Богдан Хмельницкий
Шрифт:
старого товарища; защищайте самих себя, и вам то же угрожает!» 2). «Приймаемо тебе,
Хмельницкий пане, хлибом-солью и гцирим сердцемъ/»—кричали козаки 3).
Кошевой послал немедленно скликать запорожцев в Сич для важнаго
дела.
Разнеслась молва по хуторам: из лесов и ущелий прибегали в Сич беглые хлопы,
которые жили под названием лугарей, степовиков и гайдамак по берегам Днепра, Буга,
Самары, Конки, в землянках, одетые в звериные кожи,
но зато вольные, как ветер, по выражению их песен. Из Украины также прибежали
охотники.
«Что нового?» спрашивал Хмельницкий.
«Старшбй собирает Козаков на тебя, извещали его. Потоцкий идет с войском к
Черкасам; голова твоя оценена» 5).
Хмельницкий остерегался, чтоб поляки каким-нибудь образом не проникнули его
намерений и страшился польских шпионов; поэтому он распустил между запорожцами
вести, будто старшины намерены ограничить свои действия только отправкой
депутации к королю. Только кошевой и старшины запорожского коша да пришедшие с
Хмельницким козаки знали его истинные планы G).
Тогда он начал посылать папам письма и показывать в пих свое миролюбивое
расположение. Он писал к козацкому коммиссару Шембергу, как к своему прямому
начальнику по службе, что убежал единственно потому,
*) Bell, seyth. cosac.
2)
Annal. Polon. clim., 26.
3)
Pam. о dziejach i pismienn. Slow., I, 308.
4)
О козак. запорожск., 24.
5)
Ист. о през. бр.
6)
Лет. Велич., I, 34—44.
10*
148
что Чаплинский злоумышлял на жизнь его, и что козаки с Запорожья намерены
послать в Варшаву депутацию для испрошения законным образом королевской
привилегии, которая могла бы их защищать от самоуправства. Отклоняя всякую тень
подозрения, Хмельницкий просил коммиссара взять под свое покровительство
домашних слуг и какой-то домик его в Украине, до возвращения из Сичи 1).
Подобное обманчивое письмо отправлено было к коронному гетману.
«Я надеялся,—писал Хмельницкий по уверению Величка,—доживать век спокойно
и счастливо, осыпанный благодеяниями короля и Речи-Посполитой, как вдруг явился
враг моему счастью, Чаплинский, литовский подкидыш, польский пьяница, украинский
разбойник, который, находясь восемь лет на дозорстве у пана Конецпольского, многих
из братий наших погубил ложными доносами, который, если встретит где-нибудь
священника, не оставит его без того, чтоб не вырвать волос или бороды п добрым
порядком не посчитать ребер кием или обухомъ»... В заключение, Хмельницкий также
уверял, что ничего не хочет делать, только намерен послать депутацию в Варшаву 2).
Такое же письмо, если верить Величку, послано и к Конецпольскому: в нем
Хмельницкий коснулся и собственных выгод пана.
«Еслибъ—писал Хмельницкий—произведено было следствие, тогда открылось
бы,сколько Чаплинский покрал вашего панского достояния, и ваша вельможвость не
захотели бы иметь его не только дозорцею, но даже истопником или кучером 3).
Он писал, как говорит тот же летописец, и к Барабашу, и гораздо смелее:
«Так как ваша милость—выражался он — хранили королевскую привилегию между
плахтами жены своей, то за это войско запорожское считает вас достойным
начальствовать не над людьми, а над свиньями или над овцами» 4).
Памятники, помещенные в летописи Величка, иногда подложны, но эти письма
Хмельницкого имеют за собою более достоверности, потому что пз польских
источников мы знаем, что Хмельницкий, находясь в Сичи, вел сношения с панами 5).
Коронный гетман сначала было не хотел отвечать ему, надеясь увидеть скоро хлопа
на коле; однако, по совету некоторых панов, он послал в Запорожье ротмистра Ивана
Хмелецкого, знавшего, как выражался Потоцкий о нем, все козацкие «гуморы» 6).
Хмелецкий убеждал Хмельницкого оставить мятежные замыслы. «Уверяю честным
словом,—говорил он,—что волос не спадет с вашей головы».
«Я не мятежник, — отвечал Хмельницкий, — и замыслов никаких не имею, а бью
челом его милости краковскому пану: во-первых, чтоб он вы-
*) Лет. Велич., I, 34.
2)
Летоп. Велич., I, 36—41.
3)
Летоп. Велич., I, 41—43.
4)
Летоп. Велич., 1,32—33.
5)
Пам. киевск. кошг., I, 3, стр. 10, 21.
6)
Памяти, киевск. коми., I, 3, 11.
То же подтвержд. и летоп. Граб., стр. 40.
149
ступил с войском из Украины, во-вторых, чтоб он сменил с начальства над козаками
ляхов, которые теперь находятся на урядах, ибо ляху не следует старшинствовать над
козаками; а в-третьих, чтоб уничтожил постановления, обидные для Козаков, чтоб они
могли свободно пользоваться всеми правами, дарованными от короля и его
предшественников. А без того я тоже на волос не выйду отсюда» х).
Потоцкий не думал мириться с Хмельницким; он хотел только выманить его из
Запорозкья, чтоб потом казнить. Точно так же Хмельницкий, переговариваясь с панами,
старался единственно о том, чтоб выиграть время. Потоцкий извещал о своих
сношениях и короля и замечал, что Хмельницкий хочет такой вольности для Козаков,
чтоб им можно было ссорить РечьНосполитую с посторонними государствами и, при
случае, поднимать нечестивые руки на короля. Зная, что королю было бы желательно,
если бы козаки вышли в море на турок, Потоцкий показывал вид, что и сам бы этого
желал, но, по его мнению, это было несвоевременно: во-первых, еще нет достаточного
количества челнов, во-вторых, нужно было прежде усмирить и подчинить Козаков;
иначе, если они теперь пойдут на море,—писал исоронвый гетман,— то, ничего не