Богдан Хмельницкий
Шрифт:
воображал себе Содом и Гомору. Горели лавки с товарами, шляхетские и мещанские
дома, училища, горели церкви; в числе их погибли две древние каменные церкви, одна
во имя св. Троицы, другая во имя св. Василия, построенная Владимиром и стоявшая на
том месте, где теперь церковь Трех Святителей,—женский Фроловский монастырь,
церковь Николая-Доброго. Только католический кафедральный костел и
доминиканский монастырь были охранены жолнерами. Более двух тысяч дворов было
истреблено
усердно повергали в огонь собственные хозяева, но тут раздалась тревога: козаки
нападали на них.
К несчастью русских, предводитель кореунских Козаков, Мозыра, испортил все
дело. Вместо того, чтоб исполнить приказание Ждановича и подплыть Днепром под
литовские байдаки, он пошел на правый берег, позади Горкуши и начал огнем давать
сигналы плывшему Ждановичу, чтоб тот спешил скорее. Это открыло Радзивиллу
тайну. Сильный отряд, под начальством Нольда, встретил Козаков за Золотыми
Воротами, близ Лыбеди, а другая часть войска бросилась в байдаки и поплыла быстро
к Печерскому монастырю против Ждановича. Горкуша на Лыбеди не мог ничего
сделать. Две тысячи татар, бывших с ним, вместо того, чтоб помогать ему, остались за
Лыбедью. Сначала козаки на Лыбеди опрокинули-было неприятеля и погнались за
Нольдом, но потом драгуны окружили их со всех сторон и оттиснули. В то же время
литовцы, плывшие по Днепру, принудили Ждановича обратиться назад; вихрь был
прямо в глаза козакам; им надобно было плыть против воды, а враги их плыли вниз по
течению за ветром. Таким образом план Ждановича не удался от своеволия его
подчиненных. Русские выиграли только то, что имущества их не достались грабителям.
Киевский пожар и трилисское кровопролитие увеличили ожесточение русского
народа. Русские, скрываясь по лесам, наскакивали исподтишка на врагов и отомщали
на пленниках кровь своих братьев и пепел их жилищ; они преследовали с особенным
ожесточением немцев, потому что немцы выказали себя свирепыми при взятии Трилис.
Приводя пленников в уединенные ущелья, они сажали их за стол, потчевали медом и
вином, вели приятельские разговоры, потом, поругавшись вдоволь, сажали на кол,
сдирали кожи и прокалывали рожнами *). Летучие козацкие отряды беспрестанно
нападали со
*) Staroz. Pols, I. Wojna z koz. i tat., 327.
455
всех сторон на литовское войско, отнимали возы, уводили пленников на муки.
Радзивилл послал к Потоцкому предложение соединиться вместе поскорее ‘).
– Хмельницкий тотчас узнал об этом. Его положение было не превосходное. Власть
его колебалась; полковники действовали от него отдельно; войска у гетмана было мало;
на татар не было надежды: крымские отряды, которые
пришли на помощь, занималисьтолько грабежем самих союзников 2). Хмельницкий боялся не только врагов, но
собственных подчиненных, из которых многие не хотели ему повиноваться,
действовали храбро, но своевольно, и потому ничего не успевали. Он счел за лучшее
предупредить соединение войск и послал к Потоцкому депутацию. Он просил Киселя
быть за него ходатаем и написал к коронному гетману письмо следующего содержания:
«Видит Бог, что мы не хотели нового кровопролития и довольствовались милостями
его величества, но ссора возобновилась с обеих сторон. Какая сторона виновнее—пусть
Бог рассудит. Пам трудно было наклонять под меч голову: пришлось защищаться. Мы
не поднимали рук на его величество; под Верестечком войско наше не испытало его
милосердия: мы уступили своему государю и пошли домой, желая мира. Но ваша
милость нападаете на нас со своим войском: это уже ведет не к миру, а к большему
кровопролитию. Все это начинается не от нас: Бог в том свидетель. Не раз уже ваша
милость воевали с нами и оттого происходил невознаградимый вред для обеих сторон.
И теперь, если ваша милость не будете иметь к нам сострадания, каждый из нас, при
своем убожестве, готов положить голову: и пташка охраняет свое гнездо. Притом же,
кроме Бога, никто вперед не может знать кому выпадет на войне счастливый жребий.
Просим вашу милость: как первенствующий пан в государстве, содействуйте вашим
мудрым советом к прекращению кровопролития, и походатайствуйте перед его
величеством за нас, чтобы король оставил нам вольности наши п оказал отеческое
милосердие над своими подданными! Пусть расцветет в нашем королевстве мир и
обоюдные силы обратятся на службу его величества! Извольте уведомить нас: чего от
нас требует король, а с войском на нас не наступайте. В универсале, присланном в
Белую-Церковь, вы сами изволили выразиться, что более не желаете кровопролития. И
мы не подвигаемся с нашим войском, и будем ожидать милостивого решения вашего:
надеемся получить его в понедельникъ» 3).
‘) Ibid., 341.
2)
Ibid., 296.
3)
Jak. Michal. Ks. Pani., 646.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Переговоры.—Махо'вский у Хмельницкого.—Коммнссары в Белой-Церкви.—
Раздоры в народе.—Переговоры на Острой-Могиле.—Стычки под Белою-Церковью.—
Хмельницкий в польском лагере.—Попытка отравить Хмельницкого.—Белоцерковский
трактат.— Смерть Потоцкого.—Состояние умов.
Не понравился Потоцкому неустрашимый тон письма Хмельницкого. Он видел
впереди себя новые победы. По русский народ в самом несчастий был страшен и