Богдан Хмельницкий

берегу; другие остались в лодках. Ночью съ

3-го на 4-е мая Ганжа затесался в круг тех которые стояли на сухопутьи;

составилась так называемая черная рада, то-есть рада без начальников.

«Мы идем за веру и козачество и за весь народ русский, — кричал Ганжа, держа в

руке знамя.—Силы наши не малы; позади нас идет Тугайбей, мурза татарский, всему

свету известный богатырь, с своею ордою. Что это значит? вы будете проливать кровь

своей братии! Разве не одна мать Украина породила вас? За чем лучше вам стоять: за

костелами или за церквами Божиими? Короне ли Польской пособлять станете, которая

заплатит вам неволею, или матери своей Украине?»

Кречовский подтвердил увещания Ганжи 5).

«О, до какого стыда мы дожили,—восклицали козаки,— что стали помогать

недругам против своей братии!»

В короткое время распространилась весть на судах; на всех байдаках вспыхнул огон

ярости и гнева, и у всех шести тысяч стал один ум, одно сердие». Одетый по-немецки

русский первый бросил в Днепр знамя своей пехотной роты; вслед затем козаки рвали,

топтали свои значки, как знаки рабства и малодушие. «Вить изменников! бить

отступников!» заревела восторженная толпа и бросилась на старшин; тогда уже не

было места убеж-

Ч Летоп. Велич., I, 61.

3)

Annal. Роиоп. Сииш., I, 32.—Истор. о през, бр.

3)

Памяти, киевск. комм., I, 3, 22.

*) Истор. о през. бр.

5) Летоп. Велич., I, 61.

159

детям: шляхтичей изрубили или побросали в воду х); такую же участь получили и

козаки, замеченные прежде в вервости панству: Гурский, Вадовский, Олеско, Каленяка,

Нестеренко, Гайдученко 2). Старшйй в то время спал под камышом в лодке; неистовые

крики пробудили его: он увидел около себя грозные лица и сабли, и схватился за ружье.

«Вот он, предатель! вот он, враг церкви святой», кричаликозаки. Ружье выпало из рук

его. Он начал просить пощады. Разъяренные козаки не слушали его молений,

напоминали ему об измене, о жестоких казнях, совершенных в угодность панам над их

собратиями и, наконец, один козак, крещеный татарин, Филон Джеджалий, проколол

его копьем и бросил в воду :и). Выл ли тот старший! Барабаш, или Ильяш Караимович,

или Вадовский—все равно: тогда они погибли все трое.

Козаки выбрали себе асаулом какого-то Кривулю 4) и утром послали к

Хмельницкому известие о своем освобождении. Козацкий предводитель дал тотчас

знать Тугай-бею о своем усилении и просил, чтоб татары, у которых были всегда в

походе лишние кони, перевезли новых союзников 6).

В тот же день Хмельницкий встречал их, сидя на белом аргамаке, с белым знаменем

— знаком мира; на знамени было написано: «покой христианству!»

«Кланяемся тебе,—говорили реестровые,—и приходим служить верою и правдою

церкви святой и матери нашей Украине!»

«Братия, рыцари молодцы! — сказал Хмельницкий: — пусть будет вам ведомо, что

мы взялись за сабли не ради одной славы и добычи, а ради обороны живота, жен и

детей наших. Все народы защищают жизнь свою и свободу; звери и птицы то же

делают: на то Бог дал им зубы и когти. Или нам оставаться невольниками в

собственной земле своей? Поляки отняли у нас честь, вольность, веру—все это в

благодарность за то, что мы проливали кровь, обороняя и расширяя Польское

королевство! Не вас ли они называют хлопами? Не они ли замучили гетманов ваших и

старшину? Бедные мученики, погибшие от злодеев, просят вас отмстить за них и за

всю Украину!»

С торжественными восклицаниями пошли они в лагерь запорожцев, которые

радушно приветствовали своих русских братьев, одетых в немецкий убор 6).

4-го мая реестровые козаки проезжали в лагерь козацкий в виду поляков, которые,

завидя пыль и догадываясь, что это люди едут на конях, подумали сначала, что к ним

присоединяются реестровые, и заранее восхищались своею победою. «Теперь,—

говорили паны,—тшчего не стоит нам победа; враги будут разбиты, и мы приведем к

пану гетману самого предводителя».

В минуту все изменилось; одни едва верили глазам своим, другие сыпали

проклятия, третьи упали духом; а драгуны бросали друг на друга тре-

Ист. о игрез. бр.

– ) Раш. Aibr. Radz.. II.

3) Истор. о през. бр.—Памят. киевск. комм., I, 3, 24.—Лет. Самов., 6. — Рук. И. И. Б.

разнояз. F. № 5.

4)

Паи, киевск. коми., I, 3, 23.

5)

Лет. Самов., 9.

G) Летон. малор.—Раш. о dziejach i pismien. SIow., I, 309.

160

вожные взгляды и шопотом поговаривали, что и оии русские. Паны собрались на

совет и не знали, что им делать.

Тогда Чарнедкий так успокоивал их: «Измена лишила нас надежды победить—это

правда; но сражаться мы еще можем: нам нельзя с малыми силами выбить Козаков из

лагеря, но можно их удерживать; место, где они стали, не совсем удобно: будем вести с

ними перестрелку, не допускать, чтоб пришли к ним подобные бездельники из

Украины; а тем временем, пошлем к гетману известить, что неприятеля нашли, но

козаки нам изменили; поэтому надобно больше войска, а особенно пехоты для штурма

козацкого лагеря. Пока мы , будем здесь сражаться против них, подойдет коронное

войско х).

Такой совет был принят. Послали какого-то Яцка Райского с письмо,м к гетману 2),

перенесли лагерь назад за Жовты-Воды 3), сбили возы в четвероугольник; впереди,

кругом на версту, вывели вал, поставили пушки 4). Козаки, с своей стороны,

подвинулись к Жовтым-Водам; началась перестрелка чрез проток 5), козаки отвечали