну из лучших своих диковин, но и возможность со временем – когда нагрызет побольше, – заново построить город на том же месте. Всего-то дела: купить на торгу орехов пару возов…

– Нет. – Когда Салтан сказал ему об этом, Гвидон подумал и решительно потряс головой. – Мне моя Кика нужна, а город тот… пусть Тарх забирает.

– Ну и как же теперь быть?

Отец и сын переглянулись, в глазах у каждого читался вопрос. Попробовать поймать белку, посадить в мешок… В прежний она не влезет, но можно соорудить мешок из обрывков Гвидонова кафтана. И все-таки донести выкуп до места?

Белка ясно читала их мысли: опять выставила кулачки и в придачу оскалила зубы. От вида этого бойца тянуло в смех, но Салтан покачал головой. И белка тоже – живая тварь, нельзя ее силой к волотам тащить!

– Как же быть-то? – спросил Гвидон.

Салтан только вздохнул и покачал головой.

– Ладно, Милитриса Кирбитьевна! – обратился к белке Гвидон и протянул к ней руку. – Не потащим мы тебя к Тарху силой. Вот только как быть теперь, не знаю. Как мне жену мою выручать без выкупа? Не подскажешь?

Белка смерила его пристальным взглядом, потом все же скакнула ближе и осторожно положила свою крошечную лапку на его ладонь.

Глава 10

В этот день Салтан решил дальше не ходить и устраиваться на ночь: и то дело шло к вечеру, а Гвидону после драки с коршуном стоило отдохнуть.

– Да и где теперь наше перо путеводное? – вспомнил Салтан и прошелся по дороге. – А вот… нет, не то. Батюшки-светы! Господь Вседержитель! – Он окинул взглядом землю перед собой. – Да тут этих перьев теперь видимо-невидимо!

Шагов на сорок вперед и по краям дорога была усеяна перьями – теми, что в битве потерял коршун. Были они такого же серо-бурого цвета, как и подаренное Медоусой. Гвидон тоже походил туда-сюда, набрал с десяток перьев, похожих на прежнее, но ни одно, будучи подброшено, лететь не желало, все падали обратно на землю.