Богатырь сентября

– Придется научить… – Тилган снова пощекотал белке за ушком. – Надобно тебе оружие добыть – такое, каким можно Тарха победить. Он тоже не в дровах найден…

– Да уж мы слышали! – Салтан содрогнулся, вспомнив рассказ о змееногой богине в глубоких пещерах.

– В тебе самом, зятек, сила солнечная живет, да против Тарха ее мало будет. Надобно тебе до самого Солнца Красного добраться и у него подмоги попросить.

– До Солнца? – Гвидон распахнул свои синие глаза. – Как же к нему добраться?

– А вот она тебя доведет! – Тилган кивнул на белку. – Только одно условие. – Чародей строго взглянул на Гвидона. – Как пойдешь в Волотовы горы – ее с собой не бери!

– Она доведет? – Гвидон наклонился к белке. – Ты, поскакушка, до Солнца меня доведешь?

Белка совершенно человеческим жестом скрестила передние лапки на груди и мордочкой изобразила: ну, если меня очень попросят, то все это в наших руках.

– Уж сделай милость, помоги. – Гвидон встал с сундука и отвесил белке почтительный поклон. – На тебя, матушка, на тебя, голубушка, на тебя уповаю! Не оставь меня своей милость, государыня Милитриса Кирбитьевна!

И очень удивился, когда Тилган разразился громовым хохотом, а белка сжала кулачок и уже знакомым жестом постучала себе по лбу.

Глава 11

На ночь гостей уложили на широкие лавки, на перины, набитые свежим пухом рогоза, укрыли одеялами из шкур. Встретив вопросительный взгляд Дяглицы, Салтан решительно помотал головой: нет уж, спасибо. Постель была удобной, почти все огни Дяглица потушила, оставив гореть свечи на оленьем роге в дальнем конце дома, но спалось Салтану плохо. То и дело он просыпался, вспоминал, где находится, оглядывался, моргая. Даже во сне помнил, что надо бы встать и посмотреть, как там Гвидон. Ему снилось, что он встает, подходит к сыну… а потом он опять просыпался и понимал, что вставал во сне.

В очередной раз приподняв голову, он вдруг увидел, что под рогом со свечами кто-то сидит – да не один, а двое! Это были две женщины: одна Дяглица с ее копной темных волос, а другая незнакомая, с длинной ярко-рыжей косой. Обе были заняты шитьем – работали, не понимая головы. Видно, к Дяглице на помощь ночью явилась подруга. На подруге было надето что-то вроде меховой телогреи без рукавов, колени ее прикрывало синее полотно, над которым она трудилась; вот она пошевелилась, и Салтан увидел ее ногу – голую по самое бедро. Он живо закрыл глаза, пока его не заметили. Лесовуха шила, не глядя по сторонам, рука с мелькала со скоростью совершенно нечеловеческой.

Салтан подумал бы, что это зрелище ему приснилось, если бы утром не обнаружил на краю Гвидоновой лежанки аккуратно сложенный новый синий кафтан и новую рубаху, а в придачу и новую шапку. Удивленно охая, отец и сын расправили и осмотрели обновы: были сшито точно по мерке, опрятно, умело, на груди пришиты шелковые шнуры, так что вещь вышла даже нарядной – хоть и не сравнить с тем кафтаном, в котором Гвидон пировал с отцом по случаю встречи и который теперь превратился в лохмотья, едва держащиеся на плечах.

– Поправили мы твою беду! – сказал Тилган. – Носи на здоровье.

– Ох, это кто же такая мастерица! – восхищался Гвидон. – Вот угодила! Выдь, покажись! Так и расцеловал бы!

Мелькнул рыжий пушистый хвост – широкими скачками к нему подлетела белка, встала на задние лапки, потянулась и подставила мордочку: дескать, целуй! Гвидон расхохотался, приняв это за шутку: недавно сам спрашивал у белки, не умеет ли она шить.

– А ну брысь! – Махнул на нее рукой Тилган. – Ишь, целовальщица нашлась! Не приставай к добрым молодцам, а то в хрустальный дом засажу!

Белка живо приняла бойцовский вид и выставила кулачки, и все трое мужчин покатились со смеху.

А Салтан мельком отметил: Тилган так упомянул хрустальный дом, будто он ему и принадлежит. Но это же только шутка? Однако Тилган и белка держатся друг с другом, как старые знакомые…

Сегодня Тилган уже не лежал, делая вид, будто умирает, а сидел, одетый, на своей лежанке, только двигался осторожно и морщился при этом, а смех его быстро перешел в стон. Дяглица подавала на стол – снова мясо, жареное, горячее. Глядя на проказы белки, она улыбнулась шире обычного – и Салтан увидел ее зубы, тонкие и острые, как у щуки. Отвернулся, содрогаясь: вот жуть-то будет, если кто, соблазнившись ее гибким станом и шальными прозрачно-зелеными глазами, попытается ее поцеловать! Уж лучше белку…

Когда стали собираться в дорогу, обнаружили еще один подарок Тилгана: две пары крепких, подбитых медными гвоздиками сапог из толстой кожи. Дар пришелся очень кстати: нарядные сафьяновые сапоги, с загнутыми носами и расшитыми жемчугом голенищами, мало годились для странствия по лесным и полевым дорогам и изрядно уже пострадали.

– Вот спасибо! – Салтан благодарно склонил голову перед чародеем. – Для дороги дальней самое то. А старые наши себе оставьте: пусть служанка твоя с них жемчуг спорет и себе ожерелье сделает.

– Не золотые гвоздики-то? – Гвидон улыбнулся, разглядывая подошву. – Ишь как блестят!

Тилган только ухмыльнулся.

Они переобулись, еще раз поклонились в благодарность дому и хозяевам и вышли за порог. На крыльце вдруг что-то легкое, мягкое упало Гвидону на плечо: это белка спрыгнула с крыши и устроилась, свесив лапы. «Туда!» – она показала лапкой вперед, на лесную тропу, уводящую прочь от реки и их вчерашнего пути.

Отойдя на десяток шагов, путники обернулись: Тилган и Дяглица стояли у порога, глядя им вслед. Помахали на прощание, и белка тоже помахала лапкой.

За ночь в Тилгановом доме у путников прежняя цель сменилась на другую, и их не удивляло, что белка ведет совсем в другую сторону – не на запад, а на юг. Это было видно по всему: и по положению солнца, и по тому, что теперь дорога по большей части шла вверх. К счастью, пролегала она почти все время через дубравы, где по сухой твердой земле было легко идти, а могучие кроны в пышной зеленой листве прикрывали от солнца. Указание дороги от белки не требовало много трудов: тропа была всего одна, даже без развилок. Гвидон пел, развлекая ее, пока Салтан не взглянул и не обнаружил, что белка лежит у Гвидона на плечах, притворяясь воротником, и мирно спит, свесив лапы!

– Будто всю ночь трудилась, рученек не покладала, спинушки не разгибала! – проворчал Гвидон.

Салтан вспомнил свой сон о двух усердных швеях. Одна была лесовуха Дяглица, а вторая? Сердце екнуло: уж не умеет ли Тилган превращать зверька в человека, если требуются услуги человеческих рук?

Несколько раз попадались ручьи, бегущие сверху по каменистому неглубокому ложу. За полдень у одного такого путники остановились отдохнуть, поесть и освежиться. Салтан, отойдя в заросли подлеска, обнаружил там куст лещины с почти спелыми крупными орехами. Набрав горсть, вернулся и высыпал перед белкой: